Мракобесие - Валерий Стрелецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Как! - неожиданно вскричал Барсуков. - И пылесос тоже! Крохобор! Сволочь! А я-то думаю, откуда у него доллары!
- Представляешь, - обратился он к Коржакову, - играли мы тут как-то в биллиард, вдруг Ильюшенко говорит: давайте делать ставки по пятьдесят долларов. Я ему: покажи, - он из кармана моментально достал купюру.
- Что будем делать, Миша? - спросил А. В. - Надо к шефу идти...
- А чего к нему ходить? Помнишь, мы с тобой принесли ему материалы по тому делу (Михаил Иванович, видимо, умышленно не стал уточнять в моём присутствии, по какой причине они были у президента. Осторожность - основное качество Барсукова. - В. С.), он почитал, взял со столика какой-то сувенир, повертел в руках и вышел. И всё..
- Но и так оставлять тоже нельзя. Барсуков несколько минут помолчал, потом произнёс:
- Ну, ладно. Давай пойдём... В очередной раз...
Этот исторический диалог, во многом определивший дальнейшую арестантскую судьбу Ильюшенко, состоялся в феврале 95-го. И. о. генерального же был отправлен в отставку только в октябре того же года. Без малого девять месяцев потребовалось для того, чтобы уволить окончательно зарвавшегося и. о.
Со слов Коржакова я знаю, что к президенту они с Барсуковым идти не захотели. Опасались, что Ельцин, как обычно, положит все материалы под сукно и не тронет своего любимца.
Для начала решили поговорить с самим Ильюшенко.
Шеф пригласил к себе «законника». Без обиняков сказал:
- На тебя есть определённые компрометирующие материалы. Мой добрый совет: пиши заявление «по собственному».
Не уйдёшь - все покажем президенту. Тебе же хуже будет...
Ильюшенко пригорюнился и промямлил:
- Я подумаю...
Думал он очень долго...
Одновременно московское управление ФСБ активизировало свою работу по «Балкару». Янчев заволновался. Позвонил Ильюшенко:
- На меня наезжают. Помоги!
- Кто посмел?
- Какой-то опер.
И. о. рассвирепел:
- Да я этого опера сгною!
Стал требовать у руководства ФСБ материалы, касающиеся Янчева.
- Пусть его пошлют куда подальше. Это противозаконно, - отрезал Коржаков, узнав о телодвижениях Ильюшенко.
И вновь пригласил и. о. на беседу:
- Как же так, Алексей Николаич? Ты ведь обещал подумать о заявлении, а вместо этого требуешь документы по своему другу Янчеву. Неожиданное направление приняли твои мысли.
В ответ Ильюшенко завёл старую песню коррупционеров всех времён и народов:
- Александр Васильевич, зачем раздувать? Ни к чему. Давайте, все нормально решим. По-людски...
- Так ты будешь заявление писать? И. о. поёрзал на стуле и, не глядя шефу в глаза, выпалил:
- Мне президент верит. Я буду работать, пока он мне лично не прикажет уйти!
Стало понятно: малой кровью развенчать и. о. генерального не получится. Он не оставил себе выхода и вынудил нас действовать иначе.
Вскоре следственное отделение УФСБ по Камчатской области возбудило уголовное дело по факту нарушения «Балкаром» таможенных правил. Материалы по Янчеву - Ильюшенко из оперативных превратились в следственные.
Захватив толстую папку взрывоопасных бумаг, Коржаков с Барсуковым пошли на приём к президенту. Ельцин, на удивление, отреагировал очень спокойно. Только поинтересовался:
- А кандидат на место генерального есть?
- Пока нет, - честно ответил мой шеф.
- Ищите...
Коржаков вызвал меня:
- Ты ведь работал с прокурорскими? Подумай, кого мы можем предложить взамен Ильюшенко. Но только смотри чтобы был абсолютно «чистым».
- Такая кандидатура есть.
Коржаков удивился... Внимательно посмотрел мне в лицо.
- Пономарёв Геннадий Семёнович, бывший прокурор Москвы.
- Так его же сняли!
(В марте 95-го Ильюшенко своим распоряжением уволил Пономарёва. Произошло это после того, как Ельцин, возмущённый убийством Листьева, вскричал: надо освобождать прокурора города.)
- Это большая кадровая ошибка. И я и мой зам. знаем Геннадия Семёновича как исключительно честного, принципиального человека.
Коржаков задумался:
- Ты представляешь себе, как это будет выглядеть? Только что сняли. И тут же - повышение?
- Ну и что. Наоборот, президенту это только в плюс. Да, он снял Пономарева, но потом разобрался и исправил свою ошибку...
- Сверхавантюрный план... Но... В общем, поговори сперва с Пономарёвым - он же наверняка обижен...
Геннадий Семёнович действительно был обижен на президента, и не без оснований: сняли его совершенно незаслуженно.
Я несколько раз встречался с Пономарёвым, уговаривал его вернуться. Все напрасно. Он был непреклонен. Даже от предложения стать заместителем генерального Геннадий Семёнович отказался:
- Я отлично представляю себе нравы, которые царят в Кремле. Карманным прокурором я никогда не был и стать уже не смогу. А другой там не нужен... Единственное, что он сделал - порекомендовал другого.
- В нашей системе трудно найти подходящего человека, грустно сказал Пономарёв, - Но за одного человека я могу поручиться - это Юрий Ильич Скуратов, директор НИИ проблем укрепления законности и правопорядка генпрокуратуры. Кстати, член коллегии ГП.
В тот момент Скуратов был в отпуске, в Чите. Однако Пономарёв его нашёл, осторожно навёл мосты. Юрий Ильич, в принципе, дал согласие.
В конце весны Скуратов пришёл к Коржакову. Нам обоим кандидат понравился. Приятный в общении человек, настоящий интеллигент.
- Вы можете представить нам свою концепцию деятельности генпрокуратуры? - спросил у него Александр Васильевич. Скуратов кивнул головой.
Концепция, изложенная на двух страницах, была готова уже на другой день. Юрий Ильич отдал мне её у проходной «Белого дома»...
* * *С этой минуты началась обыкновенная рутинная работа.
Кандидатуру Скуратова требовалось согласовать со всеми официальными чиновниками. Правда, в абсолютном большинстве его назначение поддерживалось. В пользу Скуратова высказался помощник президента Краснов, первый помощник Илюшин.
В октябре 1995 г. президент впервые огласил его имя на Совете Федерации. Сенаторы Скуратова утвердили - на фоне Ильюшенко он однозначно выигрывал.
Прежний и. о. был отправлен в отставку. Незадолго до этого (13 сентября) генпрокуратура арестовала его друга и соратника Янчева. В феврале 96-го Ильюшенко к нему присоединился: он был помещён в следственный изолятор «Лефортово». В обвинительном заключении, подготовленном следственной бригадой генеральной прокуратуры, Алексею Николаевичу инкриминируется взяточничество и использование служебного положения в личных целях...
Я заранее предвижу недовольные возгласы некоторых граждан, которые прочтут эту главу.
- Ага! - вскричат эти граждане. - Мы же говорили: майор КГБ Коржаков и его опричники руководили страной. Снимали неугодных чиновников и назначали своих выдвиженцев.
Ответ на поверхности: и Коржаков, и я - люди военные.
Президент приказал нам подыскать кандидата на место генпрокурора. Мы эту задачу выполнили. Причём неплохо. Скуратов возглавляет генпрокуратуру уже больше двух лет. За это время в его честности не усомнился, по-моему, никто.
На первом месте для нынешнего генерального - закон и никаких гвоздей.
Даже под «давлением превосходящих сил противника» Скуратов умудряется не идти против своей совести. Это отчётливо видно на примере с коробкой из-под «ксерокса».
Будь на его месте Ильюшенко, уголовное дело возбудили бы не по факту выноса 500 тысяч долларов, а против Коржакова и Барсукова, которые-де «превысили свои служебные полномочия». У Скуратова хватило духу провести проверку наших действий в соответствии с законом. Дело возбудили, но в отношении «активистов» штаба.
Чего это стоило генеральному - можно только догадываться...
Целинник Заверюха
С сельскохозяйственными реформами России не везло никогда. Ни Александр «Освободитель», ни Николай «Кровавый», ни один из большевистских вождей как ни пытались, но так и не сумели воплотить реформы в жизнь. Всё осталось только на бумаге: и «перегоним Америку по количеству мяса и молока», и «продовольственной программе быть»…
Почему сельское хозяйство развалили в прежние времена - я не знаю. Этот вопрос - к историкам. А вот отчего сегодняшняя деревня висит на краю пропасти - мне понятно. Да потому что во главе агропромышленного комплекса страны был поставлен такой человек, как Александр Харлампиевич Заверюха...
* * *Вы наверняка помните популярный советский фильм «Иван Бровкин на целине». Румяную агитку, повествующую о героическом труде на неосвоенной земле с песнями, плясками и любовными передрягами. Фильм снимался в оренбургских степях, в совхозе «Комсомольский».
Вряд ли создатели картины могли предположить, что пройдёт всего-навсего 30 лет и председатель этого совхоза станет одним из руководителей государства. Правда, кинопредседатель и председатель настоящий отличаются друг от друга, как небо и земля. Первый - передовой, идеологически выдержанный руководитель, бывший фронтовик и партработник. Трудится не покладая рук, заботится о людях как о родных. В редкие минуты отдыха душевно поёт патриотические песни. Фамилия его, если не ошибаюсь, Барабанов. Второй - Александр Харлампиевич Заверюха.