Свидание с тенью - Жанна Боуман

При мысли о том, что придется встречаться не только с ними, но и с множеством других незнакомых людей, Линн тяжело вздохнула и покачала головой. Возможно, она попала совсем не туда, куда хотела.

Целый день в девушке накапливалось возмущение. Когда Сид зашел за ней, Линн была уже до предела взвинчена и раздражена.

— Мне это совершенно не нужно, — решительно заявила она ему.

— Верно, — спокойно произнес Сид. — Но лучше встретиться со всеми разом, чем с каждым по отдельности. И сейчас, пока ты еще не ушла с головой в работу.

Джип не смог справиться с сугробами. Они присоединились к Фло и Кенту, и маленький творческий отряд побрел по снегу к шоссе, служившему здесь главной улицей.

Вид у поселка был странный. Покинутые на зиму дома стояли заколоченными. В тех же, где оставались хозяева, окна тускло сияли, освещенные фонариками, керосиновыми лампами и свечами.

«Прекрасно, — подумала Линн. — Теперь я воочию вижу то, что Джеффу и его семье пришлось пережить в первой главе».

Но увиденное в гостинице заставило ее начисто позабыть о книге. Лица, возникшие в колеблющемся свете свечей, показались ей лицами первобытных людей над пламенем костра в пещере.

— Друзья, — заговорил Кент, — это Линди Деннисон. Она сняла на зиму домик Уоттсов.

Со всех сторон послышались доброжелательные возгласы:

— Добро пожаловать в нашу глушь!

— Ну и холодный же прием вам оказали!

Затем среди минутного затишья кто-то спросил:

— А чем она занимается? Спросите у Кента, чем она занимается?

— Линди составляет большой статистический отчет в виде книги. Если заглянете к ней во время работы, — Кент радостно заулыбался, — она зачитает вам массу статистических сведений.

Линн почувствовала, что интерес к ней стремительно падает, как столбик термометра по мере приближения к поселку.

Разговор шел исключительно на профессиональные темы. Линн представила, как веселились бы редакторы и издатели, доведись им услышать звучащие здесь угрозы по поводу их будущего. Впрочем, они, наверное, до того настрадались от неверного толкования писателями их писем, что почувствовали бы только раздражение.

— Попробуй хоть немного им посочувствовать, и тогда твоя досада улетучится, — посоветовала проницательная Фло. — Такие же разговоры ты услышишь и среди тех, кто слоняется вокруг Голливуда и на кинофабриках в обеденный перерыв. Это средство поддержать свой слабеющий дух. Видишь женщину? Вон там… Ту, которая считает, что у нее внешность цыганки?

Линн повернулась и увидела женщину средних лет. Та с серьезным видом что-то говорила группе людей, собравшихся возле нее.

— Она разбила мне сердце, — тихо призналась Фло. — Зовут ее Роума. Последние два года она приезжает сюда на летние семинары для начинающих литераторов… Не помню, что за организация их устраивает. Осенью Роума явилась ко мне домой с письмом.

Знаешь, Линди, более изысканного образчика сатиры, чем это письмо, я в жизни не читала! Преподаватель писал, что научил ее всему, чему мог. Она, мол, обладает таким своеобразным талантом, что, по его мнению, ей лучше продолжать работать самостоятельно. Далее он предупредил, чтобы Роума не сдавалась, пока не найдет «рынок сбыта» для присущей ей манеры письма.

У нее была прекрасная работа с приличной зарплатой. Но после этого письма она уволилась, на собственные сбережения купила здесь домик и теперь готова поразить мир своим своеобразным талантом.

— И ты…

— Я разубеждала ее, как могла. Но… — Фло пожала плечами, — она заявила, что, судя по той дребедени, какую я пишу, едва ли я имею право давать ей советы.

— Этот преподаватель… — возмущенно заговорила Линн.

— Не вини его, — утомленно перебила девушку Фло. — Те, кто считают себя писателями, отличаются поразительным эгоизмом. Ничто не может разубедить их, кроме прямого отказа, да и в нем они винят некомпетентных редакторов. Разумеется, никто из них, — добавила Фло, — не хочет работать по-настоящему, как все мы. Как-то раз перед самым приходом Роумы я выбросила в корзинку для мусора сразу две главы. Пять тысяч слов.

Линн кивнула:

— Иногда я выбрасываю гораздо больше, чем оставляю.

— Правильно, — одобрила Фло. — Роума начала читать мне нотации по поводу такого расточительства. Я сказала ей, что испекла корж для бисквитного торта, но забыла положить туда яйца; кто-нибудь другой мог бы воспользоваться им для пудинга, но мой редактор заказал мне именно бисквитный торт.

Они направились к столу, заставленному холодными закусками, осторожно отыскивая дорогу при слабом свете свечей. Линн вглядывалась в собравшихся, изучала их и определяла свое отношение к ним точно так же, как поступала с книгами, — одни откладывала, чтобы обязательно прочитать, другие же старалась больше никогда не брать в руки.

Кент и Сид отыскали для Фло и Линн теплый уголок. Когда все уселись, Сид заметил, что их выдумка насчет «Линди» сработала. Никто не проявлял обычного рвения познакомиться с вновь прибывшей.

— Хотел бы я знать, — раздраженно заговорил Кент, — почему многие молодые художники и писатели считают, что должны одеваться так, словно вышли из магазина с маскарадными костюмами?

— Все очень просто, — откликнулся Сид. — В прежние времена, когда женщины носили кринолины, а мужчины — плотно обтягивающие панталоны и высокие воротники, люди творческих профессий отказывались подчиняться подобной моде, и их обвиняли в эксцентричности. Теперь, когда в моде более удобная одежда, молодежи не хочется выглядеть как все.

Разговоры стихли, и с улицы послышался странный шум. Все как по команде повернулись к окнам. Вспыхнул сноп ослепительно яркого света, и кто-то воскликнул: «Снегоочиститель!» Толпа бросилась к окнам. Много позже Линн решила, что именно поэтому оказалась наедине с мужчиной, появившимся на пороге.

В первое мгновение он ее не заметил, и девушка смогла внимательно вглядеться в него. Жесткие морщины, прорезавшие изможденное лицо, в мерцающем свете свечей казались выгравированными.

Как ужасно он изменился, подумала Линн. На нем лежала печать безнадежности, безысходности, глухого отчаяния.

Он заметил девушку, и тотчас все изменилось. Расправились плечи, вернулся самоуверенный вид. Мужчина улыбнулся ей профессиональной улыбкой, словно намекая, «по-моему, мы где-то встречались».

— Кинг! — воскликнула она.

— Кинкейд, — докончил мужской голос.

Словно довершая приветствие, в гостинице и во всем горном поселке вспыхнул свет.

Глава 5