Ночная застава - Борис Степанович Рожнев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Руки вверх! — Нуры вытер со лба капельки пота. В песок плюхнулся белый тяжелый мешочек. «Патроны», — сообразил чабан и ближе подошел к незнакомцу. Тот поднял руки.
И какой же молодец Язы! Он сумел подать тревожный сигнал и трактористу. Вот они вдвоем спешат на подмогу Нуры.
Незнакомец не сопротивлялся, когда ему на всякий случай связывали руки, только глаза зло сверкали.
— Нуры, ведите его с Джумаклычем на заставу, — распорядился Язы, — а я останусь здесь. Этот человек перешел границу не один. Я видел. Остальные скрылись вон за теми холмами...
До заставы километра три-четыре. О, как бы помог им сейчас транспорт. Будь в их распоряжении машина или хотя бы мотоцикл, за десять минут доставили бы.
Этот пасмурный воскресный день уже подходил к концу, когда на заставе раздалась команда: «В ружье!».
Сержанта Леонида Ветиорца она застала за занятием, которое ни в коей мере не относилось к службе: он готовил чемодан к отъезду. Через несколько дней сержант навсегда расстанется с заставой и друзьями. Поэтому приятно полистать альбом, вспомнить друзей, которые демобилизовались в прошлом и позапрошлом годах.
Перевернув страницу, Леонид тяжело вздохнул: на снимке были жена Светлана и сын Игорь. Сын родился три месяца спустя, как отец уехал служить на границу. «Скоро, скоро, мои родные, я обниму вас». Он еще раз посмотрел на фотографию и принялся отглаживать парадный мундир.
А сержант Степан Александрович наводил порядок в складах. Эти обязанности он исполнял с тех пор, как старшина заставы лег в госпиталь. Скоро он должен вернуться, и сержант, чтобы не ударить в грязь лицом, старался сделать все так, как было до его отъезда.
И вдруг голос дежурного:
— Застава, в ружье!
Моментально опустела пирамида с оружием, быстро протопали солдатские сапоги по коридору, и во дворе, перед крыльцом, замер строй.
Только теперь все заметили колхозников с оружием, а рядом с ними неизвестного.
К строю, поправляя на ходу кобуру на ремне, вышел капитан Коньков.
— Сержант Александрович с рядовым Моисеевым и чабаном Нуры Чарыевым отправятся к месту, где обнаружен след. Проработать его и затем двигаться к границе. Действуйте! Сержант Ветиорец, — продолжал офицер, когда группа Александровича покинула строй, — возьмете с собой трех человек и произведете осмотр местности от границы до КСП...
Леонид оглянулся: «Кого взять?»
— Ефрейтор Москаленко, рядовые Давыдов и Ярмалюк, за мной!
Вот и эта группа выехала из ворот заставы.
Когда сержант Александрович со своим Боем сел в кабину водовозки Виктора Моисеева, так кстати оказавшейся на заставе, машина с места рванулась вперед. Уже на ходу на подножку прыгнул Нуры Чарыев с ружьем.
Виктор Моисеев — солдат третьего года службы — знал, что в таких случаях успех дела решают минуты и даже секунды и гнал машину, не разбирая дороги. Оставляя за собой длинный хвост бежевой пыли, машина проскакивала с ходу выбоины на дороге. Поворот, еще поворот.
— Здесь! Здесь! — Нуры машет рукой.
Машина, скрипнув тормозами, остановилась. Облако густой пыли накрыло ее.
Пограничники и Нуры выскочили и устремились к КСП. След! Он был хорошо виден на взрыхленной земле. Бой нетерпеливо повизгивал и прижимался к ноге хозяина. Александрович расправил поводок.
— Бой, след!
Собака покрутилась на месте и потянула поводок.
Быстро миновали КСП. Не отрывая морды от следа, Бой бежал в направлении лощины. Следом за сержантом устремились Моисеев и Чарыев.
На сопки вот-вот опустятся осенние сумерки. «Только бы успеть засветло настигнуть остальных. Ночью будет гораздо труднее», — думал Александрович.
— Хорошо, Бой! Хорошо!.. — подбадривал он собаку.
След извивался по лощине, перевалил через сопку и... сержант даже приостановился: внизу, у подножия сопки, паслись два верблюда. Невдалеке от них сидели двое неизвестных. «Они!» — Александрович скатился с крутой сопки и бросился к людям.
Группа, которую возглавлял сержант Ветиорец, прискакала через сопки к границе и резко повернула в тыл. Таков был приказ. Надо было тщательно осмотреть сопки, и Леонид решил выслать ефрейтора Москаленко и рядового Ярмалюка на гребень сопки, а самому с Давыдовым двигаться по гребню другой. Поднялись на сопку, проехали некоторое расстояние. От галопа и частых подъемов кони притомились, но двигались бодро. Тревожное состояние всадников, видимо, передалось и им.
Вдруг вечерние сумерки вспорола ракета.
— Вперед! — скомандовал Ветиорец, и всадники, пришпорив коней, поскакали за сержантом. А с гребня сопки навстречу им спускался сержант Александрович с собакой, сзади за ним — Моисеев и Чарыев.
Неизвестные повскакали с мест и попытались, было, пробиться в другую сторону, но, оглянувшись, увидели группу всадников, остановились и безропотно подняли руки.
Обыск задержанных производил сержант Александрович; на землю один за другим упали большие ножи в чехлах.
Седла, снятые с верблюдов, лежали рядом с навьюченными на них мешками. Сержант Ветиорец подошел к ним и потрогал рукой: там было что-то мягкое, напоминавшее муку.
— Терьяк! — осведомленно сказал Чарыев. — Запрещенный товар.
Контрабандисты хмуро, исподлобья смотрели на пограничников и чабана. И было в их взгляде такое, что думалось: им не груз жалко — возможно, срывалось что-то более серьезное.
Близнецы
Машина въехала во двор заставы и остановилась у аллейки, ведущей к парадному крыльцу. Прямо через борты спрыгнули на землю молодые солдаты.
Прибывших встречали начальник заставы и старшина. Немного в стороне стоял строй пограничников.
Поправляя за спинами вещевые мешки с немудреными солдатскими пожитками, молодые воины с любопытством осматривались по сторонам.
Глядя на подступающие вплотную к забору сопки, кто-то сказал:
— Эх-ма-а!.. — И было непонятно, то ли он восхищался природой, то ли не понравились ему эти безлюдные места.
К начальнику заставы шагнул высокий, плотный, широкий в плечах солдат.
— Товарищ майор, рядовой Шихалев прибыл для дальнейшего прохождения службы.
— Здравствуйте, товарищ Шихалев, — офицер пожал ему руку, и тот отошел в сторону.
— Товарищ майор, рядовой Шихалев...
— Как, еще Шихалев? Братья? — Он взглянул в ту сторону, где стоял первый Шихалев.
— ...рядовой Шихалев... — подошел третий солдат.
— Ничего не понимаю! — Офицер внимательно разглядывал всех троих и улыбался. — Значит, братья? Это хорошо!
— Так точно, братья-близнецы,
