Аки лев рыкающий - Стасс Бабицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А Пузырева все нет.
— Куда же он запропастился? — допытывался князь у г-на Мармеладова.
— Отъехал по важному делу, а какому именно — не уточнил.
— И когда обещал вернуться?
— Через четверть часа. Но я предполагаю, что чуть задержится.
— С чего вы взяли? — прозвучало это грубовато, но г-н Щербатов все еще подозревал нечистую игру.
— Видите ли, ваша светлость, — г-н Мармеладов, напротив, был подчеркнуто вежлив, — я догадался, что за важное дело столь неожиданно возникло у пылкого юноши. Это классический случай febris amoris[10]. А жизненный опыт позволяет мне утверждать: любовная лихорадка в четверть часа не излечивается. Поэтому и предлагаю вам устроить чаепитие. Калачи наисвежайшие, мед — душистый. Что еще нужно для счастья?!
Князь расплылся в улыбке и кивнул.
— Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus[11], а? Пусть тела наши уже изрядно обрюзгли и одряхлели, но души еще молоды. Они жаждут приключений и побед, на гоночной трассе и на любовных поприщах. И да, они сейчас весьма жаждут чаю! Василькового чаю, или какой он там, господин Мармеладов? Пойдемте же скорее, Жорж, пока калачи не остыли.
Своего шоффера он к столу не пригласил, да тот и не рвался разделить нашу компанию. Цапнул связку с дюжиной баранок, сел на крыльце, снял перчатки и захрустел всухомятку. Мне вдруг стало жаль этого кроткого и тихого абиссинца, я велел слуге отнести ему хотя бы стакан молока. Половой выполнил поручение с большой охотой, он как бы случайно коснулся руки Ийезу и теперь совал под нос трактирщику свои пальцы.
— Вишь-ка! Не запачкались. Значицца не чумазый он, а такого цвета и есть.
— Погоди, — задумчиво отмахнулся тот, — мабуть глотанет молока и зараз побелеет.
— А ежели энто черт? — перекрестилась жена трактирщика, поглядывая то в окно, то на иконы в красном углу. — Закоптился в пекле, жарючи грешников. Царю небесныя, утешителю, душе истины…
Эх, русский люд! Африканец лицом черен, а у наших крестьян да мещанок — потемки в головах. Все новое, незнакомое или удивительное им проще обозвать дьявольщиной или мракобесием, отмахнуться и забыть, нежели попытаться вникнуть — а кто? а как? а откуда? Дай им волю, всех изобретателей сожгут на костре. Причем на одном, чтоб еще и дровишек лишних не расходовать.
Князь, будто угадав направление моих раздумий, усмехнулся:
— Иной раз я размышляю на досуге, какая из двух российских бед страшнее для автомобилиста — дураки или дороги? И прихожу к выводу, что дураки всего хуже. Взять хотя бы «моторофобов»… Этих настолько пугает фырчанье бензинового двигателя, что они призывают священников придать автомобили анафеме. «Ибо дьявол бродит среди нас, аки лев рыкающий, и ищет, кого проглотить[12]». Бесноватые кидают камни вслед моему «Бенцу» и радуются, будто победили звери Апокалипсиса.
Он макнул мизинец в плошку с медом, задумчиво слизнул прозрачную каплю и придвинул к себе блюдо с калачами. Набросился на них с искренним аппетитом. Спустя пять минут щелкнул пальцами.
— А как вам чудачества одного земского судьи? Написал письмо в «Известия»: машины, дескать, исковеркают красоту человеческой природы! Перестанут люди ходить пешком и ноги у всех усохнут за ненадобностью, а на спинах вырастут уродливые горбы, оттого что придется сутулиться за рулем. Чушь! А в газете напечатали. Я приехал к тому чудаку и предложил прокатиться в автомобиле, чтобы развеять негативные мысли.
— Согласился? — спросил я, хотя ответ угадывался заранее.
— Куда там! Сбежал, позорник. Боязно ему, видите ли. Вот в этом страхе проявляется весь наш российский обыватель, смиренный и зашуганный в сравнении с теми же европейцами. Обыватели боятся быстроты и вообще всякого движения. Спрячутся как жабы, в тину, и из этого болота негодуют на беспокойство, которое доставляют им автомобили.
Я не сдержался и зааплодировал. Не чопорно, как в театральных ложах, а по-детски громко. В каждый хлопок ладоней вкладывал весь свой восторг. Наконец-то мысли, которые трепыхались у меня в голове без всякой системы, удалось отловить и рассадить по жердочкам.
Г-н Мармеладов изучал князя своими пытливыми глазами. Долго изучал, придирчиво.
— Уверен, Николай Сергеевич, что ваш неподдельный энтузиазм импонирует прогрессивной публике. Но моторный клуб — это башня из слоновой кости, в которой автомобилисты сами запираются от мира. Вы хаете обывателя, а даже не поинтересуетесь, чего он на самом деле желает получить от автомобиля.
— И чего же, по-вашему, он желает? — спросил слегка уязвленный князь.
— Во-первых, чтобы самодвижущийся экипаж стоил как можно дешевле. Вы посмотрите, какие цены на моторы! Простой гражданин и хотел бы приобрести, да на какие шиши?! Стало быть, дворянин купит немецкий «Бенц», купец, из зависти к дворянину, купит два «Бенца». А обывателя вы же сами и оставляете на обочине. Пароходные компании грамотнее привлекают клиентов — постоянно снижают цену на билеты, а иной раз и даром везут, да еще в придачу сладким кренделем угощают. Железные дороги тоже ранжируют билеты, предлагая путешествия по доступной цене. Вот их услугами и воспользуется обыватель. А на моторе за три тысячи целковых катайтесь сами!
Г-н Щербатов во время этой тирады порывался возразить, но тут согласно кивнул.
— Во-вторых, — продолжал г-н Мармеладов, — обывателю без надобности скаковой конь для ипподромов. Ему не нужны гонки и езда для развлечения. Автомобиль для него такая же домашняя скотинка, как ломовая лошадь, а еще лучше — кавказский ишак — чтобы кормился на копейку, а работал на червонец. Но современная техника слишком капризная и никто не даст гарантию, что машина выдержит изрядную нагрузку. Что же касается «кормления»… Кто, скажите, у нас в России выдумывает цены на бензин? Он и
