Международно-правовые модели Европейского Союза и Таможенного союза: сравнительный анализ - Андрей Морозов

Рассматривая международное право в его историческом развитии, на наш взгляд, можно с уверенностью заключить, что оно продолжит все более и более входить во внутригосударственные правовые системы. Международное право XXI в. будет не только регулятором сугубо межгосударственных отношений, как это было еще относительно недавно; оно расширит круг акторов и сфер, которые будут охвачены его регулирующим воздействием. Причем это будут не только сферы международной жизни, но и сферы внутригосударственной правовой регламентации. На примере региональных интеграционных объединений эта тенденция проявляется достаточно четко, на постсоветском пространстве наиболее ярко эти процессы высвечены в Таможенном союзе трех государств. Все это позволяет с уверенностью говорить, что современные границы взаимодействия международного и национального права являются гибкими, вариативными, изменяющимися в зависимости от интересов и согласования воль государств и иных субъектов международного права, а также акторов, влияющих на развитие международных отношений, а опо средовано – и на само международное право.

В заключение хотелось бы отметить, что современное международное право не лишено недостатков. Более того, можно сказать, что в условиях глобализации оно в достаточной степени эволюционирует с погрешностями и отклонениями, однако подобные изменения не должны исказить его сущность как «права народов», должны быть направлены в позитивное русло для обеспечения человеческого общежития во всех государствах мира.

Таким образом, развитие межгосударственной интеграции не должно подрывать фундаментальные основы современного международного права, заложенные Уставом ООН и опирающиеся на общепризнанные принципы и нормы международного права. Вместе с тем это не означает, что в рамках региональных интеграционных объединений государства не могут развивать новые модели межгосударственного сотрудничества, разрабатывать и применять нетипичные для общего международного права правовые конструкции.

§ 2. Правовая природа и международно-правовые особенности Европейского Союза как межгосударственного интеграционного объединения

В целях настоящей работы необходимо рассмотреть вопросы, связанные с правовой природой и международно-правовыми особенностями Европейского Союза как межгосударственного интеграционного объединения особого типа. Присущие Европейскому Союзу политико-экономические характеристики определяют и правовую модель данного межгосударственного объединения. Особо следует отметить, что мировые экономические процессы, опосредуемые глобализационными изменениями, задают вектор для развития межгосударственной интеграции, определяют правовые каналы ее движения.

Справедливо отмечают В. Иноземцев и Е. Кузнецова, что в начале XXI в. Европа, выступающая в качестве прочного союза свободных и демократических государств, имеет фактически единую экономику; будучи крупнейшей зоной свободной торговли и основным инвестиционным центром современного мира, являясь образцом сбалансированной социальной политики, она играет неоценимую роль в международных отношениях; порождаемые ею новые ценности и смыслы способны, как представляется, изменить облик цивилизации. Однако в разные периоды развитие европейского интеграционного процесса шло разными темпами и обусловливалось различными обстоятельствами; нередко интеграция быстрее достигалась в тех сферах, где отказ от прежних форм национального суверенитета происходил достаточно безболезненно, и, напротив, запаздывала там, где такой отказ был сопряжен с теми или иными трудностями[47].

Сегодня Европейский Союз, с общей внешней границей, едиными визовым режимом и внутренним рынком, собственными институтами власти и значительными финансовыми ресурсами, проводит все более согласованную внутреннюю и внешнюю политику, уверенно расширяет экспансию единой европейской валюты и создает для охраны своей безопасности собственные вооруженные формирования. Чисто экономические, как это было сначала, цели и задачи ЕС с логической неизбежностью дополнились тесно взаимосвязанными внешне– и внутриполитическими направлениями деятельности: финансовыми, налоговыми, военными, полицейскими, судебными, административными, транспортными, образовательными, экологическими и др.[48]

При этом и ЕОУС[49], и ЕВРАТОМ, и ЕЭС образовывали Европейские Экономические Сообщества в широком смысле вплоть до принятия Договора о Европейском Союзе, подписанного в г. Маастрихте 7 февраля 1992 г.[50] (далее – Договор о Европейском Союзе, Маастрихтский договор,) о преобразовании ЕЭС в единое европейское пространство, выходящее за рамки чисто экономического порядка. Это новое интеграционное объединение, получившие название Европейского Союза, ознаменовало качественный переворот в интеграционных механизмах, придав им уровень наднационального политического объединения, что и закрепил Учредительный договор о создании ЕС. При этом становлению Европейского Союза предшествовали многочисленные поэтапные реформы для эволюционного перехода взаимодействия государств из экономического в многофункциональное политическое объединение, включая реформу, связанную с введением Единого европейского акта от 17 февраля 1986 г.[51]

Второй качественный этап новеллизации права Европейского Союза, связанный с развитием международной правосубъектности Европейского Союза, был ознаменован принятием 2 октября 1997 г. Амстердамского договора о ЕС[52], вступившего в силу после правовой адаптации лишь спустя два года – в 1999 г. (далее – Амстердамский договор). Этот Договор благодаря своей кардинальной значимости внесенных изменений также является первичным актом и источником европейского права наряду с Маастрихтским договором.

Наконец, Ниццкие соглашения 2001 г.[53], расширившие Европейский Союз, объективно усилили его позицию на международной арене за счет принятия ряда стран бывшего соцлагеря.

Все эти этапы эволюции и являются отправными точками для понимания соотношения европейского и российского права как совершенно разноплановых, но тесно соприкасающихся систем. Анализ многочисленных параметров соотношения российского и европейского права целесообразно объективно подчинить определенному классификатору.

На наш взгляд, основным показателем имеющихся различий между российской и европейской правовыми системами является их объективная принадлежность к различным школам права. Большинство юристов обоснованно считают, что Российская Федерация тяготеет к романо-германской школе права, не признающей в качестве источника права ни судебный прецедент, ни доктрину. Что касается европейского права, то, как отмечает ряд юристов, это качественно новая формация, не имеющая аналогов по своей уникальности и построенная на сочетании различных правовых сегментов, в том числе сегмента статутного права от романо-германской школы и признания судебного прецедента источником права от англосаксонской школы права. Такая уникальная система правового взаимодействия государств в рамках ЕС получила название коммунитарного права[54]. Именно оно в своих качественных характеристиках и является основным определяющим показателем для выявления коллизий и точек соприкосновения российского и европейского права.

Учитывая изложенное, можно заключить, что Европейский Суд[55] активно влияет на нормотворческие процессы всего Европейского Союза и имеет преюдициальную юрисдикцию по широкому кругу вопросов. Резолютивные части решений Европейского Суда при их обобщении учитываются всеми институтами и органами ЕС и являются одним из основных движущих сил правовой динамики[56]. Именно за счет судебных прецедентов европейское право оперативно обновляется и модернизируется согласно своевременному учету различных показателей. Подобная правовая динамика ввиду объективных причин отсутствует в Российской Федерации, в результате чего многие процессы оказываются без своевременного оперативного реагирования, до того момента, пока решение данного вопроса не выйдет на законодательный уровень. В европейском праве не только отсутствует подобный принцип «торможения», наоборот, Ниццкие соглашения признали качественную позитивную роль Европейского Суда в праве ЕС и утвердили план расширения европейских судов первой инстанции для некоторой «разгрузки» Европейского Суда[57].

Исходя из того, что международная правосубъектность ЕС, определенная в его учредительных договорах, является правосубъектностью, в принципе, международного объединения государств, можно сделать обоснованный вывод о ее производном в отличие от государственной правосубъектности характере. Вместе с тем международная правосубъектность ЕС способствует уникальности международно-правового статуса ЕС, которая особенно ярко проявилась в последнее время. Начиная с того, что учредительные договоры ЕС признают за каждым гражданином государства – члена ЕС помимо национального европейское гражданство, дальнейшие перспективы интеграции Европейского Союза, уже обнародованные в его проекте Конституции, трансформируют Европейский Союз сначала в конфедерацию, а, возможно, в дальнейшем – в Соединенные штаты Европы (СШЕ), как указано в Декларации о будущем Еврпейского Союза (Декларации Лаакена)[58], принятой 15 декабря 2001 г. Подобные идеи хотя и не реализовались в полной мере, но послужили основой для Лиссабонского договора о внесении изменений в Договор о Европейском Союзе и Договор об учреждении Европейского Сообщества, который, являясь компромиссным вариантом, был принят 13 декабря 2007 г. всеми государствами – членами ЕС (далее – Лиссабонский договор) и благодаря внесению изменений в Договор о Европейском Союзе, по сути, дал возможность поставить точку в дискуссии о международной правосубъектности ЕС как ММПО и утвердить, что теперь не только Европейские Сообщества, но и Европейский Союз в целом является субъектом международного права.