Мои Снежные монстры (СИ) - Трой Лика

Делаю шаг вперед.

Она хватает вантуз, невесть как оказавшийся у раковины, трясет им:

- Ты… Ты! Только попробуй лапать еще раз без разрешения! Я тогда… тогда…

- Окей, буду лапать только по разрешению.

Улыбаюсь своей фирменной улыбкой, развожу руками, демонстрируя безопасность.

Она подозрительно смотрит на меня, не веря в мою капитуляцию. И правильно. Я вру.

Ее грудь бурно вздымается от тяжелого дыхания, я чувствую, как повысилась концентрация гормонов в ее крови. А еще чую запах Яра на ней, и оскал сам по себе возникает, клыки удлиняются, но лишь на мгновение.

Чуть прикрываю веки. Надо сконцентрироваться. На ее запахе.

Браслет жжет кожу, Волк опять рвется. Еще бы. Он воспрял духом, хочет свободы, накала, огня по венам. Когда Истинная в двух шагах… Сжимаю зубы, скриплю ими. Тьма безлунная! Как же я хочу. Ее. Взять. Под себя подмять. Делать с ней, что захочется.

До полнолуния осталось всего ничего. И до него мы будем вести себя, как люди. Так мы договорились на этот раз. В прошлом мы ее напугали, не контролировали себя, да еще и передрались, не разобравшись. А чего стоит тот случай, когда мы устроили охоту на дичь впервые за много лет в звероформе. Не ожидали ее возвращения, в кровь потрошили оленя, потеряли бдительность…

Такое недопустимо.

Поэтому сейчас мы не хотим ее пугать. Будет лучше, если она нас будет считать незнакомыми людьми. Но похоже, ничего не выходит. В присутствии нас у нее просыпается магия, а у нас – способности. И она все чувствует. Догадывается, что мы – те самые. И не понимает, как такое возможно.

Как мы узнали,

Ника переступает с ноги на ногу, еще крепче сжимает вантуз, видит или чует, что со мной происходит. Алый блеск в моих глазах в сверкает, выдавая мое происхождение.

Предлагаю:

- Давай познакомимся, как положено. Я -Тони.

Она моргает, но «оружие» опускает чуть ниже.

- Ты хотел сказать - Антон.

- Мне больше нравится Тони. Как тебя называть?

- Вер…ро…

- Вероника? Красивое имя.

Усмехаюсь. Мне нравится эта игра.

Подхожу к двери, снимаю с крючка фирменный пакет, который с собой принес. Протягиваю ей.

Дверь с той стороны дергают.

Ника смотрит исподлобья. Уточняю:

- Здесь одежда. Платье, туфли, все такое.

- Эмм… Зачем?

Стук в дверь усиливается.

Я рявкаю:

- Занято!

Ника будто из сна выныривает, опомнившись, пробует ускользнуть:

- Слушай, Тони… Мне бежать надо. Я… я очень опаздываю.

- Опять опаздываешь? Так я тебя подкинуть могу, хочешь?

- О, нет. Спасибо, откажусь.

Она подхватывает блузку с края раковины и натягивает на себя. Влажная белая ткань обтягивает ее формы, облепляет кожу. Торопливо и сбивчиво застегивает пуговицы, путается в них.

Я шагаю к ней. Мы почти касаемся друг друга головами, ее волосы мне нос щекочут.

Помогаю. Беру в руки ткань и ее озябшие пальцы, грею их ртом.

- Смотри. Берешь пуговку. И вставляешь. В дырочку. В правильную дырочку, Ника.

- Петельку, - шепотом поправляет она.

Улыбаюсь краешком рта, насильно всучивай ей пакет с одеждой, которую купил для нее:

- Я подъеду в конце рабочего дня. Буду ждать леди в красном платье от Гуччи. Хочу сделать этот вечер особенным. Для тебя. Возражения не принимаются.

Она возмущенно распахивает рот с пухлыми губками. Но я давлю желание в эти губы ворваться, и не дожидаясь ответа, выхватываю зонтик, распахиваю дверь, чуть не пришибив какую-то намалеванную блондинку, иду к выходу.

Она окликает меня:

- Стой.

Разворачиваюсь всем телом. Ника, осознав, что я на нее не наброшусь и не потащу куда подальше, уже пришла в себя, смотрит ехидно:

- У меня на работе по правилам контакта нужно согласовывать встречи, - разводит руками. - Ничего не выйдет. Начальник с мужем-то обещал разобраться, а тут вообще неизвестный…

Смелая, провоцирует. Только вот мужа у нее нет, я бы почувствовал. Но все равно шерсть внутреннего Зверя встает дыбом.

Усмехаюсь:

- Начальник у тебя слишком Ярый. Но мы договоримся.

Разворачиваюсь и выхожу, тихонько посвистываю. Волк обратно к Истинной рвется, но я его осаждаю.

Терпи, дружище.

Я это дело затягивать не намерен. Уже сегодня Ника будет выгибаться от удовольствия в моей постели, скакать на члене. И просить добавки.

От моей плотоядной усмешки прохожая шарахается в сторону.

Глава 5

Вот уже в четвёртый раз иду к «Ярому Начальнику», а его нет на месте, хотя обед давно закончился. И скоро конец рабочего дня.

Прохожу мимо бухгалтерии. Голоса, доносящиеся из полуоткрытой двери, заставляют притормозить.

- … эта новенькая, Верка, она подставная…

- … не подставная, а просто шлю…

- … каждый вертится, как может…

- …жопой вертится, точно…

- …а я ведь Аниту проталкивала…

- …твоя дочка лучше подходит…

- …а эта такой скромной казалась…

- …и слабительного в кофе…

Змеюки. Нет, правда. Вздергиваю нос, иду мимо.

- Чтоб вас самих понос продрал, клуши… - цежу шепотом.

Становится чуточку легче - душу отвела. Коллектив, называется. Все кого-то подсиживают, обсуждают, сплетничают, против кого-то дружат, а в глаза улыбаются.

Передергиваю плечами.

Прохожу мимо кулера, наливаю себе стаканчик. Пью жадными глотками холодную водичку. Она так приятно освежает изнутри, разум чище становится. Ведь у меня даже не было времени подумать, разобраться, все как следует сопоставить и решить, что делать. Наверное, кто-то бы посоветовал бежать, не раздумывая. Но я набегалась. А тут вроде бы никто никуда силой не тащит, наоборот, перспективы нарисовываются.

Так что, играть - так играть.

Иду по знакомому коридору, стучусь в директорский кабинет.

Никто не откликается. А он вообще живой? В последний раз у него были сложности с самоконтролем, так что может… мало ли… Дергаю ручку двери. Ого, не заперто.

Думаю секунду, вторую и…заглядываю. Пусто, никого нет, полумрак. Из всего освещения только тусклая настольная лампа в дальнем углу, у стола. И она нисколько не разгоняет сумрачные тени. На всякий случай кашляю, привлекая к себе внимание. Спрашиваю негромко:

- Мирон Захарович, вы тут?

Не отвечает. Мне бы уйти по-хорошему, но что-то понуждает… тут задержаться. Наверное, то самое врожденное чувство, которое всегда совало меня с головой в омут неприятностей. Я называю это чувство «вызов самой себе». Ведь только преодолевая страх, мы становимся сильней - так говорил мне дядя Егор, мамин брат. А мама утверждала, что женская участь – терпеть. Вот только сама она не стала терпеть, ушла. Бросила семью, когда мне было восемь. Не вытерпела.

Проскальзываю за дверь, осматриваюсь в поисках камер. Вроде не вижу.

На столе ноутбук. В него я не полезу – в технике не разбираюсь и легко себя подставлю. Я хочу найти что-то, что или подтвердит мою паранойю или опровергнет её. А то сотрудничество предполагается тесное, а новый начальник слишком уж мутный. Поиск в интернете ничего не прояснил.

В глаза бросается портфель из дорогой кожи. Ага. Полюбопытствуем. Что скрывает наш странный босс, про которого никто толком ничего не знает, кроме того, что он имел пакет акций, но на плановых собраниях ни разу не был. А тут на тебе – объявился.

Так, а вот тут… Бумаги, документы, кошелек с неименными карточками, флешка. Вот, флешку возьму себе.

Что еще?

Проверяю ящики стола – пусто.

Какой-то шорох заставляет меня вздрогнуть и присесть. Прислушиваюсь. Показалось? Сердце стучит все быстрей, уже где-то в горле, адреналин подскакивает.

Подхожу к директорскому креслу. На спинке висит темно-синий пиджак. Быстро обшарю его и пора уходить. Во внутреннем кармане пиджака что-то бренчит. Залажу туда рукой, подцепляю, вытягиваю, смотрю.

Кулон…

Да это же… мой кулон!

Он мне от матери достался! Его ни с чем не спутаешь: витиеватое плетение серебра в причудливой форме спирали.