Багровые волны - Андрей Максимушкин

4

К вечеру волнение стихло. Обрадованный этим подарком стихии, командир подлодки распорядился увеличить ход до 14-и узлов. Корабль неплохо держался на курсе, качка слабая, легкая вибрация корпуса от раскрутивших полные обороты дизелей терпима. Можно попытаться наверстать упущенное из-за шторма время и выйти к рубежу прорыва в Северное море в удобное для нас время.

Заглянувший на центральный пост штурман напомнил, что если ночью небо расчистится неплохо бы попытаться определиться по звездам. Последний раз координаты подлодки определялись 50 часов назад. Корабль за это время несколько раз менял курс и скорость, шел в штормовом море. Береговых ориентиров в океане нет. Естественно, если учитывать нехорошую особенность лага давать показания как бог на душу положит и не слишком высокую точность показаний гирокомпаса, координаты на карте, обозначавшие местоположение подлодки Д-3 были весьма приблизительными.

Лейтенант Серебряков штурманом был неплохим, умел вести прокладку по счислению, грамотно определялся по солнцу и звездам. Ценный флотский кадр. Два года назад Котлов сманил Серебрякова со второго дивизиона подплава с чем и нажил себе смертельного врага в лице командира Щ-404. операция по переводу штурмана была обставлена по всем правилам жанра, с душевными разговорами, жалобами и докладными руководству и презентом флотскому начальству в виде сэкономленного ящика хорошего красного вина. Дело того стоило. Анатолий Серебряков прижился в новом коллективе и освоился на подлодке. Для человека плававшего в нечеловеческих условиях тесноты отсеков «Щуки» это было немудрено.

— Где хоть мы находимся? — недовольно пробурчал командир, наклоняясь над штурманским столиком.

— Примерно вот здесь — Серебряков ткнул пальцем в карандашную точку в северо-восточной части Атлантики.

— На сколько ошибся?

— На лаг давно не смотрю. Гироскоп полетел. Видимо, обмотку мотора замкнуло. Так что, с учетом дрейфа в шторм, нас могло отнести миль на сто южнее.

— Товарищ штурман, а почему у Вас приборы так сильно ошибаются? — в люке третьего отсека нарисовалась круглая заросшая кучерявой с медным отливом шерстью физиономия замполита.

— Потому что приборы ни в дыру, ни в ржавую гайку — не поворачивая головы, огрызнулся командир БЧ-1-4.

— Политрук Махнов, не мешайте работать — с угрозой в голосе ответил Котлов.

С тех пор как вышел приказ "Об укреплении единоначалия в Красной Армии и Военно-Морском Флоте", отношение экипажа к политруку Махнову сильно изменилось. Не несший практически ни какой ответственности, не имевший допусков к кораблевождению и не владевший элементарными знаниями, положенными командиру красного флота, Эммануил Александрович быстро скатился до роли заместителя по общим вопросам. То есть, по никаким вопросам.

Котлов рассеяно почесал в затылке, с такой погрешностью, легко можно проскочить мимо конвоя и узнать об этом только во время утреннего сеанса связи. Будем надеяться на хорошую погоду и звездное небо и на то, что штурманский электрик разберется с железным нутром гирокомпаса, да оживит эту дуру.

Командир очень надеялся на ночное сражение. Стыдно было б возвращаться, не потопив даже старой калоши. Радиограмма с курсом и координатами конвоя пришла очень кстати. Люди уже стали унывать, командир такие нюансы улавливал моментально, здесь ему замполит был не нужен.

Но если ночь пройдет безрезультатно, если никого не встретим, моральное состояние экипажа опять упадет, как барометр перед бурей. И так в кормовых отсеках уже ходят нехорошие слухи. Непонятный приказ на срочное возвращение дал повод к брожению умов и "трюмному мифотворчеству". Этим выражением капитан-лейтенант Котлов называл всевозможные неимоверно фантастические слухи и невероятные сплетни, порой возникающие среди краснофлотцев, лишенных доступа к информации и не всегда понимающих планы командования.

Впрочем, если быть честным, командир «Красногвардейца» тоже не всегда понимал смысл распоряжений старших командиров. Начальство оно такое — умом командиров не понять, аршином общим не измерить. У них особенная стать. В начальство надо просто верить.

— Разрешите, товарищ командир — через центральный пост протискивался кок.

Пришлось потесниться, прижаться к бортам, пропуская через отсек широкоплечего краснофлотца Машко, державшего обеими руками большую кастрюлю. При этом с левой руки кока свисали сетка с хлебом и термос. Следом за Машко прошли еще двое краснофлотцев с кастрюлями и судками. Ужин для команды, дело святое.

Исходящие из кастрюль ароматы напомнили командиру, что через 10 минут будут накрывать в кают-компании. Пора передавать вахту командиру БЧ-2-3 и двигать на законный ужин, а затем на заслуженный отдых в своей каюте. Только послужив на подводной лодке, понимаешь — какое это счастье своя собственная каюта! Пусть размером с собачью конуру, но зато своя. Маленький кусочек личного пространства, положенный командиру корабля.

Взгляд Котлова упал на барометр. Давление нормальное. Есть надежда, что погода не подкачает. Главное чтоб сильной качки не было. Людям надо хоть немного выспаться. Пережитый шторм был настоящим испытанием, все три вахты вымотались как черти в преисподней.

После ужина капитан-лейтенант поднялся на мостик. До вечернего сеанса связи остается два часа. Можно спокойно закурить трубку, затянуться ароматным табачком. Вахту несут артиллерийский лейтенант Борис Донцов и два наблюдателя. Командир БЧ-2-3 мужик надежный, службу знает. Пока Донцов на мостике, командир спокоен. И по торпедно-артиллерийской части у лейтенанта полный порядок.

Даже порой удивительно — человек всего два года как пришел на флот после морского училища, а освоился с первого дня, и технику знает, и с людьми умеет работать. Одним словом — прирожденный моряк. Да так оно и есть, Борис Алексеевич натуральный архангелос, из потомственных поморов.

Порой кажется, что судьба компенсировала капитан-лейтенанту Котлову несчастье в виде замполита таким ценным подарком, как лейтенант Донцов. При этих мыслях Виктор Николаевич горько усмехнулся — у всех замполиты, как замполиты. Нормальные в большинстве люди. Конфликты с ними конечно бывают, не без этого. Но все по-человечески, люди с командами работают, технику изучают, только на Д-3 вместо замполита живой балласт в виде политрука Эммануила Махнова.

— Политрук Махнов! — пока командир скатывался по трапу в отсек, ему в голову пришла замечательная идея.

— Здесь.

— Надо сигнальщика на мостике сменить. Поднимитесь, помогите лейтенанту Донцову вахту нести. Заодно поговорите с лейтенантом об организации обслуживания штатной артиллерии в походных условиях — попросил командир чуть извиняющимся тоном.

— Там же штормит!

— Вот я и говорю: поддержите товарищей. Дайте им пример ответственного отношения к делу и настоящей стойкости перед тягостями боевого похода — при этих словах Котлов ободрительно хлопнул по плечу слегка опешившего замполита.

— Краснофлотца Клименко отправите вниз, он уже три часа на мостике дрогнет. Дождевик не забудь.

Командир понимал, что лейтенант Донцов точно не обрадуется такому напарнику, но так зато один из вахтенных немного отдохнет перед боем. Махнову все равно делать нечего, пусть развеется, помокнет на посту. С замполита хоть шерсти клок. Еще не хватало, чтоб его от безделья понесло проводить внеплановые политинформации, разъяснять экипажу текущий политический момент и матросов «исповедовать». Нет, лучше пусть к морю привыкает.

Устроив таким образом командиру БЧ-2-3 и замполиту маленькую дружескую подлянку, Котлов еще раз пробежался придирчивым взглядом по отсеку, заглянул в радиорубку и отправился в свою каюту. Каютой конечно это помещение называлось по недоразумению. Больше всего сей закуток напоминал не слишком просторный и неуютный гроб.

На койку командир завалился не раздеваясь. Что делать? Не на линкоре служим. Неряшливость подводников есть следствие нечеловеческих условий обитания в стальной сигаре. Может быть, когда ни будь, техника так шагнет вперед, что сильно уменьшившиеся дизеля и аккумуляторы освободят немного места для людей, а конструктора втиснут в подлодку дополнительные цистерны с пресной водой. Когда ни будь, такое счастье наступит. Виктор Котлов считал, что это будет, но не в этой жизни.

Вырубился капитан-лейтенант мгновенно. Стоило только опустить голову на подушку, как в следующий момент он почувствовал толчок в плечо.

— Командир, мы идем параллельным курсом к конвою — над ухом прозвучал взволнованный голос старпома — скоро можно начинать.

— Якорь тебе обратным клюзом — беззлобно выругался Котлов, рывком вскакивая на ноги. Просыпался он мгновенно. Подлодка приучила.