Во власти потребительской страсти - Байков Борис

И вдруг сам случай, часто управляющий судьбами людей, помог решить ей дилемму выбора между Сергеем и Вовкой. Это произошло вскоре после сдачи Ниной экзаменов весенней сессии первого курса. В один из выходных дней ей позвонила Светка, с которой она не прерывала общение после своего поступления в институт, и предложила «прошвырнуться» на вещевой рынок, что бы присмотреть что — либо для себя. Ну, Нинка, конечно же, согласилась прогуляться с подружкой. И вот когда они бродили по рынку, она вдруг узрела своего любимого Вову. В обычной толчее народа он её не заметил, а она его хорошо рассмотрела и была буквально поражена тем, чем он там занимался. А Вова просто торговал импортными джинсами, то есть другими словами «фарцевал», что, как знала Ниночка, преследовалось по закону, как спекуляция. Это видение настолько потрясло её, что она, оставив Светку на рынке в одиночестве и не объяснив ей причин, поспешила ретироваться с этого злачного, как она считала, места.

После этого Вовка для неё просто перестал существовать, и она больше ему не пыталась даже и звонить. Таким образом, Нина сделала свой выбор с кем ей продолжить дружбу. В институте же она проводила культурно — массовую комсомольскую работу, как указывалось на всесоюзных съездах комсомола, с каждым студентом, или студенткой, с учётом их возраста, характера и интересов, Кроме этого, она агитировала студентов заниматься в спортивных секциях и командах института.

Она даже сама записалась в секцию художественной гимнастики, которую посещала не совсем регулярно. Всё — таки лекции в институте и свидания со своим новым другом Сергеем для закрепления в своей головке нового материала отнимали много времени. Ежемесячные субботники, сбор металлолома, групповые походы на различные промышленные выставки — всё это входило в круг Ниночкиных обязанностей комсорга для отчёта о проделанной работе в райкоме комсомола.

Но даже в этой, казалось бы, спокойной, запрограммированной её политической карьере бывали неожиданные чрезвычайные происшествия. Так 22 апреля в день Ленинского субботника в институте на её факультете произошло нечто, сравнимое с землетрясением в первичной комсомольской организации института. Перед дверьми клуба института, которые по случаю предстоящего собрания бюро комсомола, посвящённого дню рождения Ленина, не были закрыты на ключ, была поставлена охрана из трёх студентов.

Это случилось, когда Ниночка была уже на втором курсе, и когда в райкоме комсомола уже лежало её заявление о просьбе стать кандидатом в члены КПСС. Так вот когда Нина попросила охрану клуба открыть ей двери для проверки состояния помещения, то увиденное ею внутри потрясло её так, как будто её лично глубоко оскорбили и оплевали. В помещении клуба на сцене был совершён самый настоящий разгром. Во- первых, был разбит бюст великого вождя пролетариата В.И.Ленина. Во-вторых, был вскрыт казначейский сейф с комсомольскими взносами студентов. И, наконец, самое ужасное, что произошло, по мнению Ниночки — это похищение знамени комитета комсомола института с портретом Ильича.

Кроме этого на полу валялись осколки разбитого оконного стекла и две бутылки от алкогольных напитков. Естественно, что собрание бюро не состоялось, а в институт была вызвана оперативная группа милиции. Комитетом же комсомола института была поставлена задача, комсоргам групп провести индивидуальный опрос студентов в связи с присутствием, или отсутствием в этот день в институте. И Ниночка с комсомольским азартом взялась за исполнение этого поручения. Первым её собеседником в группе оказался по алфавиту Петя Авраменко.

По своему характеру он был довольно общительным парнем и неоднократно пытался заводить с девушками группы «шуры — муры» в учебное время. Так вот Ниночка, дождавшись большой перемены между парами, подошла к нему вплотную и попросила отойти в сторонку для интимного разговора. А затем она спросила:

─ Петя, скажи, пожалуйста, где ты был 22 апреля после окончания Ленинского субботника?

─ Ну, Нина, я догадываюсь, по какому поводу ты меня спрашиваешь. Так вот 22 апреля после субботника я пошёл в наш бассейн на тренировку. А через час, то есть, приблизительно в 18 часов я вышел на улицу и отправился домой, даже не зная ничего о том, что случилось в клубе. А узнал об этом только на следующий день и так же, как и вы, был потрясён случившимся.

После бдительной беседы с Авраменко Нина приступила к опросу Саши Борисова. На следующей перемене она взяла в оборот этого не совсем дисциплинированного сокурсника. Подойдя к нему, она сказала:

─ Саша, я тебя прошу отойти со мной в сторонку для душевного разговора.

Саша, в свою очередь, был очень удивлён, что эта заносчивая отличница хочет с ним о чём — то поговорить, но был весь — внимание. А Нина продолжила:

─ Скажи, пожалуйста, где ты был 22 апреля после Ленинского субботника? Мы же раньше договорились о том, что в 17 часов все студенты должны были собраться в актовом зале, то есть в клубе для проведения торжественного комсомольского собрания, посвящённого дню рождения Ленина?

И об этом в коридоре за день до этого было вывешено объявление. Так что ты скажешь мне по поводу случившегося в клубе 22 апреля? И хочу тебе добавить к сказанному, что за чистосердечное признание — пол наказания. А кроме этого твоё признание участия в содеянном будет учтено для назначения стипендии, которую, как мне известно, ты не получаешь.

Саша в ответ только кивнул головой, а потом и высказался:

─ Я тебе, Нина, вот что скажу об этом. После субботника я «шкурнул» с этого мероприятия домой поиграть с ребятами в футбол, а про то, что случилось в клубе, я узнал уже на следующий день в институте. Вот, собственно, и всё, что я могу сообщить тебе. — Закончил Саша.

На этом допросе «следовательская» работа Нины неожиданно закончилась в связи с тем, что похититель знамени был найден опергруппой милиции по следам пальцев на разбитом бюсте Ленина. А негодяев, похитивших деньги из сейфа, таки не нашли, но преступник, унёсший знамя, был опознан среди студентов, охранявших двери клуба, к тому же оказавшийся даже сынком начальника районного отдела милиции.

Когда же он признался в содеянном похищении, то добавил, что нисколько не сожалеет об этом. И сказал, что он не однократно наблюдал, как комсомольские руководители райкома своим поведением нарушали моральный кодекс советского человека — строителя коммунизма.

В частности, он утверждал, что видел, как эти, так сказать, комсомольцы, ездили в баню совместно с девушками и распивали алкогольные напитки в закрытом клубе, а также занимались запрещённой продажей пиратских аудиокассет с записями американских певцов. И что это происходит в то время, когда комсорги групп в институте строго следят за сбором комсомольских взносов, которые, вероятно тратятся на антиморальное поведение комсомольских деятелей в райкоме.

─ Поэтому я не хочу состоять членом такого комсомола, — закончил он свои признания. Ниночка, выслушав на общем собрании этот неаргументированный наговор на комсомольскую организацию, конечно же не поверила ни слову этого, с её точки, подонка и поддержала решение декана факультета об отчислении данного субъекта из института.

После этого инцидента Ниночка продолжала ожидать решение райкома партии о приёме её в кандидаты КПСС, заявление которой уже давно находилось там. Ну, а тем временем Ниночка уже благополучно перешла на третий курс, когда началась программа по специализации студентов. А в связи с этим появились такие новые предметы, как специализация обуви, технология изделий из кожи, товароведение и экспертиза товаров обувной промышленности и другие дисциплины, по которым читали лекции, а студентам надо было делать авторефераты и курсовые работы.

А кроме основных дисциплин появились ещё и идеологические предметы, как, например, основы марксизма — ленинизма, политэкономия, история КПСС, а также основы научного коммунизма. Если по политическим наукам Ниночка двигалась довольно легко и даже с удовольствием, то по специальным предметам она очень нуждалась в посторонней помощи. Особой надеждой на Сергея Нина не могла располагать, поскольку он имел образование больше радиотехническое, чем гуманитарное.