Сказки Бурого Медведя - Михаил Лепёшкин

друга — Вешка да Мякишка. Хоть и отроки они были, а на хозяина спину гнули от зари до зари. Дров принеси-наколи! Скотину накорми-напои! Двор подмети, воды натаскай на всех… да много чего! С утра до вечера времени не хватает, а назавтра столько же наваливается, да ещё новых дел прибавляется. Какой там поиграть с ребятами — поесть времени не хватает. Родителей они не помнили, и как в неволе оказались, не ведали. Сколько себя знали, всё так и крутились как два веретена. Одна радость у них была — к старцу чёрному ходить, что людей к свету зовёт и мудрость Божию всем раскрывает. Вот только для разного они там бывали. Мякишка всё мудрости слушал, да вникнуть пытался. Вешка же к печке садился, да кемарил помаленьку. В общем, от работы отлынивал. Приказчик хозяйский их в субботу к нему отпускал, если они за неделю с делами хорошо справлялись.

Говорил старец вещи мудрые. Будто всё от Бога у нас. И мир им сотворённый, и жизнь в нём. И порядок в мире этом. А значит, люди рабы его, и вечно благодарить должны создателя своего за жизнь данную. Бог же так сделал, что разны люди по положению. Есть хозяева, а есть холопы. Хозяевам Богом дано властвовать, а холопам — волю хозяев выполнять, ибо всё, что от них идёт, считай, что от Бога. Так мы жить учимся. Так через работу усердную к Богу придём в сад его — и вечное блаженство в саду том обретём. Правда, после смерти своей. Мякишка истину сию постигал усердно и всё друга просветить пытался, да Вешке всё равно было. Ему бы съесть чего да выспаться.

Однажды несли они хворост через лес и встретили старика, в белое одетого. Поздоровались да хотели дальше идти, как вдруг он им и говорит:

— А не поможете ли мне, детки, сокола достать? Запутался он тенетами на дереве высоком. Дерево то тонко слишком, меня выдержать не сможет — сломается. Так и я покалечусь, и сокол мой убьётся. Вы же лёгкие, вас оно точно выдержит. Распутайте сокола, да на волю пустите. Домой он уж сам доберётся. Дорог он мне. Охотник хороший! Сколько раз от смерти голодной спасал.

— Поможем, как не помочь? — сказал Вешка.

— Да ты что? — воскликнул Мякишка. — Приказчик нам время до вечера дал, а солнце уж к макушкам деревьев подбирается! Не успеем мы!

— Не успеем — скажем, что за хворостом на дальнюю делянку ходили.

— Врать нельзя! Боженька за это накажет!

— А за то, что старому человеку не поможем друга из беды выручить, он нас какими благами одарит?

— Так, то не друг, а птица! Тварь безгласая! Может для тебя и тварь, а дедушке друг, не раз его спасавший! Вот если тебе кто поможет, неужто ты его потом в беде бросишь?

— Я со светом божеским в душе живу. Бог меня не оставит. Обязательно помощь пошлёт!

— Вот он нас дедушке и послал! Так что пошли выполнять волю Божию!

Бросил Вешка хворост:

— Показывай, дедушка, где сокол твой!

— Да рядом тут! Совсем чуть пройти! — обрадовался старик.

— Ох, и влетит нам от приказчика… — проворчал Мякишка. — Опять плётки отведаем.

— А-а, первый раз что ли? Всё равно он найдёт, за что вдоль спины перетянуть. А тут хоть за доброе дело пострадаем!

Шли они и правда недолго. Подошли к дереву, которое старик указал. Вешка залез на него, а сокол зашебуршился там, закричал громко! Не подходи, мол, враг незнакомый. А когда Вешка его распутывать начал, и вовсе руку когтями располосовал, аж кровь брызнула. Но распутал его Вешка несмотря ни на что. На волю отпустил. С дерева слез, вверх смотрит, как сокол, волю обретя, всё выше и выше поднимается, а у самого рот до ушей.

— Чему радуешься? — спросил Мякишка. — Ты его на свободу отпустил, а он тебе руку ранил. Я ж говорил, птица, тварь неблагодарная.

— Да что ты? — возразил Вешка. — Не из неблагодарности он мне руку поранил, а защищался он. Не знал же ведь, зачем я к нему лезу.

— Я ж говорю, птица глупая.

Тут старик голову склонил:

— Благодарю вас, отроки! Спасли вы жизнь друга моего! Как отплатить вам? Есть у меня мехов немного…

— Да, что ты, дедушка, — возразил Вешка. — Не надо нам никакой платы!

— Всё равно её приказчик отберёт, — поддакнул Мякишка. — Пойдём мы, и так времени много потеряли.

— Ну, быть по-вашему, только не по совести мне вас так отпускать. Дай-ка, Вешка, руку, что сокол тебе поранил.

Приподнял Вешка рукав, рану старику показал. А тот придержал её своими пальцами, наклонился над ней да и пошептал немного. Рана же прямо на глазах затягиваться стала, и с последним словом старика совсем исчезла, будто и не было её!

— Это я вину нечаянную друга своего загладил, — сказал старик изумлённым ребятам, — а теперь скажите, о чём мечтаете вы? Чего от жизни хотите?

— Хочется мне понять, как по-настоящему устроено всё в Мире нашем! Да жить так, чтобы в ладу со всем в этом Мире быть, — сказал Вешка.

— Как есть глупый! — рассмеялся Мякишка. — Об том нам чёрный старец и так рассказывает! Чего ещё узнавать? Я хочу важным человеком стать! Над людьми подняться до самого верха! Насколько позволено будет, из грязи в чистые вылезти.

— Что ж, быть по сему, — сказал старик, — Дам я вам по камешку, да не простому. Будут они вам помогать в движении вашем к мечтам своим. Будут освещать вам дела ваши так, чтобы быстрее осознавали вы путь свой к цели увиденной. Только берегите их от глаза чужого и не теряйте нигде.

Тебе, Мякишка, из грязи к чистой жизни идущему — белый камешек. Радостен будет путь твой, да горько прозрение.

Тебе же, Вешка, не только к чистому идти, но и грязи земной отведать придётся. Не только свет познать, но и тьму изведать надлежит. Потому тебе — чёрный камешек. Трудный путь ты себе избрал. Много боли и горя хлебнуть на нём придётся. Редко сможешь испить ты каплю малую понимания людского. Зато вражды да зависти полными вёдрами нахлебаешься. А что в конце пути того будет — только от тебя самого и зависит.

Взяли отроки камешки каждый свой, поклонились Старику, а как головы подняли, так и нет его уже! Пропал! Будто и не стоял только что! Был ли — не был, и не поймёшь, лишь камешки в руках и остались.

Пришли они обратно, хворост принесли, как всегда положенных зуботычин от приказчика