Категории
Самые читаемые

Школа - Яцек Дукай

Читать онлайн Школа - Яцек Дукай

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 16
Перейти на страницу:

Так что же оставалось от Сна на светлое время? Впечатление, только оно. Летучее и неописуемое, такое себе не до конца осознанное впечатление. Ощущение чего-то такого, что сниться тебе просто не имело права. Они, говорил ты сам себе, только это было всего лишь слово и ничего более. Ты знал, предчувствовал, что сознательно запомненная часть Сна составляет лишь ничтожную часть протекающих сквозь твой спящий разум темных видений. Эта жидкость, этот свет, эта тьма… На самом же деле Сны были намного богаче.

ПЕРВАЯ ОПЕРАЦИЯ

Ни одной из операций ты не помнишь, это дыры в непрерывной материи твоих воспоминаний, как и те запрещенные тесты: белые интерлюдии пустоты. Была пятница, ты как раз работал над совершенствованием компьютерной модели конструированного тобою пространственного языка, основанного на изменениях трехмерной системы разноцветных плоских и объемных фигур, а также изменениях их размеров; ты тренировался в их «прочтении» при коэффициенте ускорения проекции, составляющем 2,4 — как внезапно тебя охватил сон. Последняя мысль: эта комната… Но ты уже спал. Лишь потом ты догадался про очевидное: усыпляющий газ. Но ведь ты и так никому не доверял.

Пробуждение — это лицо Девки.

— Ты слышишь меня, Пуньо?

Тебя рванул холодный ужас: ЭТИ ЗВУКИ. Это была первая операция, а точнее — первая последовательность операций. В себя ты пришел только в среду: в течение всех этих пяти дней ты был объектом десятков более или менее сложных вмешательств в собственный организм, и не обязательно только хирургических. Про них ты знал, по-видимому, все; вскоре после переезда в комнату без окон Девка начала рассказывать про ожидающие тебя трансформации; причем, она входила в такие подробности, что даже ей наскучило перечисление будущих пыток; тем более, что единственный вопрос, ответ на который тебя интересовал по-настоящему — а конкретно, вопрос связанный с причиной всего этого — она нагло игнорировала, ссылаясь на якобы имеющееся у тебя доверие к ней и обещая подробно все объяснить в неопределенном будущем. То есть, тебя, вроде бы, и проинформировали. Но одно дело слова, а реальность — это уже нечто другое. ЭТИ ЗВУКИ. Она говорила тебе о божественном слухе, который ты получишь, вот только как можно представить себе невообразимое? И вот теперь ты фактически слышал, слышал практически все.

— Ааааааааа!!!

— Тихо, Пуньо, тихо…

Какае же симфонии таятся в собственном дыхании, какие бури и ураганы в стуке собственного сердца, в прохождении собственной крови по сосудам… Тишина была окончательно низложена, она уже никогда не вернется. Пульс склонившейся над тобою Девки, сокращение в такт с сердцем жилок ее светлой шеи, проходящих сразу же под нежной кожей — все они глушили слова. Шелест чужих движений, эхо жизней за белыми стенами — все сливалось в один бешеный, бесконечный, вонзающийся в тебя визг.

— Это пройдет, Пуньо, пройдет, ты привыкнешь, научишься, мы научимся. Все уже хорошо, Пуньо, все хорошо…

Ты же шепнул самим шевелением губ.

— Уберите это.

Слух подавил все твои иные чувства, но, в конце концов, ты изумленно заметил подтверждение остальных предсказанных изменений: отсутствие чувствительности, притупление вкуса и обоняния, а также ускорение процесса восприятия света, в одиночестве практически не проверяемое, а лишь распознаваемое по неестественной, грузной лени Девки в жестах, выражениях лица и движении губ, из-за которых исходит этот самый дикий рев.

Но ведь обо всем, буквально обо всем она тебя скрупулезно предупредила. Приходила в перерывах между занятиями со все время меняющимися учителями существующих и несуществующих языков — и рассказывала сказки. Ты станешь, Пуньо, великим; сделаешься, Пуньо, полубогом; про тебя, Пуньо, дети станут учить в школе. Это была аргументация, которая, каким-то образом убеждала твою до жадности эгоистическую натуру, хотя, на самом деле, приводила только к замешательству. Ведь ты и так бы учился, в конце концов, это было просто интересно — но эти тайны, эти обещания, атмосфера неустанной угрозы…и Девка, словно жрица некоей технорелигии, провозглашающая пророчество о твоем скором вознесении на небо… все это приводило тебя в состояние болезненного раздражения.

— Они и так ничего обо мне не будут знать! — разозлившись, кричал ты на нее, а она прекрасно понимала, кого ты имеешь в виду. Хотя, неизменно заставаемая врасплох этими твоими взрывами, сама она голос не поднимала. Никогда она тебя до конца так и не поняла. Для нее ты представлял мрачную загадку, психологический кубик Рубика: многие часы по-рабски послушный, милый и покорный в поведении и словах, но тут же неожиданно тотально бунтующий, пылающий жаркой ненавистью ко всему и ко всем. Она не посетила места твоего рождения. И что они знали о взаимопонимании, все эти эксперты по трансляции, неспособные перевести коротенькую мысль с пуньовского на непуньовский; каким фальшивым истинам могли они тебя обучить?

ГЕНЕЗИС

Они и так не будут знать о тебе, поскольку, покинув Город, ты покинул их мир, а значит — перестал существовать. Для них Пуньо уже просто нет. Девка этого места не знает. А если бы даже и приехала, подгоняемая желанием открыть тайны темнейших закутков твоего сердца — все равно мало чего бы поняла, если бы поняла хоть что-то вообще. Родившаяся вне Города, рожденная в США, от известных матери и отца; воспитываемая, воспитываемая и еще раз воспитываемая — она принадлежит к совершенно иному виду. Фелисита Алонсо, латиноамериканская красавица с холодным лицом и теплыми глазами — ну чего такого увидела бы она этими своими глазами, проходя в жару душного полудня сквозь лабиринт квартала трущоб, где ты сам провел практически всю свою жизнь? Ад, она увидела бы преисподнюю в ярчайшей из форм своего воображения. И за пределы этого экстремума своего представления никакой собственной мыслью уже не была бы способна достичь. Этот смрад, бьющий под затянутое разноцветным смогом небо, этот убивающий все мысли, доводящий до головной боли вездесущий смрад. Здесь на земле, на извилистых тропках — потому что улиц на этой стороне долины не обнаружишь и днем с огнем — внутри картонных, жестяных, деревянных и пластиковых халуп, под их стенами и повсюду вокруг лежат кучи, насыпи и болота органических и неорганических отходов всяческого вида. Здесь все разлагается, гниет, сходит на нет, дезинтегрирует в неспешной муке постоянного возрастания энтропии: и люди, и предметы. Кто-то грабит еще теплый труп; другие останки, уже нагие, раздуваются на солнце, терпеливо дозревают как корм для насекомых, крыс и собак. Сейчас полдень, так что относительно тихо, откуда-то издали вопит радио, где-то плачит женщина, под самыми тучами тарахтит вертолет, вероятная Фелисита Алонсо идет вдоль естественного русла, старательно обходя наиболее гадкие участки, русло практически высохло, по нему течет лишь какая-то густая, темная и гранулированная жижа. Огромные глаза голых детей следят за каждым движением такой вероятной Фелиситы Алонсо, ведь, кроме нее, все остальные здесь находятся в состоянии бессмысленной летаргии, скрытые в сырых тенях кривых навесов. Она мало чего увидит, неподходящее выбрала время, в этом мире правит стратегия, родившаяся в концентрационных лагерях — минимальные затраты энергии, максимальная выгода — и во время полуденных каникул никто не сделает ни единого излишнего жеста, более быстрого, чем необходимо, вздоха; в палящей тишине длится пытка принудительной сиесты. Квартал оживает ночью, именно тогда следовало бы посетить его предполагаемой Фелисите Алонсо — хотя, переступив здешнюю границу шансы на выживание у нее бесконечно ничтожны как до, так и после наступления темноты, тут уже нет никакой разницы. Но вероятная Фелисита Алонсо посещает Квартал именно сейчас, и она в состоянии заметить лишь ничтожные признаки истинной жизни данного места, загадки и вопросы, проклевывающиеся из замечаемых то тут, то там подробностей:, например: куда подевались взрослые? Почему здесь так много детей? Разве нет здесь кого-либо, кому бы было больше десяти с лишним лет? Она не знает и не понимает того, что в этом месте время течет с иной скоростью, что здесь вообще нет детей, что одиннадцатилетние женщины, не издав ни единого стона, рожают здесь душными, беззвездными ночами неестественно мелких и костлявых существ, выталкивая из узких своих тазов их синие тельца в извечную грязь населенных людьми свалок — и все это в тиши и молчании всеобщей ненависти; что двадцать лет здесь — это старость, и что здесь попросту нет места для калек. Правдоподобная Фелисия Алонсо прочитывает это по своему: ад, преисподняя. Она не видят, как ее уже заходят со всех сторон, прячась за низенькими застройками. Когда же наконец ей преграждают дорогу, и до нее доходит, что ее окружили, не оставив никакого пути для бегства, и их столько… 0 она все еще горячечно размышляет: чего эти дети хотят…? Без слов, без образов — они чужие, чужие. Через мгновение такая вероятная Фелисия Алонсо будет избита до бессознательности, с нее сдерут все, что на ней имеется, после чего орда таких Пуньо ее грубо, по-садистски и неоднократно ее изнасилует. Может быть тогда — по закону отождествления жертвы с мучителем и через истинное унижение сброшенная на тот же уровень страха и бешенства — может тогда она хоть что-то поймет в их жизни, хотя и в этом не до конца следует быть уверенным. Ведь что становится причиной того, что перепуганный, чуть ли не аутистический мальчишка Пуньо затем превращается больного гневом преступника? В каком танце прыгают мысли у него в голове? Какого они цвета? Под какую песню они пляшут? Никто не научил Девку искусству трансляции чужих чувств, а она, все эти доктора, все эти профессора — именно этому пытались как раз обучить тебя.

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 16
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Школа - Яцек Дукай торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит