Стеклянные тайны Симки Зуйка - Владислав Крапивин

«Не смей думать про маму!» – велел Который Всегда Рядом. А Симка и не собирался! Не хватало еще начать думать, что сделается с мамой, если его недышащее тело выловят где-нибудь далеко по течению, за Судостроительным заводом!

Какая чушь! Надо грести и не поддаваться дурацкому страху. Лучше… лучше закончить песенку. Сочинить совсем хороший конец…

Вся от холода дрожа,Говорит себе моржа,Говорит себе моржа:«Не беда!Я сошью себе тулуп…И пойду на танцы… в клуб…И пойду на танцы в клуб!Ве-чер-ком»… 

Во как здорово получилось! Плохо только, что совсем устала рука. Ну, ничего… Надо еще про эскимосов. Чтобы и у них все было в порядке…

Эскимосы… (хи-хи-хи!)Ловят рыбу для ухи…Ловят рыбу для ухиИ поют: «Ну и фиг с тобой, моржа,Ну и пусть ты убежа…Ну и пусть ты убежа…» 

Дальше не сочинялось. Дальше стало совсем худо. Потому что вода, которая все время была довольно теплая, вдруг словно разом остыла и тряханула Симку крупной дрожью. Это само по себе еще ничего бы. Но мышца под коленкой левой ноги задеревенела. Пока была еще не настоящая судорога, но, если двинуть порезче, ногу сведет тягучая нестерпимая боль, от которой не спасет никакая музыка.

У Симки уже бывали судороги в ноге, но, к счастью, каждый раз на мелководье. А сейчас что делать? Надо перестать грести, изогнуться, крепко-крепко ущипнуть себя под коленом. Он так и сделал. Деревянность в мышце ослабла. Но линза наконец выскользнула из-под живота, неуклюже запрыгала под локтем. Симка ухватил ее второй рукой, снова затолкал под себя, однако при этом пришлось задергать ногами, и тугое предчувствие боли снова затвердело под коленом. Двинешься – и капут.

А берег-то совсем недалеко! Еще бы минута – и там! Но в Симкиных мускулах и нервах было понимание – шевелиться нельзя. А как быть? Заорать «спасите»? Стыд какой!.. Ну да наплевать на стыд, раз такое дело. Симка крутнул головой направо, налево: нет ли поблизости лодки или катера. Конечно, не было… Назад смотреть он не решился: это требовало слишком большого движения.

В ушах нарастал шум: смесь непонятного гудения и плеска. Шум сбивал мысли. И все-таки одна решительная мысль пробилась: пусть сведет ногу, все равно надо начать грести. Стремительно, изо всех сил! Чтобы отчаянными рывками добраться до земли в самое короткое время. А боль придется перетерпеть!

Сражайтесь, кубинцы!..

Симка сцепил зубы и рванулся, и боль тут же злорадно скрутила мускул, но он рванулся опять, и… непонятная сила дернула его назад! Потянула за сумку, приподняла над водой… Несколько рук вцепились в Симку, потащили вверх…

Уже потом он понял, что его зацепили багром – с плавучей посудины, которая подошла сзади. Из-за шума в ушах (а может, это был шум двигателя?) Симка ее не услышал. Странная была посудина: то ли лайба какая-то, то ли катер, то ли крохотный пароход. Над головой торчала труба – явно склепанная из фанеры. Она была белая, с голубой полосой и желтым якорем на этой полосе, а ниже чернел силуэт разлапистой черепахи. Была еще и белая рубка с круглыми иллюминаторами, а из-за бортов подымались шевелящие лопастями гребные колеса. Здоровенные – верхний край выше Симкиной головы…

Но все это Симка разглядел позже. А в первую минуту стоял на досках корабельного днища, обалдело прижимал к груди линзу и мигал. С него текло. Боль в ноге – видимо, от неожиданности – исчезла без следа.

А перед Симкой стоял непонятный дядька. Босой, в подвернутых парусиновых штанах, весьма толстоватый. Безрукавая тельняшка обтягивала его круглый живот. На руках и ногах густо курчавились волосы. Круглые щеки были в темной щетине, которую еще немного – и можно будет назвать бородой. Голову покрывала такая же темная, похожая на сапожную щетку прическа (если можно это назвать прической!). Дядька смотрел на Симку сквозь толстые очки. И не было в его взгляде ни осуждения, ни строгости. Были смешинки.

– Ответствуй, юнга, – сказал он негромким, аккуратным таким баском. – Ты почти утопленник или просто пловец? Если мы напрасно заподозрили в тебе терпящего бедствие и выловили зря, то от имени экипажа славного парохода «Тортила», я принесу свои извинения…

Симка помотал головой. Опасности уже не было, и он быстро приходил в себя.

– Вообще-то я пловец, – сообщил он, глядя в веселые очки. И честно добавил: – Только вдруг начала судорога подкрадываться… Так что вы, наверно, не зря… подоспели…

Дядька оглянулся.

– Вахтенный штурман Кочерга… э, Кочергин! Запишите в судовой журнал: «Выловили пловца, который признался, что мы подоспели не зря…» – Потом он опять глянул на Симку. – А чего это тебя, пловец, понесло через реку в одетом виде и с багажом? Тем более что мост недалеко.

– А вот эту штуку нашел. И решил попробовать ее плавучесть… – Симка бодро покачал перед собой линзой. Ему было хорошо оттого, что его так вовремя выловили (и, может, даже спасли от гибели). И оттого, что спасатели оказались славные. И дядька, и его экипаж.

Экипаж состоял из пятерых мальчишек. Старшему (который, судя по всему, штурман Кочерга или Кочергин) – лет четырнадцать. Был он тощий, с длинной, как огурец, покрытой рыжеватыми волосками головой, с улыбчатым ртом-полумесяцем. Он опирался на длинный багор, как опирается на трезубец морской царь Нептун. Трое других – примерно Симкиного возраста. Один с очень знакомым лицом (Симка понял потом – похож на мальчика Дэви из фильма «Последний дюйм», который он смотрел четыре раза). Двое других – одинаково смуглые и быстроглазые – наверно, братья. А еще один – лет девяти, беловолосый, пухловатый, с очень круглым (говорят «по циркулю») лицом, удивленными зелеными глазищами и похожими на крылья бабочки ушами.

Все были в плавках с тесемками на боку, лишь Кочерга в обвисшей сиреневой футболке и сатиновых трусах до колен.

Экипаж деловито осмотрел Симкину находку, Кочерга постучал по ней костяшками пальцев и признал, что «стоящий предмет».

– А зачем он? – спросил тот, что с ушами-крылышками.

– Мало ли… Можно солнечный кипятильник сделать, – с ходу придумал Симка. Про телескоп он не стал говорить, чтобы не сглазить. – Наберешь сюда воду, направишь лучи на чайник, он и закипит.

– Не хватит энергии… – усомнился один из смуглых.

– Еще как хватит! Я недавно на том берегу этой линзой костер запалил! Для опыта…

– Тогда конечно, – покладисто сказал смуглый.

– Что с тобой дальше-то делать, пловец? – спросил дядька. – Наверно, нет тебе резона снова плыть самому. Доставить тебя на берег?

– Если не трудно… – деликатно сказал Симка. Плыть и правда не хотелось, хотя берег-то вот он, под боком.

– Какой труд! Сейчас… – И дядька, пригнувшись, исчез в фанерной рубке.

Похожий на Дэви мальчишка встал к штурвалу (это было тележное колесо с примотанными к спицам рукоятками). Оглянулся на Симку.

– Тебя куда? Прямо здесь высадить или в другом месте?

– Лучше вон туда, повыше. А то снесло меня… И добавил опять: – Если не трудно…

– А чего трудного-то, – сказал Кочерга. – Все равно вверх идем…

Где-то у кормы застучал, закашлял невидимый мотор. «Тортила» не спеша двинулась против течения. Заколыхался под косым отростком невысокой мачты флаг – желтый, с той же черной черепахой, что на трубе. Медленно, а потом побыстрее, завертелись у бортов двухметровые колеса с лопастями. Ясно было, что вертятся они просто так, от встречной воды, но все равно это впечатляло. Видно, те, кто оборудовал судно, хотели чтобы оно походило на солидный пароход.

– Выжми шмотки-то, – посоветовал Кочерга. – А то вздрагиваешь.

Симка скинул со спины сумку, стянул прилипшую майку и штаны, стал выкручивать их над бортом. Подошли двое смуглых, по очереди помогли. Подошел младший, тоже хотел, наверно, помочь, да не знал, как подступиться. Помог советом:

– Трусы тоже выжми, девчонок тут нету…

Симка выжал и трусы. Снова натянул их, а шорты и майку повесил на теплый от солнца борт – пусть подсохнут хоть немного за короткие минуты плавания.

Кочерга что-то шепнул младшему, тот нырнул в рубку и вернулся с похожим на огнетушитель китайским термосом. Кочерга открутил пробку-стакан.

– На, глотни. Тут горячий чай.

Симка охотно поглотал очень теплую и сладкую жидкость с запахом березового веника. И спросил:

– А у вас это что за корабль? Откуда?

– Сами склепали, – охотно отозвался возникший у него за спиной дядька. – Была эта посудина у одного старика, он на ней то рыбачил, то всяких тетушек-торговок с З а реки на городской рынок переправлял. Потом уехал к сыну в Омск, а этот дредноут оставил ребятам. Вот этим, значит, моим соседям. Те – ко мне: «Помоги, Вадим Вадимыч, соорудить пароход, как во времена Тома Сойера. Я вообще-то сухопутный человек, но Марка Твена читал, Стивенсона и Жюль Верна тоже. Соблазнился идеей. Вот и плаваем. Только речная милиция да инспекторы всякие придираются: нет, мол, у вас нужных прав и документов…