Не пожелай зла - Дмитрий Лазарев

Анатолий Скаченко, самый здоровый из троих, схватил Дениса за воротник куртки, но тот рванулся и ударил его по руке. Это не было храбростью. Скорее — отчаянной яростью крысы, загнанной в угол тремя матерыми котами.

— Ого, да он трепыхается! — слегка удивился Бродкин. — Ну-ка врежь ему!

Денис метнулся было прочь, но Алексей Колупаев — третий из этой мини-банды — поймал его за левый рукав и саданул по почке. От боли у мальчика перехватило дух, а Колупаев развернул его лицом к Бродкину, который впечатал свой кулак ему в челюсть. Скаченко подсечкой опрокинул Дениса навзничь, уселся на него верхом и еще раз от души ударил по лицу, пустив ему кровь из носу.

— Бабки! — напомнил Бродкин.

Скаченко рванул полы куртки в разные стороны и, сломав пластиковую молнию, сноровисто обыскал мальчика. Единственной добычей его стали двести рублей, извлеченные из нагрудного кармана пиджака, которые он тут же протянул Бродкину.

— Маловато будет! — буркнул тот. — Ну да ладно — на пиво хватит.

Внезапно его губы скривились в гнусной ухмылке — видно, в голову пришла очередная идея.

— Ну-ка окуни этого горячего парня, — посоветовал он Скаченко. — Пусть охладится.

Тот подхватил Дениса, уже совершенно неспособного к какому бы то ни было сопротивлению, подтащил к ближайшей луже и окунул лицом в грязную и холодную воду. Подержал пару секунд и вытащил, а затем повторил процедуру.

— Бог троицу любит! — Бродкин откровенно наслаждался происходящим.

Окунув Дениса в третий раз, Скаченко на этом не успокоился и, выпрямившись, напоследок ударил его ногой по ребрам.

— Все, хватит с него! — Издевательства над практически безвольным уже телом наскучили главарю шайки. — Пошли пиво пить.

— Приятно было пообщаться, сопляк! — внес свою лепту Колупаев. — В следующий раз прихвати с собой побольше денег!

И троица, гогоча, удалилась.

Стоит ли говорить, что в тот день Денис вернулся домой в наипаршивейшем настроении? Оно усугублялось тем, что рассчитывать там на сочувствие не следовало: отец был холодным и равнодушным домостроевцем, а мать во всем ему подчинялась. Безрадостные ожидания Дениса оправдались на все сто процентов: увидев его, всего мокрого, грязного и с разбитым носом, глава семьи только холодно приказал ему убираться в свою комнату.

Отец ушел в гостиную, закрыв за собой дверь, а мальчик остался в прихожей — снимать мокрую одежду. Он глянул в зеркало: кровь уже не шла, однако нос здорово распух. Все тело болело от побоев. Немудрено: кулаки у Бродкина и K° — о-го-го какие тяжелые! Дверь оказалась закрыта неплотно, и из-за нее слышались голоса родителей. Денис на цыпочках подкрался к двери и прислушался.

— Я должна посмотреть, что с ним, Гена!

— Ничего ему не сделается: в первый раз, что ли? Только куртку новую покупать придется. Кстати, подберем что-нибудь подешевле.

— И все же…

— Не стоит цацкаться с этим оболтусом, Лариса! Тебе дай волю — ты с него пылинки сдувать будешь. Не может постоять за себя — так ему и надо!

Денис не стал дослушивать, ибо прекрасно знал содержание дальнейшего разговора: подобные беседы уже не раз проходили в этом доме. Он, сжав зубы, тихо отступил к лестнице на второй этаж. Мальчик не плакал — у него скулы сводило от ярости, быстро переходящей в бешеную ненависть. Он ненавидел шайку Бродкина, травившую его без всякого повода, отца, который проявлял свою родительскую заботу лишь сдержанными похвалами за успехи в учебе и плевать хотел на его проблемы.

— Клянусь, я отыграюсь! — тихо шептал мальчик, поднимаясь к себе. — За все отыграюсь. Чего бы мне это ни стоило!

И в тот же миг, как эти слова сорвались с его языка, он почувствовал на себе внимательный взгляд, словно только что произнесенная клятва привлекла чье-то внимание. Денис испуганно огляделся. Вокруг никого. Да и откуда бы? Слова эти не предназначались для посторонних ушей и произносились столь тихо, что услышать их никто не мог. Мальчик поежился от пробежавшего по спине озноба, который с равным успехом мог быть как признаком страха, так и предвестником надвигающейся простуды.

У себя в комнате он задерживаться не стал. Только переоделся в сухое и тихо скользнул на чердак — свое любимое место в доме. Там было полно старых книг, вещей, одежды, оставшихся от предыдущих поколений семьи Колесниковых. Денис обожал рыться в этом старье, которое для него было собранием сокровищ, и уже не одну интересную вещь откопал в чердачных завалах. Каждую такую находку он тайком оттаскивал в свою комнату и ночами изучал.

Любое активное движение в этом затхлом царстве заброшенных и забытых атрибутов чужой жизни поднимало клубы пыли. Но они не могли отпугнуть страстного исследователя: постоянно бывая тут, Денис уже выработал в себе иммунитет к ней. Этим вечером он решил взяться за самый дальний угол чердака, до которого до сих пор не доходили руки. Помимо всего прочего, раньше мальчика останавливало то, что туда пришлось бы пробираться через груды рухляди, на которых запросто можно было заработать травму — от вывиха до перелома, в зависимости от степени «везения». Сегодня же Дениса почему-то тянуло именно туда, словно чей-то голос нашептывал ему, что в этом углу находится нечто ну совершенно необыкновенное.

И вновь в ожиданиях он не обманулся. Уже через пятнадцать минут поисков ему под руку попался свернутый большой кусок шелковой ткани. Когда мальчик решил переложить его в сторону, чтоб не мешался, тот оказался неожиданно тяжелым. Денис не слишком отреагировал на это и уже примеривался, как бы закинуть сверток на верхнюю открытую полку стоявшего рядом старого серванта, но тут из слоев свернутой ткани выскользнула довольно толстая книга в черном переплете с золотым тиснением. Ткань была тотчас же просто отброшена в сторону, и мальчик, словно ястреб на добычу, устремился к очередной находке.

Книга была довольно-таки потертой, но надпись на обложке — «Грем гримуар» — читалась достаточно четко. У Дениса перехватило дыхание: он сразу же понял, что на сей раз в его руках оказалось подлинное сокровище, без всяких скидок на его подростковый романтизм. Дальнейшие поиски на сегодня утратили для него всякий смысл: ничего круче этой книги ему точно не найти. До Дениса доходили слухи о том, будто его бабушка по материнской линии была настоящей ведьмой и практиковала черную магию. Очевидно, этот увесистый том — ее наследие.

Мальчик сунул драгоценную находку под мышку и осторожно двинулся к выходу, стараясь не запнуться и не упасть, чтобы не привлечь грохотом внимания родителей. Он нимало не сомневался, что если они застанут его здесь с черной книгой в руках, то ее немедленно заберут и позаботятся о том, чтобы он никогда больше не смог попасть на чердак.

Между тем за окном ощутимо потемнело. Тяжелые тучи так зримо меняли свою конфигурацию и расположение друг относительно друга, что создавалось ощущение, будто там, наверху, ворочается кто-то большой и сердитый, недовольный тем, что его потревожили. Казалось, вот-вот разразится мощная гроза, хотя для нее сейчас явно не сезон. Короче, обстановка как нельзя лучше соответствовала и занятию, которому Денис собирался посвятить ближайшую пару часов, и его настроению в целом.

Когда мальчик преодолевал последнюю перед выходом с чердака гору рухляди, книга будто живая вдруг выскользнула у него из-под мышки и с глухим стуком упала, раскрывшись при этом примерно на середине. Денис наклонился, собираясь закрыть ее и продолжить свой путь, но тут же оцепенел, ибо взгляд его словно сам собой уперся в заголовок вверху одной из страниц: «Ритуал вызова демона мщения».

Вот когда он в полной мере понял фразу «душа ушла в пятки», потому что более точного определения тому, что он ощутил в этот момент, не существовало.

Кромешник уже с огромным трудом сохранял концентрацию: все-таки довольно длительное пребывание в неблагоприятной энергетической атмосфере Базового мира сказывалось на нем очень плохо. Ему сейчас была жизненно необходима телесная оболочка, но так сложились обстоятельства, что обзавестись ею он до сих пор так и не сумел. Этот мальчишка был его последним шансом. Причем просто войти в его тело и вытеснить оттуда собственную сущность парня кромешник уже не мог — на данное действие у него элементарно не хватило бы сил.

Однако телепатические способности пришельца из Пустоты позволили изобрести тактику, благодаря которой мальчишка сам впустил бы его в себя. Такой шанс давала зацикленность парня на идее мести и суевериях Базового мира.

Сюжетную линию для внушения предоставил сам мозг мальчика — благо он в изобилии смотрел фильмы ужасов и читал мистику. Нужная легенда состряпалась сама собой. Кромешнику оставалось лишь не выпускать сознание парня из тисков гипнотического внушения и непрерывно заставлять видеть то, что вело к желанной цели. Причем всякие проволочки были не только нежелательны, но и опасны, так как существо понимало: на еще одну попытку его уже не хватит. Все должно было состояться сегодня и сейчас.