Двуглавый Змей (СИ) - "Марло Arc"

— Ясно. Зря спросил.

Гумберг замялся. Ему не нравилась вновь нависшая тишина, почему то, именно сейчас ему хотелось поговорить. Или, по крайней мере, он так думал.

— Но есть те, кто знают, как. — Прошептал наёмник.

— …Продолжай.

— Возможно, некоторые, немногочисленные избранные чародеи знают, как снять с тебя проклятие. Но это обойдётся очень дорого. Слишком уж большая цена.

— Например?

— Гм, те, кто знают секрет этого ритуала, обычно не рядовые чародеи и волшебники. Они ищут чего–то действительно ценного, и это что–то не получить так легко. Их не интересуют деньги, слава и положение в обществе. Не то, чтобы, в отличии от известных магов при дворце, у них всё это было, но…. Им просто это неинтересно.

— Я понял, не слава, золото или ещё что–то там, — всё также, не отрываясь от горизонта, процедил Иргер, — Прошу, ближе к делу.

— Гм, как я и сказал, точнее, хотел сказать, это может быть, чем угодно. Начиная от крови какого–нибудь короля, твоего первенца, половины срока жизни и так далее, заканчивая любым незначительным капризом. Чёрные чародеи непостоянны, как шторм, могут вспыхнуть, как огонь, поглощая поместье и не оставляя в живых никого, перекидываясь на другие здания, забирая жизни и погребая всё под обломками. А могут быть тише воды, скрываясь так, что ты их в жизнь не найдёшь, не почуешь и даже не услышишь о них, а если и найдёшь, то либо не станут слушать и убьют на месте, либо сами не будут знать, чего они хотят, а ты крутись, как хочешь.

Иргер задумался. Они вновь молчали.

— Честно, я не был особо удивлён, когда услышал о якобы стаи волколаков здесь, в этих лесах.

— Почему же, Гумберг?

— Раньше, очень давно, тут жили дриады. Это место просто пропитано магией, хоть и она со временем выветривается. Но ты, даже под формой зверя, был разумным. Поэтому, ты живешь здесь, в глуши?

— Ты, пекло, очень умный, наёмник Гумберг. Не то, что я.

— Ну так…

— Это место, думаю, ты уже догадался — единственное место, где я могу хоть чуть–чуть контролировать себя. Поверь, мне многих сил стоило, чтобы сдержать своё превращение ночью.

— Ты превращаешься каждую ночь? — удивлённо спросил наёмник, обернувшись к мужчине. — Не каждое полнолуние?

— Нет, а что? — Иргер чуть отстранился.

— Знаешь, я не уверен… — Начал охотник, поправив пепельные волосы, которые вечно сдувал ветер. — Не уверен, что тебе…

— Тсс, — прошипел мужчина, заставляя пепельноволосого охотника замолкнуть, — они идут. Потом, Гумберг, потом. Долго же шли, столько времени прошло, как я почуял их, а они только сейчас на подходе. Ну, Гумберг, настала пора платить.

«Они?» — Хотел спросить Гумберг, но видя сосредоточенное лицо Иргера, промолчал. Вдалеке показались десять человек, медленно двигающихся в сторону дома, а точнее, в сторону двоих, стоящих перед этим самым домом. «Солдаты, «Серый гарнизон»» — Сразу догадался пепельноголовый, завидев знакомое, небритое лицо командира с медальоном. Почувствовав что–то неладное, он достал меч, зажав его в ладони и спрятав за предплечьем так, чтобы клинок не было видно со стороны идущих. Благо, лезвие не было длинным и Гумбергу это удалось. Иргер молча проследил за его движением, удовлетворительно хмыкнув.

— Значит, понял, что будет. Спасибо…

— У них нет посеребренного оружия, я это знаю, но твоя жена… — Зашептал наёмник.

— Предупреждена. Заперлась в доме, скажет, что я держал её силой. — Прошептал в ответ волколак. Его карие глаза блеснули на солнце.

— Ты думаешь они так легко её отпустят?

— Нет. А потому никого из них нельзя оставлять в живых.

Наконец, солдаты подошли, остановившись на расстоянии чуть более десятка шагов. Их силуэты закрывали солнце, откидывая длинные тени. Командир заговорил:

— Бледный, рад тебя видеть в добром здравии! Как рад, как рад. Смотрю, до Крувэйла, ты так и не добрался, что, решил остановиться в этом дрянном домишке? — Приложив ладони к лицу и свернув их трубой, с насмешкой прокричал мужчина. — И ты, привет, зверюга. Да, да, я к тебе обращаюсь. Бледный, отойди, а то ещё попадёшь под руку… неизвестно кого. Этот чёрт наших четырёх парней уже убил. Напал из самой засады, бедные парнишки даже не ожидали ничего, ты представь.

— Это вы послали их ко мне, хоть я и предупреждал, — оскалившись, прокричал в ответ Иргер, — решили проверить, осмелюсь ли я выполнить обещанное?

— О-хо, в этом то никто и не сомневался. Бледный, поди к нам.

Бледный, под тяжёлым взглядом Иргера, вопреки всему, остался на месте. Довольная улыбка исчезла с лица командира.

— Вот оно как, — досадно проговорил мужчина, — То–то я думаю, вид у тебя странный. Бледный весь такой, дышишь редко, точно не человек. Так и ты монстровым отродьем оказался. Отрепье!

Не прошло и секунды, как Иргер поддался вперёд и снял рубашку. Прыгнул. Выгнулся в спине, зарычал, приземлившись уже обернувшимся. Позвоночник просвечивался сквозь не до конца покрывавшуюся мехом кожу, пальцы стали неестественно длинными, как и почерневшие когти. Уши вновь напоминали волчьи, как и лицо, покрытое тонким слоем серого пушка, с плоским, чёрным носом. Мужчина, как и любой перевёртыш, обратившись, сильно прибавил в массе. Иргер же, в ответ на выклики солдат, обнажил жёлтые, мощные клыки, и зарычал. Всё это произошло почти мгновенно, но Гумберг смог разглядеть каждую деталь этой отвратительной трансформации.

Несколько солдат дёрнулись, отпрянули.

— Пекло! Ну держись, псина, против десятерых тебе не выстоять. Даже с помощью этого бледного задохлика. Шкуры и органы перевёртыша нынче чародеи ценят довольно высоко, так что, будь добр, сдохни! А после мы и к твоей шкуре зайдём, давно я её не видел, ты ж, тогда, поганец, всё испортил. Да и мои ребята давно по бабам не ходили. А на счёт тебя, бледный… аай, плевать. Парни, готовсь!

Но никто не двигался…

Иргер ничего не ответил, потому что не мог, и просто продолжал наблюдать за действиями солдат, тяжело дыша и стоя на четвереньках. Солдаты стояли, вытянув копья перед собой и ожидающе смотрели на командира. Тот ничего не говорил, не сводя глаз с монстра. Гумбергу становилось невыносимо скучно.

— Эй, командир! — попытался докричаться до солдат Гумберг.

— Чего тебе, ублюдок?

— Вы так и не удосужились посеребрить оружие?

На вопрос пепельноволосого охотника, впервые за долгое время повысившего голос, мужчина переспросил:

— Чего?

Гумберг по началу промолчал, а после оглянулся, встретившись глазами с Иргером, совсем тихо добавил:

— …Гм, право, ничего. Простите. Не моё дело.

Всего одного быстрого, но плавного движения было достаточно, чтобы меч моментально оказался в руке так, как наёмнику было нужно. Так, чтобы им можно было удобно рассекать плоть.

Утром того дня, со всей округи, лесорубам было слышно людские крики, доносящиеся из глубин Балавайрского леса.

Лошадь вновь гнала так, словно пёс, сорвавшийся с цепи, бежал за добычей. Ветер заглушал все звуки вокруг, поэтому казалось, что они едут в тишине. Было холодно, поэтому Валерия аккуратно прижималась к Гумбергу, чьё тело, в свою очередь, само по себе было не особо тёплым. Наёмник взглянул на девушку, сжавшуюся и бледную, что крепко вцепилась в седло, закрыв глаза. Бледный медленно снизил темп, перейдя на размеренный шаг и давая лошади отдышаться.

Девушка, поняв, что они замедлились, открыла глаза, начав их тереть своим ледяными, красными пальцами. Погода выдалась не самая тёплая, а на такой скорости ветер продувал до костей, поэтому никакая, даже самая тёплая шуба не спасала. А на Валерии было только платье и больше ничего.

— Куда мы так? — Громче, чем надо, (судя по всему, из–за писка в продутых ушах), спросила она, посмотрев слезливыми глазами на Гумберга, — Зачем мы держим путь в Крувэйл? И где Иргер? Этот мешок он тебе дал?

Девушка покосилась на серый, увесистый мешок, висящий на боку лошади, чьё содержимое было для неё тайной.