Цербер. Дочь врага - Сова Анастасия

Первый удар веником легонько прожигает кожу. За ним следует другой. Сначала спины касается раскалившийся от замаха воздух, а потом уже тяжесть влажных листьев.

Мускулистое тело уверенно движется прямо перед моими глазами. Какой же он все-таки… Наверное, это и заводит, сила его животная. Именно такая, настоящая. Этот неандерталец бородатый каким-то образом сумел всколыхнуть во мне желание.

Сама не замечаю, как начинаю постанывать. Как легкие прожигающие удары веником сменяются жесткими касаниями ладоней и наоборот. Как властные пальцы оказываются у меня между ног, утопают в предательской влаге, и тело подбрасывает как от удара тока.

– Сука! – доносится до моего слуха хриплый рык.

Цербер, кажется, откидывает веник, грубо стаскивает меня с лавки. Не церемонясь. Прижимает к ней же головой. И я даже пискнуть не успеваю, как на влажную дырочку надавливает его мощный конец.

Не знаю, откуда беру силы, чтобы выкрикнуть одну единственную фразу, но понимаю, что если не сделаю этого, бандит разорвет меня так, что не заштопать:

– Я девственница! – кричу, и воздух тут же покидает легкие.

Глава 10

Ассоль

– Чего, блядь? – в словах Цербера нет привычной сдержанности. Кажется, сейчас он готов показать мне свое истинное лицо.

Мужчина выглядит недовольным. Даже злым. Его пугающий стояк все еще смотрит в мою сторону и, кажется, вот-вот лопнет от натуги. Как он с таким напряжением вообще смог остановиться? Мужики ведь животные, которым похоть кислород в мозг может мигом перекрыть.

А этот справился. Сделал шаг назад. Переборол желание. Вот только смотрит все равно так, будто сожрать хочет. Прямо здесь и сейчас. Вместе с костями. Полностью. Странно, что вообще остановился.

И я теперь будто впервые вижу этого мужчину. Похотливого. Агрессивного. Зверя настоящего. Это уже не тот мужик, что спас меня. Это Цербер. Правая рука моего отца.

Разгоряченный орган подергивается между его ног, и у меня скручивается внизу живота. Теперь точно от страха. Не от возбуждения. Я как ото сна воспрянула. Поняла, наконец, какую ошибку совершила, позволив себе почувствовать рядом с ним желание.

– Я девственница, – повторяю. Но уже тихо. Точно боюсь его реакции.

Шмыгаю носом и отчаянно стараюсь не заплакать. Плакать при нем нельзя. Я не стану показывать слабость.

– И я должен в эту хуету поверить? Хлюпаешь как заправская шлюха! – выплевывает.

По телу прокатывается колючая волна. Несмотря на адское пекло вокруг, у меня все леденеет изнутри. Я ведь правда потекла. Так сильно, что пальцы Цербера буквально утонули во влаге между моих ног. А потом он сдернул меня с лавки и…

Лоно болезненно сжимается, когда я вспоминаю этот момент. У меня как перед смертью вся жизнь перед глазами пронеслась. Страх и животная жажда скрутились в один взрывной комок.

И я понимаю раздражение мужчины. С таким ненасытным возбуждением я бы тоже рвала и метала. Но мне сейчас как никогда в жизни нужно, чтобы Цербер поверил.

– Я никогда. Честно. Ни одного разочка, – вжимаюсь в лавку, будто это поможет.

Нагота теперь кажется ощутимой. Я впервые вспыхиваю стыдом и хочу прикрыться. Какое-то запоздалое осознание. И оно как снежный ком растет все больше с каждой минутой. А Цербер сатанеет. Кулаки, как две огромные кувалды, сжимаются все сильнее.

Все его тело покрыто капельками пота. Они медленно стекают вниз, очерчивая каждую надутую мышцу. Божечки… И весь вид такой. Устрашающий. По-моему, зверь готов убивать.

А я не дышу, пока жду решения. Трусливо сжимаюсь, пытаюсь по-дурацки прикрыть грудь и лобок. Можно подумать, Цербер до сих пор не успел их как следует рассмотреть, и это поможет!

– Ладно, выдыхай, – вдруг произносит холодно. – Я целок не деру.

Вроде и радоваться надо, а мне обидно становится. Даже не знаю почему. Я бракованная для него, получается?

– Повезло тебе, Соловьева. Но если узнаю, что соврала…

Нервно сглатываю. Ему даже договаривать не надо. Все ясно без слов. Только вот я свое дело знаю. С мужчиной не была, и это чистая правда.

Окидывает меня взглядом, точно хочет в последний раз насладиться никем не тронутым юным телом. Сколько таких он видел за свою жизнь? Наверное, все бабы уже смешались. С таким-то прибором Цербер точно целибат не принимал.

– Помойся пока, – безразлично бросает и выходит из парилки.

И тут я понимаю, что, кажется, все это время не дышала. А сейчас дурно становится и от жары и от всего прочего.

Выхожу в предбанник, чтобы немного остыть. Там нет ни моих вещей ни даже одеяла. Я бы конечно не стала сбегать сейчас, но с одеждой было бы спокойнее что ли.

Немного отдохнув, возвращаюсь в пекло. Душа здесь, конечно же нет. И мне стоит огромных трудов разобраться, как в таких местах вообще моются. Тело приходится натирать мылом. Обычным таким, которое даже не пахнет. А про увлажнение кожи вообще молчу. Хотя, прекрасно понимаю, что кусок дешевого мыла – меньшее из всех моих бед.

Цербер не идет из головы. И я когда о нем думаю, меня бросает в дрожь. Появляется странное желание потрогать себя между ног. Прямо как это делал он. Но я борю эту грязь. Не хочу идти на поводу у низменных инстинктов и не буду. Я, между прочим, принца ждала. Ласки на белоснежных простынях. А не чтобы цепной пес отца, пусть и бывший, грубо поимел меня как какое-то животное.

Через какое-то время мужчина возвращается с одеждой для меня. А потом мы ужинаем. Не знаю, откуда в доме взялась вся эта еда. Да мне и неинтересно. С Цербером не общаемся. Только перекидываемся дежурными фразами, которые вообще ничего не значат.

Я так много хочу спросить у него, но не сейчас, не сегодня. Сегодня бы рожу его не видеть, не вспоминать весь этот позор. А нам ведь еще спать вместе, другой кровати то в доме не появилось.

Как только Цербер куда-то уходит из дома, я спешу улечься спать. Быть может, мне повезет, и получится уснуть раньше, чем рядом со мной окажется его бесподобное горячее тело. С королевским стояком…

***

Просыпаюсь и слышу шуршание одежды. Лежу лицом к стене и поворачиваться не спешу. Нужно прощупать почву. Понять, чего ждать.

– Теперь поговорим? – женский голос. Приятный. Но какой-то запыхавшийся.

Почему-то чую укол в районе груди.

– О чем? – холодно уточняет Цербер в привычной ему манере.

– О девчонке, – отзывается женщина.

– Тебе пора, Алина.

– Ты понимаешь, что будет, если сорвешься? Если забудешь про таблетки? – гостья не отстает.

– Не еби мне мозги. Я тебе не за это плачу.

Глава 11

Ассоль

– Ты платишь мне именно за это, забыл? – голос незнакомки такой мелодичный и плавный, что она представляется мне очень красивой и хрупкой. – И я должна быть уверена в том, что ты осознаешь последствия, знаешь, что будет.

Удивительно, как у нее получается разговаривать с Цербером практически на равных. Что бы он не сказал, это не вызывает у девушки ни страха, ни паники.

– Пиздец будет. Всем, кто под горячую руку попадет. И девчонке повезет меньше всех… Довольна?!

В голосе Цербера проскальзывают нотки жестокости. У меня поджимаются пальцы на ногах, и неприятный спазм скручивается в желудке. Я почему-то верю его словам. Мужчина говорит искренне. Потому что так и будет.

Теперь понятно, что за таблетки он пьет. Наверное, они как-то сдерживают агрессию и его животную натуру. И, похоже, белая баночка – единственное, что пока удерживает хозяина дома от желания расправиться со мной.

Ведь достаточно беглого взгляда, чтобы понять, Церберу хватит и двух пальцев, чтобы свернуть мне шею. Без особого напряжения лишить жизни, причинить адскую боль.

Мне кажется, вокруг меня сгущается мрак. И я снова сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не заплакать.

– Так откажись от своей мести, – неизвестная мне собеседница не отстает. – Она только разрушает, Ратмир.