Чистая кровь (СИ) - Ник Нэл

Конечно, ребята из полиции захотят получить возмутителя ночного спокойствия, но не любой ценой. Даже если вычислят, что с того? В клубе и на съёмной квартире он больше не появится, а в городе достаточно мест, где сдадут жильё и не станут спрашивать, кто он и откуда. С работой будет сложнее, но деньги пока есть. Сначала надо разобраться в обстановке.

Мэсс обнаружил чашку кофе на столике рядом и принялся не спеша пить. Голодный желудок взвыл, получив вместо добротной пищи горячую воду, но на лице аристократа не отразились его терзания.

А лучше, пожалуй, уйти сразу. Неспешно продефилировать мимо полицейских, пока они ещё не изучили его фотографии. Манеры богатого бездельника отведут им глаза.

Мэсс уже положил ладони на пухлые подлокотники, чтобы подняться из кресла неспешно, как и положено аристократу, но разъехались двери ресторана и вышел из них, вальяжно покачиваясь на ходу, Линдедо Альгю Мергрис собственной персоной. Дядюшка. Единокровный брат отца. Младший. Тот, что должен был остаться без наследства, но решил однажды, что его это не устраивает и оставил без наследства племянника. Он охотно лишил бы и жизни сына своего брата, да так и было задумано, но не срослось. Лэтан Линлейв Мэнри Мэлус Мэсс Мергрис вывернулся и сумел скрыться с планеты. Он намеревался ещё пожить.

Мэсс замер на мгновение и вновь неспешно погрузился в мягкие глубины. Он, пожалуй, испугался, так внезапно увидев причину всех своих несчастий. Полагал, что милый дядюшка сидит на Лакитии и с усердием присущим его пусть не совсем чистой, но весьма неплохо смешанной крови расчищает себе путь к следующей цели — императорскому трону. Что он делает на Аммаге? Ищет сбежавшего от него год назад мальчишку? Сам? В это трудно поверить. С такими капиталами можно перетрясти все планеты конфедерации гораздо проще. Похоже, привёл его сюда политический интерес, и это меняет дело. Точнее, это меняет многие дела.

Глава 2

Размышляя или сердясь, Ричард Ковальский любил расхаживать по комнате. Вот и теперь он бродил от стены к стене то медленно, то быстро, должно быть, темп движения отражал скачки его мысли. Антей Стирворт сидел у стены и наблюдал за начальником, остывая понемногу от недавнего рапорта. Злость ещё бродила по нервам, гоняя сердце и будоража кровь, но внятно сделанный доклад отчасти успокоил.

Лицо Ковальского, как обычно, представляло собой непроницаемую маску, лишь в зелёных с кошачьей желтизной глазах плясали искорки. Ковальского считали красивым. С точки зрения высокого Стирворта он был мелковат, но надо отдать должное, и хорошо сложён, и физиономией благообразен. Поскольку по роду работы Ричарду приходилось чаще вести дела в гостиных и кабинетах, чем скакать по крышам и стрелять с двух рук, внешность служила ему неплохим подспорьем. Ночной Лис, как величали его в отделе, умел к себе расположить. Почему его так прозвали, Стирворт не знал, хотя вместе работали уже лет восемь. Быть может за глаза, более звериные, чем человеческие, или за рыжеватые волосы, а скорее всего, за умение ловко проворачивать дела и делишки, и выскакивать из всех ловушек. Ковальский начинал полевым агентом, и, говорили, неплохо зарекомендовал себя на этом поприще. Наблюдая за начальником и вспоминая годы совместной работы, Стирворт пытался представить себе характер и размер будущей выволочки, ведь что ни говори, а мальчишка ушёл у него из рук, хотя оба и предположить не могли, что он на такое способен.

Ковальский остановился и сел в кресло напротив. В комнате был письменный стол, но Ричард не любил занимать место за этой официальной, леденящей атмосферу поверхностью.

— Значит, мальчик от тебя сбежал, — сказал он, словно ему об этом только что подробно не докладывали.

Стирворт понял, что наступила пора высказать какие ни есть оправдания и соображения по поводу случившегося конфуза.

— Он словно знал, что кто-то придёт по его душу: оторвался от меня ещё на артистическом выходе, хотя не было оснований прятаться от поклонников: внешность у него блёклая и достают меньше, чем других.

Ковальский едва заметно кивнул, он слушал.

— Я решил проникнуть в его квартиру, когда он заснёт. Вначале собирался подстеречь у входной двери, но он сумел добраться до дома раньше меня, хотя света в окне я не видел. Мы столкнулись нос к носу, когда он уходил, и он сразу побежал.

Стирворт умолк. Перед глазами опять встал этот досадный момент.

— Бегать он умеет, тут ничего не скажешь. И хотя я не местный, и атмосфера…

— Он тоже не с Аммагелласта, — перебил Ковальский. — Лакитийцу приспособиться к здешним условиям ещё труднее, чем землянину. Продолжай.

— Он направился прямиком к стоянке мобов, пожалуй, преследовал эту цель с самого старта от двери. Возле клуба гонщиков украсть их машины проще, чем где бы то ни было. Оседлав моб, он ещё покрутился по площади, привлекая внимание владельцев, чтобы посадить погоню мне на хвост.

Дальнейший безумный полёт сквозь узкие стволы улиц Стирворт расписывать не стал. У него до сих пор шерсть стояла дыбом везде, где росла.

— Этот парень знал, что за ним придут! — убеждённо произнёс Стирворт. — Я не могу сказать, как он почуял постороннее внимание, но определил его раньше, чем покинул клуб. Ещё я почти уверен, что он, так или иначе, готовился к тому, что придётся внезапно уходить. Этот бросок к мобам выглядел как заранее продуманная акция. Он разглядел меня возле клуба, хотя и не должен был отличить в толпе и потом сразу узнал, когда мы столкнулись на улице. Он ни секунды не верил, что перед ним заблудившийся и отупевший от впечатлений и кислородного голодания турист.

Ковальский выслушал агента молча, ни единый мускул не дрогнул на лице. Тем не менее, Стирворт знал его достаточно давно и понял, что шеф если и сердит, то в меру. Он не любил проигрывать, обычно и себя, и подчинённых гонял до сумасшествия, чтобы вырвать у судьбы очередную победу, но сейчас принял неудачу спокойно.

— Это интересно! — сказал он вдруг. — Мы ухватились за дело, не собрав достаточно сведений. Я был в зале и видел, что вытворяли на сцене эти ребята. Следовало раньше сообразить, что физическая подготовка у объекта будет отменная. Всех нас обманывают стереотипы. Аристократ — значит, слабак. Танцовщик — значит, нежное создание.

— А вы уверены, что он аристократ? — рискнул спросить Стирворт.

Всей информацией он не владел.

— По агентурным данным…

Ковальский помолчал. Жёлтые огни в его глазах угомонились, пригрелись как котята. Стирворт решил, что самая опасная часть разговора миновала и слегка расслабился.