Вершина угла - Сережа Павловский

Я достал руку из трусов. Дрочить на девушку, с которой у меня ничего не было, но, возможно, будет – плохая примета, так я считал. На Марчелу можно, с ней всё в прошлом, а Елеанну я лучше пока подержу подальше от своих онанистических фантазий.

Я сходил в туалет, выпил воды и лёг спать.

прошло пять минут

сб.

– Ололо, говорите, не молчите.

– Дарова!

– Дарова, ты меня разбудил, – с трудом раскрыв глаза, я посмотрел на часы: одиннадцать утра.

– Пока нам с тобой вчера разогревали щи, Масёл ласты завернул, – ворвалась мне в ухо новость дня.

– Ну правильно, – сказал я сонным голосом, – сколько ж можно седлом бахаться.

– Так он даже и не от передоза загнулся, – продолжал рассказывать Гаста, – он хоть и гнил, ему хоть и прогулы на кладбище ставили, но он – втёртый калач, вполне мог ещё протянуть до лета, а то и больше.

– Втёртый в кал хач, – слегка интерпретировал я обозначение наркомана.

– Хе-хе.

– А что тогда? Вены порезал в депрессии?

– Какие вены? Марчела же сказала, извини, что напомнил её имя, что он бахнулся в пах. У него на руках-то вен уже не осталось. Он залип и перестал держать вату – потерял много крови и умер.

– Давно пора, что тут ещё сказать, – мне было совсем не жалко Масёла. Ни его, ни любых других торчков. От какой бы херовой жизни люди ни начинали колоться, у них всё равно был выбор, и они его делали без чьей-либо помощи, считая правильным. – Как повяжешь галстук, береги его, он с затычкой красной цвета одного, – добавил я после недолгого молчания.

– Да, да, именно – затычка подвела. Как вчера всё прошло? Круто я тебе процесс знакомства ускорил?

– Да, – я вспомнил, как Бруталик вчера выгнал нас с Елеанной из клуба, потому что мы типа переколдырнули. – Я оценил, спасибо. Правда, вышло на тоненького, ты мог вообще всё обосрать.

– Вот не надо сейчас нудить. Не обосрал же! Приходит Ксюхан и говорит, что тоже твою тёлочку заценил, как только она в клуб зашла, я ему ответил, что она мне тоже понравилась. А потом он говорит, что она там не одна торчит, а в компании, и ты стоишь и тупишь. Ну я думаю – всё, приплыли, сейчас Автор будет до конца жизни париться и деприть. А рядом какой-то охранник выпроваживает какого-то жарщика, я поворачиваюсь к Ксюхану и предлагаю ему так же выпроводить тебя с твоей чиксой. Он сказал, что сам не пойдёт, типа – мало ли, спалился уже. Тогда мы прикинули, кто ещё из охраны тебя знает, вспомнили Бруталика, я поднялся с ним наверх, а ты уже возле своей мокрощелочки торчишь. Сказал, чтоб он выгнал девушку, возле которой ты стоишь, и тебя.

– Ладно, ладно, хорошо придумал, я и правда начинал виснуть и жёстко обламываться.

– Ты там ещё хоть не разочаровался в своей новой подружке? А то смотри мне, вазелинь жопу, зайка.

– Вот прямо сейчас подумал: а зачем мне Елеанна и вообще кто-то, когда есть ты?

– Не знаю.

– Пожалуй, схожу за вазелином, – я засмеялся в трубку.

– Конечно, братик, мы же с тобой попные друзья, зачем нам всякие толстые потные шлюхи?

– Это я, – сказал я дебильным голосом.

– Это тоже я, – таким же голосом согласился Гаста. – Давай хоть разульку-то перепихнёмся с утречка.

– Братик, ну как же я могу тебе отказать? – я снова засмеялся.

– Ха-ха, ну мы и пидоры, – удивился Гаста своим гормонам.

– Я её вчера проводил домой, вымутил номерок телефона, скоро должны снова встретиться, – похвастался я.

– Молодец! Я же говорил, что всё будет чикен макнагетс, а ты мне не верил. Надеюсь, наши разбитые еблососки и мой сломанный фотик этого стоят.

– Надеюсь.

– А чё ты сейчас делаешь?

– Сплю ещё, – ответил я и специально громко зевнул в трубку.

– Когда зеваешь, рот закрывай, – завершил Гаста мой зевок нравоучением. – Заваливай лучше ко мне. Ещё надо фотик сегодня в ремонт сдать и тебе с Ксюханом перетереть.

– Да, я помню – контрольные. А сколько денег брать на ремонт, чтобы половина вышла?

– Хрен знает, а сколько есть?

– Так, давай конкретную цифру, – терпеть не могу вот эти «сколько есть», «сколько не жалко»…

– Понятия не имею! Придём в мастерскую, нам и скажут. Два штукана денег будет?

– Будет.

– Бери, я думаю, это как раз половина.

– Ладно, соберусь и припрусь.

– Давай, – Гаста отключился.

Я встал, сделал зарядку для дохликов, страдающих сколиозом, позавтракал, собрался, взял нужную сумму и двинул к Гасте.

Деньги у меня были, потому что я почти не тратил зарплаты с момента расхода с Марчелой. Половину отдавал родителям, а остальное – в щель голой перевёрнутой женщины. Покупал себе изредка что-то из одежды, и всё. Ну, может… да ничего мне больше и не надо было.

Дойдя до дурки и зайдя внутрь, я наткнулся в дверях на Марчелу.

– О… привет, а я вчера на тебя дрочил, – решил я сделать приятное своей бывшей девушке.

– Фуу, как это мерзко, – ответила она, даже не поздоровавшись. – К Гасте идёшь?

– К тебе, – зачем-то соврал я.

– А меня нет дома, – ответила Марчела.

– А, ну тогда я пошёл домой, пока! – всю оставшуюся жизнь бы её не видел.

– Как вчера дискотека? Познакомился с кем-нибудь?

– Ха, конечно! Мы с Гастой вчера всю дискотеку на пару оттрахали.

– Ух, какие грозные, – Марчела посмотрела на меня так, будто мне было тринадцать лет, а ей – тридцать пять. Хотя её взгляд был в этой ситуации справедлив.

– А то! Не пришла ты ночью, не пришла ты днём, думаешь, мы дрочим? Нет! Других ебём! – вряд ли я был похож на мачо с этой фразой, но мне очень хотелось испортить Марчеле настроение. – Замутил с тёлочками на два года вперёд.

– Про запас? – усмехнулась Марчела.

– Да, я мужик запасливый, – снова выдал я свою провальную фразу, которая никак не выходила у меня из головы.

– Ты отвратителен, – сказала Марчела, немного подумав.

– Это я, – сделал я лицо олигофрена и пошёл в сторону лифта, окончательно решив раз и навсегда забыть эту бесполезную фразу про запасливого мужика.

– Лифт не работает, – сказала Марчела мне в спину.

– Я проверю, – ответил я, не оборачиваясь, и добавил себе под нос: – Козья щель!

Она больше ничего не сказала и пошла, куда шла.

– Класс: здороваться мы не умеем, прощаться тоже не научились, – я подошёл к лифту и нажал на кнопку вызова. Он и правда не работал. – Вот западло! – произнёс я вслух и пошёл по лестнице, жалея, что Марчела ушла, а я даже не успел обвинить её в том, что это она, наверное, лифт и сломала.

На мусоропроводе второго этажа было написано: «ДОВРО ПОЖАЛОВАТЬ ВАД». Первоначальный смысл надписи терялся, потому что буква «Б» была мастерски исправлена на «В», выдавали исправление только несколько линий в верхней части буквы, ну а «ВАД» – это уже затупил сам автор послания, не рассчитав расстояние между словами.

Эта граффитюля мне всегда напоминала школу. В кабинете русского языка и литературы у нас висели портреты классиков, под каждым портретом была цитата из творчества того классика, чей портрет был изображён. Под одним – «Так жизнь скучна, когда боренья нет…» – буква «Б» в слове «боренья» была аналогично исправлена на «В». Не удивлюсь, если это дело рук одного и того же… Гасты, хе-хе-хе.

На пятом этаже под электрическим щитом я обратил внимание на надпись «ВАСЯ ПАНЧЕЛЮГА – ПИДОР В ЖОПУ ЁБАННЫЙ». Почему-то я не замечал её раньше. Может, она была сделана недавно? Остальные надписи мне были знакомы, поэтому такого фурора, как предыдущая, они не произвели. Я дошёл до восьмого этажа, бегло перечитав свои самые любимые откровения, и постучал в дверь Гастиной комнаты.

– Дарова, ты чё так неровно дышишь? Заходи!

– Потому что люблю тебя, дура! – ответил я и выдохнул: – Фуууууу, лифт опять сломан.

– Вот западло! – отреагировал Гаста.

Я переступил через порог.

– Ты сам-то собрался?

– Нет ещё, – ответил Гаста и скрылся за стенкой.

– Ну ты и мудло! – громко произнёс я.

– Это я, – отреагировал Гаста из другой комнаты.

– Это тоже я, – подал я голос. – Подорвал меня рано утром, а сам ещё даже и не собрался.

– Привет, Автор, чего не раздеваешься? – ко мне вышла мама Гасты, она была в халате.

– Здрасьте, мама Гасты! – мне стало немного неудобно, оттого что я ругнулся при ней, я хихикнул. – А мы сейчас уходим.

– Как на улице?

– Да я особо и не успел понять, как там.

– А, точно, ты же через двадцать метров живёшь, – она залезла ногами в тапки, взяла со стола кастрюлю и вышла в коридор.

– Пока я к тебе поднимался, заметил новую надпись под щитком на пятом этаже, – решил приколоть я Гасте откровение про Васю.

– Какую? – Гаста вышел уже почти одетый.

– Вася Панчелюга – пидор в жопу ёбанный, – сказал я.

– Это старая надпись, – не удивился Гаста.

– Да? Я раньше её почему-то не видел. А кто такой Вася Панчелюга?

– Гена, ёпти.

– Гену Вася зовут? – новости лились одна за другой. Сначала Масёл умер, теперь выяснилось, что Гену зовут Вася.