Культ Высоцкого. Книга-размышление - Уразов Игорь

Прав был Павел Леонидов, написавший о своей книге: «здесь нет лжи, а для книги, написанной по-русски, это уже много».

Что касается книг, посвящённых Владимиру Высоцкому, то не знаю, как на счёт здравого смысла, но вот лжи и путаницы в них всегда хватает. Лично я уже больше не горю желанием собирать книги о Владимире Семёновиче. А те, что мною уже собраны я намерен продать. Но при условии, что книги купят (всю коллекцию) все сразу, а не по отдельности. Предупреждаю, что многие книги «испорчены» текстовыделителями (моими пометками и замечаниями). Так-что, если найдётся некто желающий прикупить эту макулатуру, то о цене, я думаю, мы договоримся…

Глава третья

ПОСВЯЩЕНИЯ И ПОСВЯЩАЮЩИЕ

«По нем бабьё с ума сходило, и даже мужики…»

(Из песни В. Высоцкого «Песня про Джеймса Бонда, про агента 007», 1974 г.)

А теперь настало время и посвящающим посвятить парочку страниц. Александр Розенбаум в 1983 году даже песню им посвятил «Посвящение посвящающим».

«А как помер соловей с криком: «Падлы вы!» — Так слетелись воробьи, гарь лампадная. Порасселся на шестках гость непрошенный На поминках поклевать хлеба крошево.»

А ведь и у самого Александра Яковлевича, если верить тогдашним его выступлениям, был целый цикл песен под названием «Мой Высоцкий». И есть песня «Дорога на Ваганьково»:

«Над заснеженным садиком одинокий фонарь, И, как свежая ссадина, жжёт мне сердце луна. В эту полночь щемящую, не заказан мне путь На Ваганьково кладбище, где он лёг отдохнуть».

Что же получается? Розенбауму посвящать песни Владимиру Высоцкому можно, а другие, значит, «гарь лампадная»?

Впрочем, не с Розенбаума хотел я начать эту главу, а с книги Светланы Ермолаевой «Реквием по Высоцкому». В описании к книге читаем:

«Впервые в истории литературы женщина-поэт и прозаик посвятила книгу мужчине-поэту. Светлана Ермолаева писала ее с 1980 года, со дня кончины Владимира Высоцкого и по сей день, 37 лет ежегодной памяти не только по датам рождения и кончины, но в любой день или ночь. Больше половины жизни она посвятила любимому человеку, её стихи — реквием скорбной памяти, высокой до небес. Ведь Он — Высоцкий, от слова Высоко, и сей час живет в её сердце. Сны, где Владимир живой и любящий — нескончаемая поэма мистической любви. Слава Богу, что в её снах они встречались и любили друг друга… Так и проходила жизнь в неизбывной боли и страдании по несбывшемуся».13

Открою секрет для не посвящённых в издательские дела: аннотацию к книге пишет чаще всего сам автор. Так что, возможно, что Светлана Ермолаева сама (?) в этой аннотации изложила то, что у неё лежит на душе аж с 1980 года. Вы вдумайтесь! «Больше половины жизни она посвятила любимому человеку, её стихи — реквием скорбной памяти, высокой до небес. Ведь Он — Высоцкий, от слова Высоко, и сей час живет в её сердце. Сны, где Владимир живой и любящий — нескончаемая поэма мистической любви. Слава Богу, что в её снах они встречались и любили друг друга…»! Вот это торкнуло, так торкнуло! Я даже не знаю, стоит позавидовать такой любви или стоит посочувствовать?

Я хотел купить эту книгу через услугу «печать по требованию», но не успел. Дело в том, что Светлана Ермолаева издавалась в том же издательстве, что и я — в «ЛИТЕО». А в связи с исчезновением «ЛИТЕО», исчезла и предлагаемая ими услуга «печать по требованию». Так что увы и ах! Ни единого четверостишия из Светланы Ермолаевой в пример привести не могу. Но мы и по аннотации к её книге можем составить своё представление о её содержании.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

***

А теперь перейдём к следующему посвящающему. Я уже упоминал в данной работе Владимира Викторовича Костенкова, автора книги «Орловские страницы на белых полях в биографии В. С. Высоцкого». Упоминал я и его поэтические сборники «Баллады о любви. Слова любви о поэте Высоцком» и «Театр на Таганке». Владимир Костенков пишет белые стихи, то есть стихи, выдерживающие размер, но без рифмы. Белых стихов о Владимире Высоцком у Владимира Викторовича накопилось… Я даже не рискну предположить сколько (?!). Знаю, что не одна сотня. Покажу Вам одно из них.

Чарует хриплый голос твой, Володя, И перебор гитарных струн. И этим жизнь полна у всех, Кто полюбил тебя и продолжает Быть с тобою, как окрылённый Ангел. И в песне, и в стихе нашли своё, И в кинофильмах оживаешь ты для нас. И будем мы крутить твои концерты И книг страницы перелистывать. А нам в награду вдохновения приходит.14

В общем, мне и тут особо добавить нечего. Всё ясно. Слушайте, смотрите, читайте и вдохновляйтесь. А я…

***

А я перехожу к следующему сборнику, посвященному Владимиру Семёновичу «Слова, строченьки милые, слова!.. Стихи памяти поэта». И опять же обращаюсь к аннотации:

«Заглавие сборника стихов: «Слова, строченьки милые, слова!.. " — строчка из песни В. Высоцкого «Баллада о детстве».

Книга показывает отношение самарских авторов к творчеству Владимира Высоцкого спустя 50 лет после его выступлений в городе Куйбышеве в 1967 году.

Для широкого круга читателей».15

Думаю, что и тут буду прав, если ограничусь лишь показом аннотации. Ведь аннотация на то и аннотация, чтобы кратко, но понятно объяснить читателю, о чём книга.

***

Наконец-то я добрался и до недавно приобретённой мною книги Зинаиды Ивановны Лихачёвой «Светлой памяти Владимира Высоцкого. Посвящения». В этой книге-сборнике очень информирующее вступление от составителя, цитирую отрывок:

«Узнав от знакомых по телефону о кончине Владимира Семёновича, я сразу же поехала к Театру на Таганке. Была вторая половина жаркого дня. Подходя к театру, я увидела огромное количество людей, стоящих у витрины, где был выставлен некролог, а вокруг — на заборах, на здании театра — везде белели листочки стихов-посвящений. Их читатели, переписывали и уносили с собой, как самое ценное и дорогое: всем хотелось хоть что-то сохранить на память.

Первые июльские стихи-посвящения были очень смелыми, вызывающими. Они рыдали, кричали, возмущались, проклинали и обличали, — поэтому, понятно, большинство из них были без подписи.

Постояв в толпе у театра, я поехала на Малую Грузинскую — к дому Высоцкого. Там было тоже самое: на стене дома, на дверях подъезда были наклеены, наколоты такие же листочки. Я переписала несколько стихотворений в свою тетрадь и тогда же решила, что надо собирать всё, что написано людьми о любимом поэте».16