Характерник. Книга первая. Юность - В. Ли

Он принялся шептать мне на ухо свой заговор:

«Напади на тебя сон да морок,

ни по одиночке, а все сорок!!!

Глаза твои отвожу,

сознание твоё путаю,

в чёрную паутину кутаю!!!

Как мухи да комары к паутине

крепенько прилипают,

так мои слова-дела-взгляды

твою волю усыпляют!!!

Спи твой ум, разум твой засыпай.

Как земля впитывает воду,

так и ты мою волю исполняй!

Навались на тебя морока

с каждой стороны и с любого бока!

Пропади, ясный разум твой, на один час земной!

Путаю, кутаю, кручу,

делай так, как я хочу!!!

На очи твои – слепота,

на руки-ноги твои – онемение,

на волю твою – моё любое повеление!!!

Как на лик твой подую,

так сразу тебя и расколдую!

Братья-черти, путы мои накиньте, набросьте, наложите,

его волю моей воле подчините!

Очи твои в тумане, а ум-разум твой – в дурмане!!!

Очи твои в тумане, а ум-разум твой – в дурмане!!!

Очи твои в тумане, а ум-разум твой – в дурмане!!!

Гой».

Понимаю, что это набор слов, можно выговаривать любые, главное, что ты сам вкладываешь в них, но все равно становится жутко, сплошная чертовщина и негатив. Да, добрым словом всю эту галиматью не назовешь, но похоже, сам Сирко верит в силу заговора. В успокоение атамана старательно запоминаю весь текст, даже интонацию, с которой произносит, после по его требованию повторяю слово в слово. По уже изученному методу представляю необходимое действие в энергетическом поле, перевожу на подсознательный уровень, направляю свой посыл без всякого заговора на кошевого, расслаблено выкуривашего свою трубку, жду, когда он обратит на меня внимание. Подчиняясь моей команде, он поворачивается ко мне, ищет, озирается вокруг, через минуту снимаю свой морок, Сирко видит меня. Он опять пораженно восклицает: Ну, джура, ну удалец, на лету что вытворяет! Не успел трубку выкурить, а он уже морочит, меня обвел, заставил поверить!

Тем временем наш флот приблизился к крепостям крымских татар – Ислам-Кермен и Газы-Кермен, стоящим по обе стороны Днепра перед самым его устьем, а также еще одной крепостью между ними – Джан-Кермен на острове Тавань. Здесь через весь Днепр протянуты цепи, перекрывая запорожским чайкам путь к морю, только оставлены неширокие ворота возле острова для прохода своих судов, но и они остаются под контролем крепостной артиллерии. Казаки не один раз осаживали эти крепости, разрушали, враг вновь восстанавливал, используя их как против флота запорожцев, так и как плацдарм для своих набегов на Русь и Речь Посполитою. Такие сведения мне сообщил сам кошевой после того, как по его указанию весь флот пристал к правому берегу в километрах пяти выше татарских крепостей.

Интересно, как собираются казаки пройти этот заслон, наверное, у них есть какие-то способы, проверенные за многие годы противоборства с османами и татарами. Вскоре увидел своими глазами приготовления к штурму, часть казаков с топорами поднялась на высокий берег, принялась рубить деревья в небольшой роще, другие стали перетаскивать и загружать их на корабли, привязывать к комлю тяжелые камни. До самой темноты простояли у берега, костры не разжигали, поели холодную саламаху с копченостями. Наступившая ночь не особо порадовала казаков, редкие облака почти не закрывали месяц, благо хоть, что сейчас новолуние. По негромкой команде старшин и сотников отчалили от берега, вышли на середину реки и направились к татарским крепостям. Где-то за пару километров до них встали на якоря, спустили на воду часть приготовленных бревен и они поплыли по течению с приподнятой над водой верхушкой.

Минут через пятнадцать услышали канонаду береговой артиллерии, по-видимому, наши бревна дошли до цепи и хорошо там нашумели, их в темноте можно принять за мачты наших чаек, вот татарские канониры и открыли огонь. Минут через десять залпы стихли, по команде старших сбросили следующую партию бревен, дождались новой стрельбы пушек, подбросили еще дровишек для артиллерийского огня. Так продолжалось около двух часов, пока на очередной сброс не дождались ответа татар, после по команде кошевого подняли якоря, казаки сели за весла и наш корабль стремительно понесся вниз, за нами точно вслед тронулась соседняя чайка, за нею другие. Стоящий на носу атаман сам давал команду рулевому, направляя судно в видимую только ему точку. Минут через пять, прошедших в тревожном ожидании, у меня от волнения даже колени задрожали, увидели в лунном свете очертания крепостей, потом едва заметную провисающую цепь и створ ворот.

При нашем приближении со стен укреплений раздались крики охраны, затем суматошные залпы из мушкетов. Вражеская артиллерия молчала, по-видимому, израсходовала на бревна весь боеприпас. Мы не отвечали, да и бесполезно, расстояние слишком большое, враги это тоже поняли, прекратили стрельбу. Почти в полной тишине как тени проскочили через ворота, сопровождаемые криками стражи на стенах, очевидно, что не приветственными. Через пару километров убрали весла, пошли по течению, не хватало напороться в темноте на свои бревна. Так дошли до устья, здесь река разветвляется на несколько протоков, вошли в один из них и пристали к заросшему камышом острову на ночевку. Первое препятствие на нашем пути прошли успешно, без какого-либо урона кораблям и людских потерь.

Я только сейчас смог расслабиться после нервного напряжения последних часов, да и у других казаков, судя по взбудораженному состоянию, громким разговорам и смеху, тоже хватило беспокойств в этом переходе. Хотя считается, что шальным запорожцам сам черт не страшен, но жизнь мила каждому, радуются обошедшей стороной напастью. Спать легли не скоро, сидели у костра и вспоминали подробности хитроумной, хорошо продуманной, но все же рискованной операции, в любой момент что-то могло пойти не так. Татары тоже хитростью не обделены, способы устроить засаду, заманив казаков кажущейся доступностью прохода. Но о возможных страхах не говорили, смеялись над бессильной злобой оставшихся на стене супостатов, бесплодной тратой зарядов ихними канонирами на наши бревна.

Наутро встали поздно, отсыпались после бессонной ночи, поели наскоро приготовленную кашу и отправились дальше по выбранной протоке. В устье Днепр разливается в ширину на несколько километров, в пойме многочисленные плавни – заросшие камышом и осокой плавучие островки, найти здесь нужную дорожку непростая задача. Но видно, что казакам эти места хорошо знакомы, уверенно идут проторенными путями. На ночь пристали к большому острову, опять наловили рыбы, я с помощниками принялся готовить полюбившийся товариществу печенный деликатес, так же поступили и в командах других чаек, чьи повара освоили новый продукт. В следующий день предстоит выйти в лиман, там слишком вероятна встреча с вражеским флотом, вот казаки и решили потешить души напоследок, а уж вкусная пища немалая для них отрада.

Глава 4

Вышли на рассвете, гребли веслами, парус не стали поднимать, сняли и сложили вдоль борта мачту для скрытности. Уже через час пред нами предстало море, Днепровский лиман, его ровная поверхность слегка колебалась небольшими волнами. Вдали у горизонта виднелись мачты дрейфующих османских кораблей с опущенными парусами, судя по невысоким бортам, галер, их около десятка. Для нашего немалого флота противник не столь опасен, но все же смотрим на атамана, ждем его команды. Он не торопился с решением, долго всматривался в суда противника, окрестности, а потом высказал: Идем на прорыв, слева, с подветренной стороны, да и солнце будет слепить ворога. Всем зарядить самопалы, гармашам свои гарматы. Без моего указа не стрелять, пойдем скрытно.

Голосом передали приказ на соседние корабли, а оттуда дальше на другие суда. Все казаки, я тоже, принялись заряжать свои фитильные ружья, почти у каждого их две, приготовили пороховницы и мешочки с пулями, канониры (их казаки называют гармашами, а пушки – гарматой) занялись орудиями. Минут через десять тронулись в путь, по большой дуге обходя османские корабли, наша чайка впереди, остальные за нами в кильватере. Гребли молча, барабанщик на носу задавал ритм голосом, так шли около часа, когда на вражеских судах заметили нас, бросились на перехват. Паруса они не стали поднимать, ветер им навстречу, идут, как и мы, на веслах. Скорость у наших чаек выше, но нам еще обходить, идти по кругу, а врагу наперерез почти вдвое меньший путь.

Началась гонка, мы уже южнее противника, но отклоняться дальше нельзя, выступающий слева мыс перекроет нам путь, остается только прорываться или принять бой. По-видимому, в этот день удача на нашей стороне, на опасном расстоянии, на вражеских судах даже открыли огонь из своих пушек, но мы успели проскочить, последняя чайка прошла почти перед самым носом османских галер, вышли из лимана напротив Очакова в открытое море. Враг преследовал нас еще долгое время, пока не отстал безнадежно, развернулся и отправился обратно, караулить наше возвращение и попытаться взять отместку за сегодняшнюю неудачу. Мы удалились еще на несколько километров и легли в дрейф, надо всем перевести дух после такого нервного приключения.