Трусливая Я и решительный Боха (СИ) - Саринова Елена

- Хан. Уф-ф, напугал, крысиный перевух. И вряд ли он меня увидел. О-оп! Не переживай, не беременная я, чтоб так смачно шлепнуться и испугаться. Вот если б как у вас с Бохаславом…

- И что именно? – я вмиг насторожилась.

Бозена сделала паузу с артистическим закатыванием глаз. Хотя ее и спортсменкой можно запросто признать, такую высокую и гибкую. Однако в наличии есть пара веских «но»: резкость в высказываниях и порывистость в движениях. Это - Бозена. И, кстати, пауза ее томительная уже иссякла:

- Ритуал.

- Традиционный? – уточнила я.

В ответ мне уже без проволочек всяких скоро закивали:

- Да. В обычных семьях в первую супружью ночь лишь наказ от богини Реды читается и там по мелочам цветочки, веточки, а Государю сразу нужен сын – наследник. И потому в такую ночь все будет по серьезному у вас.

- И как? Кх-ху. Что-то с горлом.

- С горлом, - повторила понимающе Бозена. – А я не знаю. Знаю только, что есть рецептик у Бонифака из такой хоро-ошей чародей-травы. А почему? Потому что тоже самое «диво» меня б саму ждало, но по иной причине – не трепыхалась чтоб на супружьем ложе с ханом, а было все у нас с ним обоюдно и совсем наоборот. Это дядя еще наш решил. Межгосударственный союз, чень вислогузый! Вот потому я и сбежала к тете Каволине. И не думай, не только из-за перспектив остервенело страстной ночи.

- Ох, мамочка, - прихлопнув ладонь к груди, присела я. – Традиционный ритуал, после которого никто не посягнет на трон.

- Ага! И вас обоих не прибьет.

- Что? Кх-ху!

- С горлом.

- Точно.

- Единёная божественная защита старших в роде. Умереть от болезни можно, как наши родители. Убить невозможно. Ни вместе, ни по отдельности. Нет.

- Нет.

- Всесильные госпожи, а вот и я. Ну и ужин тоже.

А вот и третья составляющая нашей сплоченной группы «Подохранные и К». Услужливая и крайне наливная Бранка. У нее такие ямки на щеках, что ух! Но, круче их, несомненно уши верной Бранки. Разведчицы! Шпионки! Диверсантки! И потому благодаря лишь ей мы за ближайшие два дня не отставали от «задверной жизни». И если все новости, что залетали к нам, перечислять лишь тезисами, то (в скобках размышленья от Бозены):

- Тот грозный карамазый[6] господин, приехавший к нам из степей, поначалу сильно хмурился на встрече с Государем. Но, в замок все ж пошел. Ну эти его в шапках-гнездах тоже вслед за ним;

- Карамазого накормили с почестями, проводили в мыльню и там забыли. А чёть? Он сам уснул, уж больно на полынную наливку Бонифака налегал;

- В Государеву приемную палату в то время вызвали госпожу Аделу. Она там побыла недолго, а вышла радостная вся, как малое дитё с медовым кренделем. И наш господин главный казначей за ней вослед. Да слаженно так топали они и обсуждали всё «Дочерье отторженье» (Йох! Адела отказалась от отца, нашего дяди. И сохранила родственную связь лишь с Государем);

- Карамазый снова хмурился с утра, но непонятно было от чего. А в обед Государь представился, оть же, представил ему разнарядную и счастливую Аделу. Ну и еще сундуки большие притащили – вот мол приданое. А карамазый про разработки пограничные еще настырно речь завел, но о том не поняли никто. Лишь видели, как Государь наш подмигнул господину Винкиливу (Йох! То алмазная шахта принципиально спорная уж век как, но она обвалилась столько же годов назад от землевстряски с нашей стороны);

- Все были рады, а особо госпожа Адела. Она самолично проводила карамазого обратно в мыльню. Ну и их забыли уже вместе там до самого утра;

- Ах да! От князя Рузборга гонец недавно прискакал! В письме его плохая новость: бывший батюшка госпожи Аделы войско собирает у себя в Бривете идти против племянника, нашего Государя (Трижды йох!)…

С самого утра в природе сегодня стояла такая талая тишь, что близость преджарья ощущалась и душою и кожей. С самого раннего утра. Но, не сейчас:

- Дарёна?

- Ммм?

- Вот ты и попалась. Но, постарайся, непокорная моя девочка – дотянись до моих губ уж сама.

И я, подцепив Боху за лацканы его простеганной куртки, вытягиваюсь на цыпочках. Я так сильно стараюсь, что не замечаю, как теплые сильные руки обхватывают мою талию в суконном пальто. Мужчина выдыхает в мои полуоткрытые губы, и мы замираем с ним вместе всего в сантиметре друг от друга. Весь мир вокруг нас замирает… Дарственное осенение, говорите? Мне тридцать семь лет. И я умею так целовать, что мир вокруг исчезает, а время кружится и волнами несет и несёт…

- Дарё-ёна. Сердце моё. Что же ты делаешь?

- Возвращайся.

- Люди! Вы видите?! Это – дарственное осенение! Два беркута кружат над нами!

- Мы вернемся!

- Враг не пройдет!

____________________________________________________Сноски:

[1] Время года, аналогичное нашей весне.

[2] Южным.

[3] Летоисчисление в данном мире ведется от даты Схождения богов на землю.

[4] Самоназвание народа, проживающего в Великой степи.

[5] Юго-восточный сосед Крайлаба через Бережное море.

[6] Смуглый.

Интерлюдия Вторая

Южные окрестности Хлавна. Главный тракт страны, ведущий в сторону Бривета.

Государю Бохаславу нравилось это, наполненное предвкушающим азартом состоянье души. Он осознал его только сейчас, как омут, что проглатывал целиком и насыщал собой еще совсем недавно. Будто на днях был возврат его с победой домой, потом встреча с Дарёной, решение забрать ее, река безвременья и… вот! Перезвон легкой упряжи в размеренных шагах идущих строем коней. Тихие, нарочито будничные разговоры за спиной и последние деловые уточнения - переклички. А впереди неизвестность. Но, аргулеты[1] уже запущены три дня назад, почтовые вороны разлетелись в нужных направлениях. А в умной голове Государя зарождаются основы схем боевой стратегии и тактики.

- Повеселимся, дядя, - мужчина зло хмыкнул, вскинув в небо точно такие, как оно само сейчас голубые ясные глаза и…

Это облако, ну вылитая Дарёна. И гордый носик умницы его. А как она целуется. «Чтоб чтил и помнил». Он запомнил!

- А ты не перестарался, Государь мой?

Винк, едущий с Бохаславом в паре, конечно же, заметил всё. Пришлось возвращать свой взгляд от плывущей мимо в небесах Дарёны:

- Что именно? Мой Указ дает ей полномочия управлять лишь замком ну и личными землями нашей семьи. Поиграется немножко в свободный выбор мненья и обмякнет к моему возврату.

- А если нет? – сощурился на солнце Винк.

- А если растеряется, Матус поможет. Я ему верю.

- Господин наш главный казначей... Ну да. Этот подхватит, заменит и поможет.

- Да без сомнений! Старый сыч моего дядю пережил и часть казны сберег. А уж Дарёну! У-ух!

Смех в первых рядах заставил хана Ашшуна выпасть из дремотных теплых грез. Нет, он не жалел, что возвращается домой под доглядом воинства врагов. Врагов ведь бывших. Неудобных нынче, а удобных для союза. Совет беззубых старцев уж давно только шипит на взбрыки набирающего силы хана. А соседа своего, хана Тимбета, надо проучить. Позарился на лучшую крепость Крайлаба. Поперся в помощь этому дурному Отакану. Бывают же уроды в семьях, вот и Бохаславу с дядей не свезло… Зато как свезло самому Ашшуну с этой девой пышногрудой. И ведь не верил он тогда завываньям духов предков: «Ты исполнил долг! Стерпел все мрачные картины, игрища туманные и умопомраченья наши. Теперь получи награду – пророчество. У тебя родится сын. Он будет править всеми нашими степями, всеми кланами. Но, мать его обязана быть необычной сиротой. Ее родитель должен жить еще при вашей личной встрече». Вот это дар родных богов! Ведь в Великих степях, где каждого драгоценного младенца холят и лелеют, несчастного такого ищешь – сроду не найдешь.