Прощание на бис - Питер Куилтер

Роже. Это правда, но я должен ещё режиссировать. Направлять…

Лидия. С таким же успехом ты можешь направлять автомобильный трафик. Наше созвездие актёров и без тебя прекрасно знает, что делать. Антон Чехов создал прекрасные диалоги. Мэри — замечательные костюмы. Этот странный бородатый художник, который всё время засыпает на ходу, придумал классное оформление. Всё что ты делал, это кивал с умным видом и говорил: «Ну что ж, неплохо. А не пойти ли тебе сюда?!» — в зависимости от того, как тебе казалось. Это не режиссура — вялотекущий процесс. В начале репетиций мы целый день репетировали одни. Никто даже не заметил…

Роже. Это не моя вина. Моё такси попало в аварию. Разбилось вдребезги.

Лидия. Как и твоя карьера. Кто знает такого режиссёра?!

Роже. Лидия! Меня никогда никто так не оскорблял.

Лидия. Не веришь, спроси у актёров. И это то, что тебе скажут в лицо. А если бы ты знал, что они говорят у тебя за спиной, рухнул бы в обморок. А сейчас ты пытаешься испортить мне праздник. Иди пожалуйста вон и порть настроение кому-нибудь другому. Пожарнику или охраннику. Или Дженни. Скажи ей, чтоб не орала на сцене, зрители в ужасе. Гадают, почему её персонаж похож на дьявола. Это — Чехов, не театр абсурда!

Роже. Не могу поверить своим ушам. (закатывает глаза, всплёскивает руками.)

Звучит так, что ты вовсе не нуждаешься в моих замечаниях.

Лидия (с притворным удивлением). Неужели нуждаюсь? Полном отсутствии фантазии, воображения? Ты хоть ходишь в театр на постановки других режиссёров? Или самодостаточен? (возмущённо фыркая.) Советы он хочет дать…

Роже. Тогда ты их не получишь! Пожалуйста, иди на сцену и позорься. Твори всё, что заблагорассудится. (вставая.) Хотел тебе помочь просиять сегодня. Как никогда прежде. Позорься, покажи миру меру твоего таланта. (в сердцах.) Чтоб ты забыла текст, сломала ногу о мебель и в финале свалилась в оркестровую яму!

Лидия. У меня хотя бы есть талант! А у тебя что? Одни амбиции. И ты ещё смеешь меня оскорблять сегодня? Пойди вон! (выплёскивает ему в лицо коньяк из стакана.) Вот тебе мой сувенир на память.

Роже, взмыв от возмущения в воздух, подскакивает к двери. Стоя спиной к ней, вытаскивает из кармана пистолет, который направляет на Лидию.

Роже. Как ты смеешь?! И это меня никто не знает?! Так узнают! Как Герострата. Весь мир заговорит, узнав, что я застрелил Лидию Мартин в день бенефиса. Надолго запомнят. (взводит курок.)

Лидия (прикрывая лицо руками). Ты с ума сошёл! Стреляй, ничтожество!

Роже. Да, сошёл. Но я убью тебя. Так оскорблять…

В этот момент из коридора кто-то резко открывает входную дверь, которая, распахиваясь, сбивает с ног Роже. Тот падает, выпуская из рук пистолет, который тотчас подхватывает Катерина и выбрасывает в окно.

Мужской голос из-за дверей. К вам посетитель.

На пороге, тяжело дыша, с трудом сохраняя равновесие, появляется Чарльз.

Лидия. Полиция! Срочно вызовите полицию!

Роже (закрывая лицо руками). Дура! Пистолет игрушечный…

Чарльз. Какую полицию? (указывая на Роже.) Кто этот человек? Очередной любовник из очереди?

Лидия. Он хотел меня убить. Это ничтожество. (Роже закрыв лицо руками, выбегает из гримёрки.) Такие страсти. О, я таки буду скучать без театра.

Чарльз. Убить? За что?

Лидия. За то, что я сказала, что он бездарь. Слава Богу, что пистолет игрушечный…

Чарльз. А кто он? Почему здесь?

Лидия. Режиссёр. Пытается всех учить и направлять.

Чарльз. Учить чему? Он что, спит с молоденькими актрисами. Или он — гей?

Лидия. У нас в театре актрисы не спят с режиссёрами. Считается непрофессиональным. Да и не помогает — по моему опыту.

Чарльз. А почему у него было перекошенное лицо?

Катерина. Он нас до смерти напугал. И сам испугался…

Лидия. Теперь уже неважно. Он так шутит… (Чарльзу.) А что ты пришёл? Эта лестница не для тебя. И лифт как назло сломался.

Чарльз. Хотел увидеть тебя. Сказать, что была великолепна.

Лидия. Мог бы просто позвонить по внутреннему.

Чарльз. Тогда бы не смог поцеловать тебя.

Лидия (растрогано.) Ах ты, мой глупенький, такой сладкий… Хочешь что-нибудь крепкое?

Чарльз. Крепкое? Чтобы я умер на этой проклятой лестнице?! А где мой поцелуй?

Лидия награждает Чарльза скользящим поцелуем, обнимает его.

Ты — моя жемчужина. Мог бы вечно лежать в твоих объятиях. (после паузы.)

Но сейчас мне надо собираться в обратную дорогу. Боюсь пропустить второй акт.

Лидия. Катерина поможет тебе. Ступеньки в самом деле крутые.

Чарльз. А чем там всё кончится? Продадут они этот вишнёвый сад или нет? И что с ним сделают новые владельцы — будут там жить или откроют лесопилку? Любопытно…

Лидия (выскальзывая из объятий ухажёра). Поспешите.

Катерина направляется к Чарльзу, подставляет ему локоть для поддержки.

Чарльз (Катерине). Надо торопиться.

Лидия. У вас ещё 10 минут. Успеете. Жду тебя после спектакля. Встретимся на служебном входе. Или в зале…

Катерина теперь уже двумя руками придерживая Чарльза, выходит. Перед выходом тот посылает Лидии воздушный поцелуй.

Лидия (звоня за кулисы.) Вахта? Как только увидите Катерину, пусть немедленно возвращается ко мне. Кто-кто там рядом? Скажите, что я гримируюсь.

Кладёт трубку на аппарат. После секундного раздумья решает прилечь на диван. Слегка уменьшает свет в комнате. Сворачивается калачиком на диване, закрывает глаза. Ещё через момент на пороге молча появляется Даниэл.

Даниэл (шёпотом). Мне уйти?

Лидия. Нет, нет, заходи. У меня есть минутка-другая. Рада, что ты тут.

Даниэл. Мимо меня протащили Чарльза. Два охранника и Катерина. Наверное проще было его транспортировать вниз на канатах.

Лидия. Не будь так жесток.

Даниэл. И ещё я видел плачущего человека с красным лицом. Ругался, как извозчик, и от него разило коньяком.

Лидия. Это — режиссёр спектакля. Кличка — «пьяный стрелок»!..Сегодня все в конце концов напьются до беспамятства. Кто с горя, кто с радости. (освобождает место на диване.) Садись….

Даниэл аккуратно садится на пол вплотную к дивану.

Лидия нежно треплет его волосы.

Лидия (после короткой паузы). Даниэл…

Даниэл. Что, мам?

Лидия… Помой голову.

Даниэл (явно обиженный). Так модно, мама. Но обещаю, помою, когда приеду к швейцарским гномам.

Лидия. До того времени наверняка сможешь поджарить на них картошку. Но ты собираешься?!

Даниэл (неопределённо). Приеду…

Лидия. Я буду скучать. Там совершенно восхитительная природа. Высокие деревья до неба, горы на фоне фантастических пейзажей. И снег. Горы снега — до горизонта. Всё вокруг бело, как во сне. И это не тот снег, что здесь — ржавый и рыхлый… Чистый, воздушный. Чарльз научит тебя кататься на лыжах…

Даниэл. Замечательно. Как благодарность — я научу его ходить.

Лидия. Даниэл!

Даниэл. Это — шутка. Шутка, понимаешь?!

Лидия. Последний, кто тут шутил, чуть меня не убил. И стоил мне фужер коньяка. Похоже, я теряю чувство юмора. Но, клянусь всевышним, юмор помогал мне не только жить, но и выжить. Всегда, когда я совершала очередную глупость… Ты меня обидел.

Даниэл. Обидел? Я?! Не смеши. И какое сегодня это имеет значение? Я чуть не оглох от аплодисментов. Одна тётенька от умиления рыдала, как белуга.

Лидия. Да, я заслужила. Но отдала бы всё на свете, чтобы иметь нормальную семью. Воскресные завтраки, празднование рождества, прогулки вдоль моря. Разговоры у камина. (Даниэл внезапно всхлипывает.) Извини, что лишила тебя всего этого. Такова цена успеха… А детям нужно всё это. Стабильная семейная жизнь, постоянное внимание. Видеть мать и отца, обоих, в любви. Иначе откуда им знать, какой должна быть жизнь?!

Даниэл. Я не нуждаюсь в этом. Сказать по правде, я даже люблю потрясения, скандалы. Одну неделю видеть тебя, другую — отца. Никогда не знать, где буду завтра. Разные города, постели… Это держит в тонусе. Позволяет не протухнуть от скуки.