Цена прощения (СИ) - Тей Анастасия

Прокричал Тимур мне в лицо, а я пыталась максимально вжаться в стену, к которой он меня придавил. С силой зажмурила глаза, в надежде остановить эти чертовы слезы. Зачем? Зачем ты все это начинаешь? Почему сейчас, когда я только научилась жить со всем этим. Когда я только научилась жить без тебя…

— Пожалуйста, Тимур. Прошу тебя хоть раз поступи правильно и просто уйди. Хватит с нас. Хватит, Тимур, — практически прошептала я, пытаясь сдержать рвавшийся наружу ком боли.

Тимур медленно опустил голову, соприкосая нас лбами и я чувствовала, как его горячее дыхание щекотало кожу. Мы стояли так не двигаясь секунд десять и я не позволяла себе открыть глаза. Только не сейчас, когда он так близко. Не сейчас, когда от здравого смысла остались лишь крохи. Желание кричать на него во все горло стало практически не контролируемым. Хотелось стучать кулаками ему в грудь лишь бы достучаться до его бесчувственного сердца. Хотелось дать ему пощечину. Избить до полу смерти лишь бы он объяснил мне почему, поступал так со мной даже тогда, когда был шанс все исправить. Обида. Во мне сидел обида и она съедала меня как маленький червячок. Мы не шевелились секунд десять, а после Тимур быстро вышел из туалета, захлопывая за собой дверь. Теперь не чувствуя на себе горячее дыхание, становилось холодно, из-за чего кожа покрывалась противными мурашками. А сердце стало ныть от боли, что все сильнее заполняла меня. Я чувствовала себя паршиво, потому что соврала ему. Я сделала больно ему и от этого больно было мне.

Но я знала, что это правильно. Знала, что так будет лучше для него. У меня есть муж, у него девушка и было поздно что-то менять. И как всегда нацепив улыбку до самых ушей, я вышла из туалета, оставляя все это за дверью.

Тимур. Три года назад.

Наверно где-то час я не верующим взглядом гипнотизировал перевернутый стол. И мысленно прибил свои ноги гвоздями к паркету лишь бы сейчас не сорваться со всех ног за ней. Но с каждой секундой это рвение контролировать было все сложнее, потому что оно росло в геометрической прогрессии. Поэтому я быстро подошел к бару открывая первую попавшуюся бутылку с жидкостью, в надежде, что это хоть на немного меня успокоит. Виски. Отлично. Сделал несколько больших глотков, слегка морщась. Жидкость обожгла горло, распространяя по всему организму тепло. Стало немного лучше и я повторил те же действия, делая еще несколько глотков.

Не знаю сколько часов я просидел на полу своего кабинета с бутылкой виски. Но исходя из того, что она была практически пустая, прошло немало времени. Пить было плохой идей, потому что теперь боль вперемешку со злостью лишь усилилась. И желание разнести все вокруг к чертовой матери стало не контролируемым, потому именно это я сейчас делал.

— Какого черта ты так поступила! Тварь! — орал я во все горло разбивая торшер о стену. Звук разбитого стекла принес какое-то удовлетворение и я продолжил разносить весь кабинет.

И когда громить больше было нечего я медленно опустился на пол, делая последние глотки обжигающей жидкости. В абсолютной темноте и полном хаусе, что творился у меня в душе, а не только в комнате я вдруг осознал, что не могу с этим справится. Не могу черт побери! Слезы против воли брызнули из глаз, обжигая щеки горячими струйками.

Дерьмо!

Я рыдал как гребаный школьник, которому разбили сердце. Еще никогда я не чувствовал себя настолько паршиво. Еще никогда мне не было так больно.

— Чертова ведьма! — прошипел я сквозь зубы, зажмуривая глаза.

Хотелось скулить как побитая собака. Я был готов собственноручно оторвать себе голову лишь бы не думать о ней. Она стала моим проклятьем. Моим личным кошмаром и одновременно с этим она была лучшим, что когда-либо случалось со мной.

Дверь со скрипом открылась и в кабинет кто-то вошел, останавливаясь в дверях. Я видел лишь силуэт, потому что взгляд затуманенный алкоголем не позволял мне сфокусироваться на вошедшем.

— Тимур Альбертович, вам нужно поспать, — подал голос один из охранников моей системы безопасности.

Медленно поднял голову, пытаясь разглядеть этого бессмертного.

— Пошел нахрен отсюда, — грубо прорычал я, делая глоток из пустой бутылки. Черт, я что все вылакал!? Похер!

С трудом поднялся на ноги и пошел к двери шатаясь из стороны в сторону. Почему-то хруст стекла под ногами убаюкивал и возникало ощущение, что я иду по снегу. Как в детстве, когда ты ранним утром идешь по морозу в садик. Держась за стену не без труда вышел в коридор и пошел в свою комнату.

— Вам помочь, Тимур Альбер… — не унималась эта нянька.

— Съ*бись! — прокричал я, продолжая свой путь как слепой котенок.

И спустя пару секунд я остановился у двери, что вела в комнату Майи. Моя комната была дальше по коридору, но я хотел зайти именно сюда. Казалось, что вот сейчас я открою дверь, а там спит она. Ее волосы волнистыми ручейками разбросаны по подушки, алые губы слегка припухли из-за того, что она каждый раз их кусает. А ее спящее личико не выражает никаких эмоций, но стоит лишь прикоснуться к ней, как она тут же начинала морщиться. С замиранием сердца приоткрыл дверь, всматриваясь вглубь комнаты. Вокруг был идеальный порядок. Кровать заправленная и абсолютно пустая. Там не было ее.

— Я посплю у тебя, ладно? — задал я вопрос в пустоту, и двинулся к кровати с трудом поднимая ноги. И как только голова коснулась подушки я провалился в сон, теперь уже вдыхая в легкие ее запах, вместо кислорода.

С тех пор я потерялся во времени и днях недели. Не знаю сколько прошло времени с того злополучного дня, когда Майя покинула стены этого дома и свалила восвояси. Не знаю, когда последний раз я был в трезвом состоянии. Да и мне было плевать если честно. Я лишь мечтал избавиться от этой пустоты, что до ужаса раздирала внутренности. Я лишь молился, что в один из дней я проснусь без боли. С осознанием того, что мне плевать на все, что касается этой девушки. Я молился, что в один из дней, открыв глаза, я не почувствую ничего. Но чуда не произошло.

Я практически поселился в ее комнате и мне не хотелось выходить. Ничего не хотелось делать, кроме как лежать на кровати, вынюхивая очередную кофту с запахом ее духов. Каждый день я прокручивал в голове воспоминания, что связывали нас. И на смену боли пришла злость. Я злился на себя за то, что так поздно решился любить ее. За то, что принес ей так много боли. Чертовски много. Я злился на себя за то, что так поздно осознал ее значимость в своей жизни…

— Тимур Альбертович, вам нужно поесть. Тимур Альбертович, — из сна меня вывел голос все того же охранника.

С трудом разлепил глаза, поднимаясь на кровати. Яркий свет от окна не давал нормально открыть глаза из-за чего я постоянно щурился. Голова ужасно раскалывалась и мне казалось она сейчас взорвется от такого давления. Во рту была пустыня, хотелось ужасно пить.

— Который час? — ели выдавил из себя я.

— Два часа дня, Тимур Альбертович.

Нервно сглотнул. Когда я вообще последний раз так долго спал? Лааадно.

— А день? Сколько я уже так… Ну…, - в голове была каша и я как мог, пытался связать слова.

— Уже пятый день, — с грустью сказал охранник.

Шокировано поднял на него глаза, надеясь на то, что он просто пошутил. Но в его глазах не было и намека на шутку. По общему состоянию могу сказать только одно — мне стало хуже. Теперь я чувствовал себя хреново не только морально, но и физически. И я ели как поднялся на ноги, ковыляя в ванную комнату.

— Спасибо за завтрак, ты можешь идти, — не оборачиваясь, сказал я.

Залез в душевую кабину, включая воду. Прохладные струи разбивались о лицо, скатываясь каплями по упругому телу и я понемногу приходил в себя. Но как бы я не пытался заставить себя забыть Майю мозг один хрен прокручивал картинку с ее лицом. Каждый ее изъян. Каждую родинку. Каждый шрамик. Я помнил все. Она каждый день была у меня перед глазами. Каждый раз, когда я засыпал она снилась мне все эти дни из-за чего я просыпался в холодном поту.