Папа под Новый год (СИ) - Тур Злата

Но это я узнала потом. А вот почему не убежала сразу, как только Матвей впустил меня в дом и я получила свою одежду и документы? Потому что его рассказ об идеальной семье меня впечатлил. Перед глазами был пример моих родителей. Стоило кому-то одному из них не ответить на выпад другого – и не было бы скандалов. И мама очень часто начинала первой «распил нервов». Я была уверена, что никогда не буду жить так, как они. Поэтому модель семьи, предложенная Матвеем, показалась идеальной. Если мужчина достойный, обеспечивает, знает что и как делать, зачем подвергать сомнению его решения? Если окажется неправ, так кто не ошибается? А если прав – то заслуживает еще большего доверия.

Но есть одно «Но»! Вся теория рассчитана на идеальных людей. А если мужчина по натуре деспот, то никаким счастьем для женщины здесь не пахнет. Она из кожи будет лезть, чтобы угодить, а он будет шпынять по малейшему поводу и мотивировать тем, что супруга недостаточно старается. И здравствуй, поломанная психика и депрессия!

Поначалу следовать наставлениям гуру было легко. Первая брачная ночь как-то забылась – слишком много нового свалилось на мою голову. Как хорошая жена я поняла его чувства и простила. Как пчелка, хлопотала по дому, наводила уют. И даже полюбила вегетарианскую кухню.

Хуже было, когда муж потребовал уйти с работы. Я понимала, что это неправильно. Нельзя свою жизнь завязывать мертвым узлом только на муже и не иметь своих интересов. Но Матвей настоял.

– Я что, мало зарабатываю? Тем, что ты бегаешь на свою «работу», – он показал пальцами кавычки, давая понять, какого мнения о ней, – ты позоришь меня! Понимаешь? Люди подумают, что я не в состоянии обеспечить семью! Ты этого добиваешься? – В его словах звучала искренняя обида. А этого я точно не хотела.

– Нет, Матвей! Перестань! Просто я не привыкла быть нахлебницей.

– Ты не нахлебница! Ты жена! – строго поправил меня он. – К тому же по дому работы полно. А набегавшись у себя там, в ДК, ты приползешь домой уставшая, на меня сил не хватит. Вот так и разлады начинаются. Муж с лаской – а жена – "я устала" или "у меня голова болит" . К чему это?

Ни к чему. Пришлось признать его правоту. . И я подумала, что мир в семье дороже, чем моя деятельность, которая, действительно, приносила копейки.

Глава 6

Но сколько я ни старалась, семья, о которой всегда мечтала, так и оставалась в мечтах. И даже в родительских скандалах я видела больше тепла, чем в отношениях с мужем. От их разборок летели искры. Но раз ругаются, значит, хотят еще друг от друга чего-то.

Гораздо хуже чувствовать себя бессловесной тенью. Ходить по стеночке, чтоб не потревожить покой супруга. А он относился ко мне как к маленькому невидимому домовенку, который занимается хозяйством. Практически не замечал.

В хорошем расположении духа расщедривался на подарки. Наставники поощряли тех, кто дарит украшения своим женам. И я получала дешевенькие серебряные браслетики, сережки, колечки.

– Вот, держи, глупенькая. Хочу, чтоб ты у меня была красивой. Стараюсь, – с важным видом, будто дарил бриллианты, протягивал очередную безделушку.

Я не меркантильная. И мне было бы приятно получать знаки внимания, но если это было с душой.

А «глупенькая» теперь стало наивысшей похвалой, к которой я сама привыкла. Ну да, глупенькая. Умной быть от меня не требуется. Даже в магазине сдачу считать не нужно – все операции по карте без участия владельца совершаются. А дома все по заученному алгоритму – руки точно знают, сколько чего взять, чтоб получилось нужное блюдо.

Жизнь моя потеряла всякий разумный смысл. Муж по выходным ездил на какие-то собрания. Но даже туда меня не брал. Без объяснений. Или же напоминал про непосаженные семь розовых кустов. Он "заботился" о том, чтобы я не стала ленивой и не потеряла свою женскую суть.Хотя я хотела бы посмотреть на людей, которые для Матвея являлись авторитетом. И пообщаться с женами его единомышленников. Своими глазами увидеть тех женщин, которые уже достигли счастья своим служением мужу.

От слова «забота», повторяющегося изо дня в день в уродливо вывернутом контексте, меня начинало потряхивать. А ведь в какой красивый фантик заворачивает настоящее дерьмо?! Ругает меня – значит, заботится о том, чтобы я стала лучше.

Однажды так "позаботился", что меня стошнило. Причем в буквальном смысле слова. И я его возненавидела окончательно.

– Ты что-то совсем тощая стала, как корова старая. Кожа да кости. Совсем не ешь сладкого? Нехорошо. Женщина должна заботиться о своем теле. И меня не балуешь вкусненьким. Сделай –ка торт к моему приходу.

Не чуя подвоха, я соорудила пышное великолепие на жирных сливках. Летала, как пчелка Майя. Может, и правда, сладкое смягчит его!

Встретив мужа, помогла ему раздеться, усадила в кресло, помассировала плечи – это ж почетное право так проявлять свою любовь. Покормила его и поставила чайник на плиту, готовясь подать десерт.

– Ты торт испекла?

– Да, ты же просил.

– Я не нищий, чтобы просить. Я сказал, что нужно сделать, – резко осадил меня он. – Неси.

Принесла. Поставила на стол. Разрезала. Достала блюдца и только собралась положить мужу кусок, как он меня остановил.

– Нет. Сначала сама.

Он поднялся со стула, взял большую тарелку и вывалил туда почти половину торта.

– Ешь! – приказал он. – Не думал, что и в этом вопросе тебя придется контролировать.

Я съела немного и отодвинула тарелку.

– Матвей, давай я чай поставлю. Я ведь для тебя готовила.

– Ты давно не ела сладкого, давай наверстывай. Садись и ешь.

Он стоял рядом, и я послушно глотала, опасаясь, что, если откажусь, то он затолкает этот торт в меня насильно. Хотя сейчас это и было самое настоящее насилие. Слезы катились по щекам, меня уже тошнило, но Матвей крепко держал меня за плечи. У меня появилось странное желание стать гусем, которого откармливают для фуагра. Ему хотя бы через трубку вливают убийственно калорийный корм прямо в желудок, минуя процесс осознания – «не хочу есть».

– Матвей, пожалуйста! – с трудом сдерживая рвотный порыв, взмолилась я. – Я все поняла. Я буду есть сладкое.

Рука мужа разжалась, и я метнулась в туалет, чтобы меня не стошнило прямо здесь.

На тот момент слабо представляла, что вообще когда-то захочу есть.

На помощь пришла беременность. Малышка словно хранила меня от гнева мужа, и я стала есть, как не в себя. Правда, не сладкое.

Я надеялась, что что –то изменится с рождением ребенка, но напрасно. Меня ждало еще большее потрясение. Оказывается, у мужчины нет детей, у него есть женщина, у которой есть дети. И у мужчины есть долг перед богом заботиться о женщине, у которой есть дети.

И когда я родила дочку, она не вызывала у Матвея никаких эмоций, кроме раздражения.

– Долго она орать будет? Что ты за мать, если не можешь утихомирить ребенка? – рявкал он, и я хватала малышку и убегала на улицу, если позволяла погода. Или забивалась в самый дальний угол, если лил дождь.

Я утешала себя, что вот как только Ладушка подрастет, закончатся животики и всякие другие проблемы, и мужу станет интересно общаться с ней.

Но чуда не произошло. И когда я попыталась намекнуть, что дочке отцовского внимания не хватает, получила по полной. Он меня ударил. Вернее, позаботился о том, чтобы из меня дурь вышла, происки демона какого-нибудь.

Иногда я и, правда, думала, что в меня вселилась какая-то сущность, которая поработила и уничтожила мою личность, превратила в бесправное и бессловесное существо. Я была согласна с тем, что женщина должна быть мягче и где-то уступать, но потом сделать так, как нужно. Известно же, что мужчина – это голова, а женщина шея. То, чего нельзя добиться требованием и уль.тиматумом, можно получить обходным путем. Но в моем случае это правило не работало. Муж был головой, но похоже без шеи. Его мое мнение не интересовало, и после того, как он озвучил свое, диалог прекращался, не успев начаться.