Закон улитки - Андрей Курков

– Спасибо вам! – сказал, заглядывая заискивающе Виктору в глаза. – Спасу от них нет!

Виктор обратил внимание, что книга, которую дьяк отобрал у мальчишки, была Библией.

– Уже штук двадцать украли, – пожаловался на ходу дьяк, шагавший теперь рядом с Виктором. – Один Бог знает, зачем этим бездомным Библии, ведь безграмотные, читать-писать не умеют. Только цветы с могил воруют и продают… Еще хорошо, если перед кладбищем продают, а то ведь некоторые на Крещатик ездят и там продают эти букеты… Люди на свидание, на свадьбу идут… Купят цветы и не узнают, что они с кладбища… А нехорошо это, может несчастье принести…

Дьяк запыхался и замолчал. В открытые церковные двери зашли они вместе, и, может, поэтому выставленная у входа охрана хоть и посмотрела на Виктора пристально, но не остановила его.

А в церкви, в приятном полумраке, горели свечи под иконами и на больших поминальных подсвечниках. Монотонный хрипящий голос батюшки отпевал покойника. Дьяк тут же исчез. Виктор остался один и подошел к плотно окружившим дорогой гроб людям. Попытался посмотреть на покойника, но куда там. Все стояли плечом к плечу, даже щелочки не было, чтобы заглянуть вперед. Оставалось только терпеливо ждать, пока отпевание закончится. Но заунывный голос батюшки все звучал и звучал, и уже непонятно было – псалом это или просто речитатив заупокойной молитвы. Только когда зазвучало: «…и раба божьего Василия», понял Виктор, что это молитва. Он присел на корточки и посмотрел вперед, надеясь увидеть пингвина Мишу. Но тут же поймал на себе удивленный взгляд обернувшегося пожилого мужчины. Поднялся на ноги, ощущая себя нашалившим школьником.

Отпевание длилось полчаса. Потом гроб вынесли из церкви. Виктор опять заметил, как какое-то маленькое существо промелькнуло среди траурной толпы и тут же затерялось, исчезло. Он подождал, пока вся процессия растянется по аллее, и примкнул к последним идущим. Попробовал заглянуть вперед, но, поймав на себе еще один вопросительный взгляд, решил обождать и уже возле могилы присмотреться повнимательнее. Легко и естественно он почувствовал себя своим в этой траурной процессии – словно изо дня в день только тем и занимался, что участвовал в отпевании и похоронах незнакомых покойников. И скорбящие друзья и родственники не ощущались им, как незнакомые люди. Видимо, включилась память, которая быстро отрегулировала его состояние, и теперь он снова, как раньше, выполнял собственную скорбную функцию, снова был частью ритуала, как церковный батюшка или простой гробокопатель.

Могила для новопреставленного Василия была выкопана недалеко от церкви. Там и опустили гроб на покрытый бордовым бархатом подиум. Открыли красную полированную крышку. Виктор наконец увидел покойника – интеллигентнейшее лицо в дорогих очках и только голова перевязана бинтом. Роскошный костюм, на пальцах два перстня, на руке – часы, похожие на «Ролекс».

Виктор обошел скорбящих друзей и родственников с другой стороны, снова всматриваясь внимательно в узкий круг вокруг гроба. И тут разочарование отразилось на его лице болезненной гримасой – он увидел маленького, наверно, двухлетнего мальчишку, одетого в черный костюмчик и белую рубашечку. Вот кого принял он за пингвина. Внутри у Виктора словно пустота возникла. Он замер, пристально глядя на мальчишку, пристально и недовольно, словно это мальчишка обманул его, а не его собственные глаза и мысли. Возникло физическое ощущение обиды, вкус обиды на языке – горький, тошнотворный. И все это отражалось на лице Виктора. А Виктор продолжал смотреть на ребенка и не видел, как внимательно наблюдают за ним двое охранников и пожилой седой мужчина с прилизанными, набок зачесанными волосами. Пожилой бросил взгляд на одного из охранников, и тот, быстро отреагировав, кивнул с пониманием.

Какое-то странное общее движение рук отвлекло внимание Виктора от мальчишки, и он, не меняя обиженно-недовольного выражения лица, наблюдал теперь, как все мужчины взяли в руки мобильники. А у седого, который был повыше других, в руках оказалось сразу два мобильных телефона. Он сделал шаг к гробу и вложил один из них в руку покойного. Отступил назад. Набрал на своем мобильном какой-то номер, и телефон в руке у покойного зазвонил, заиграл электронную мелодию. Виктор встрепенулся, прислушался. Мелодия показалась ему одновременно странной и знакомой. Пожилой поправил изумрудного цвета платочек, торчавший из нагрудного кармана его пиджака, выбрал кого-то взглядом и кивнул головой. Тут же у гроба возникли двое. Они медленно закрыли крышку. Мелодия мобильника зазвучала чуть тише.

«Утомленное солнце!» – вспомнил Виктор, узнав наконец музыку этого танго.

Гроб опустили в могилу, и те же двое, одетые, как теперь стало видно, намного скромнее остальных, но все-таки непривычно аккуратно для кладбищенских рабочих, взялись за лопаты, и земля полетела вниз, гулко ударяясь о крышку гроба. Танго все еще звучало. Теперь друзья и родные подходили к куче коричневой глинистой земли, брали по пригоршне и бросали вниз, в могилу.

Минут через пять танго затихло. Музыку мобильника закопали вместе с покойником. Виктору стало грустно. Новый ритуал ему не нравился. И кто это придумал? Где Миша? Где Леша? Или это были похороны от какого-то другого «похоронного бюро»?

Делать Виктору здесь, на кладбище, больше было нечего, и он развернулся, чтобы уйти. Но не успел он сделать и двух шагов, как перед ним оказались двое охранников в одинаковых черных костюмах.

– Подожди, – сказал один из них голосом, в котором зазвучали металлические нотки. – Поедешь с нами…

– Далеко? – спросил Виктор.

– Не очень, – ответил второй охранник.

Посадили его в джип «мерседес». Один охранник сел за руль, второй – рядом с Виктором на заднее сиденье. Из джипа Виктор наблюдал, как участники похорон рассаживаются по машинам. Мимо прошла женщина в черном и в очках, ведя за руку мальчика.

Машины начали трогаться с места. Щелкнула дверца джипа, и на переднее сиденье рядом с водителем уселся седой мужчина.

– Поехали! – скомандовал он. Потом оглянулся на Виктора.

В его глазах Виктор прочитал какое-то тихое презрение и равнодушие, он посмотрел на Виктора так, будто его, Виктора, вообще не существовало.

Их джип пристроился в хвост медленно едущей по кладбищу колонны. Седой вздохнул, снова оглянулся на Виктора.

– Ты кто? – спросил он.

– Я? – Виктор пожал плечами. Ему было действительно трудно в двух словах вот так просто объяснить, кто он.

– Ты, ты, – повторил седой. – Я понимаю, когда незваные гости рвутся на чужую свадьбу, чтобы на шару выпить и закусить… Но на чужие похороны… Может, ты знал покойного?

Виктор отрицательно мотнул головой.

– Я хотел посмотреть… Я человека одного искал.

– Он искал одного человека, – повторил задумчиво седой. – И что, нашел?

– Нет… Он раньше занимался охраной похорон… здесь, на Байковом…

– И как его звали?

– Леша… бородатый такой…

Седой переглянулся с охранником, сидевшим рядом с Виктором.

– Интересно… Значит, ты бородатого Лешу искал?

– А вы его знаете? – спросил с надеждой Виктор.

– Он его знает, – показал седой пальцем на охранника. – Или знал, я не в курсе… Ты же его знал?

– Это которого в августе грохнули? – спросил охранник.

– Ой как интересно! – седой улыбнулся. – Это… когда взрывчатку покойнику под голову положили, да?

Охранник кивнул.

– Знаменитые похороны! – произнес седой. – Да… и зачем же ты этого Лешу искал?

В интонациях седого Виктор уловил опасность. Он сглотнул слюну, собрался с мыслями. «Надо говорить, надо больше говорить, – подумал он. – Молчать – опасно».

– Хотел узнать, что с моим пингвином произошло…

– С твоим пингвином? – задумчиво повторил седой, и вдруг словно проснулся – в глазах промелькнул огонек живого интереса. – Так ты… ты тот парень, которого все искали?..

– Когда искали?

– В мае, кажется, искали… всех спрашивали, просили чуть что – звонить… Да, черт возьми, я же тебя на ксероксе видел!

– А кто искал?

– Есть такие люди в штатском, улыбаются все время… Они как бы и не люди, а члены особого муравейника… Назойливые очень. Зато вежливые. Они меня два раза под воротами моего дома встречали и очень просили ксерокс с твоей физией моим ребятам раздать. Вот так сюрприз! Чем же это ты их так достал?

Виктор понял вдруг, что он живой и что о нем почти ничего никому не известно. Тот паршивый «крестик», написанный толстяком, в печать не попал по простой причине – не было покойника. То есть покойника искали, пока он был живой, но не нашли. И вот теперь выяснилось, что он действительно живой.

– Но уже не ищут? – с надеждой спросил Виктор.

– Не знаю, – пожал плечами седой. Потом достал из кармана мобильник. – Могу узнать?