Черная невеста - Валерия Вербинина

Старинные часы отбили четверть, потом половину. Вскоре Ксения и писатель услышали, как за дверями зазвонил телефон. Звон быстро прекратился, к аппарату подошел дворецкий. Бедфорд оборвал диктовку и поморщился, словно знал, кто звонил, и отдавал себе отчет в том, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Сэр!

– Меня нет, – отрывисто бросил писатель дворецкому, который стоял на пороге.

– Но миссис Бедфорд…

– Особенно для миссис Бедфорд, Джеймс!

Дворецкий молча поклонился и вышел, бесшумно затворив за собой дверь, а писатель почувствовал, как у него испортилось настроение. Еще утром он любил свой роман, а теперь ему не в радость было видеть собственные строки, не в радость диктовать текст машинистке, которая печатала так быстро, что едва успевала переводить каретку со строки на строку.

– Если вы не против, сделаем перерыв, – сказал Бедфорд Ксении.

Она не стала возражать, и это внезапно показалось ему обидным, потому что они остановились в самом разгаре ударной, как полагал автор, сцены. (Впрочем, Ксения еще в конце прошлой главы поняла, куда ветер дует, и догадалась, чей труп должен будет обнаружить бравый инспектор Кертис в образцовом саду одного из героев.) Довольно неловко Бедфорд предпринял попытку оправдаться.

– Некоторым детектив может показаться несерьезным жанром, – сказал писатель. – Но, уверяю вас, это не так. Детектив может принимать любую форму, в зависимости от целей автора. И, в конце концов, – вдохновенно добавил он, – что такое, к примеру, шекспировский «Гамлет», как не мистический детектив? Все составляющие хорошего детектива здесь налицо: убийство, расследование и возмездие. Привидение, на мой вкус, совершенно лишнее, Гамлету следовало самому догадаться, кто убил его отца, но Шекспиру приходилось считаться с условностями эпохи. Можно только предполагать, как он написал бы эту пьесу сейчас, когда мистика больше не в моде.

– Сейчас он бы вообще не стал писать пьесы, – не удержалась Ксения. – Он бы служил в банке, вот и все.

Тут, надо сказать, Бедфорд изумился вторично – настолько, что даже забыл о неприятном звонке жены. (Некоторое время назад она вбила себе в голову, что обязана познакомить мужа со своим очередным любовником, и Бедфорд уже отчаялся внушить ей, что вовсе недостоин такой чести.)

– Тут, пожалуй, я могу с вами поспорить, – начал писатель, с любопытством глядя на свою собеседницу. – Если у человека есть талант, он все равно возьмет верх. Уверен, современный Шекспир ненадолго бы задержался в своем банке…

Бедфорд был готов развивать эту тему и дальше, но с присущей ему чуткостью он уловил, что Ксения витает мыслями где-то далеко и вовсе не Шекспир волнует ее в настоящий момент.

– Хотя я не думаю, что современный «Гамлет» был бы лучше того, классического, несмотря на все неправдоподобие некоторых моментов, – прибавил писатель шутливо, чтобы закрыть тему.

Ксения усмехнулась.

– Жизнь тоже не слишком заботится о правдоподобии, мистер Бедфорд. Например, я знаю… то есть знала одного человека, который получил по почте шуточный некролог, что он умрет девятого марта. Жена этого человека уверяет, что он был совершенно здоров и не собирался умирать, однако девятого числа тот действительно умер. Неправдоподобно? Да. И тем не менее это имело место в реальности.

– Боже мой! – воскликнул писатель. – Какой поразительный сюжет!

Ксения подскочила на месте и широко раскрытыми глазами уставилась на своего бессердечного собеседника.

– Мистер Бедфорд, сэр… Это не сюжет. Это реальная жизнь. Если вы видели утренние газеты, там как раз описывается этот случай, только без упоминания о некрологе. Роберт Бойл, тридцати четырех лет от роду… смерть на Стрэнде… И ведь у него не было совершенно никакой причины умирать.

– Разумеется, была, – отмахнулся Бедфорд, своим бисерным почерком записывая что-то в маленькую книжечку, куда он всегда заносил новые сюжеты, удачные обороты и пришедшие ему на ум остроты, чтобы впоследствии использовать их в своих произведениях. – Была, и не спорьте… Я не говорю о реальной жизни, разумеется, меня совершенно не интересует, что могло в действительности произойти с этим господином. Но в детективе, само собой, причина его гибели может быть только одна. – Он даже зажмурился от удовольствия.

– И что это за причина? – спросила Ксения.

– Убийство, – с торжеством ответил мистер Бедфорд.

Глава 5

Весельчак Гарри

Уверена, с вами это тоже случалось.

В конце концов, с каждым может произойти что-то из ряда вон выходящее. Вы ломаете себе голову, пытаясь понять причину, прикидываете и так и эдак, ищете правдоподобные объяснения… И тут появляется некто – человек, который, как вам кажется, не способен пролить свет на происходящее, – и одной фразой, одним словом, одним замечанием расставляет все по местам.

Убийство!

Да нет, повторяла себе Ксения, возвращаясь домой, о каком убийстве может идти речь? Не было ничего подобного, никто не убивал Роберта Бойла, он умер сам, ведь она сама была там, она видела…

А некролог? А таившаяся в нем угроза?

Глупая шутка, только и всего. И если Генри Хэйли прочитал утренние газеты, он уже раскаивается в ней.

Шутка? Нет, это не шутка, и не стоит себя обманывать. Надо очень сильно ненавидеть человека, чтобы решиться на такое…

И вовсе не обязательно приплетать сюда ненависть, одернула себя Ксения. Может, этот Весельчак Гарри просто непроходимо глуп? Как говорит Амалия, мы привыкли предполагать логику и смысл там, где чаще всего причиной является обыкновенная глупость…

И Ксения решилась. Она села в такси и велела везти себя на Гровенор-стрит. Точный адрес мистера Хэйли она уже знала из справочника.

Увы, величавый и неприступный, как банковский сейф, дворецкий сообщил, что мистера Хэйли нет дома, но завтра до обеда у леди будет возможность застать его, если она пожелает. Ксения оставила свою визитную карточку с коротким сообщением и, ощущая отчего-то глубокое недовольство собой, вернулась в Темпл.

Дома она некоторое время бесцельно блуждала от одной стены к другой, и наконец, чувствуя потребность поделиться с кем-нибудь тем, что ее беспокоило, позвонила матери.

– Скажи, мама, что ты обо всем этом думаешь? – спросила Ксения, закончив свой рассказ.

Некоторое время Амалия молчала.

– Я думаю, реально ли внушить человеку, что он должен умереть в определенное время, – сказала она наконец. – Ты, безусловно, права в том, что совпадение реальной смерти с той, что была предсказана в некрологе, выглядит подозрительно. Но…

– Да?

– Человека, который видел войну, просто так на испуг не возьмешь, – спокойно сказала Амалия, – и до смерти не напугаешь. А Бойл был на войне с 1914 года. Нет, тут что-то не сходится. И вообще пока у нас слишком мало данных, чтобы делать выводы.

– Я предположила, что он стал объектом травли и некролог стал просто последней каплей, – проговорила Ксения, волнуясь. – Но его жена уверяет, что никакой травли не было.

– Жена могла и не знать, но дело даже не в этом.

– А в чем?

– В фотографиях. Женщина легко уничтожает фотографии – в порыве разочарования, от недовольства собой, в гневе, по тысяче других причин. Мужчины – другое дело. Я бы сказала, что они в общем равнодушны к своим изображениям, и нужно что-то очень серьезное, чтобы они стали рвать карточки в клочья. Ты действительно хочешь завтра навестить этого Хэйли?

– Да.

– Попытайся узнать у него, что такое случилось между ним и Бойлом, что последний не желал с ним общаться после войны. Вряд ли это было так же серьезно для Хэйли, как для Бойла, но…

– Почему ты так думаешь?

– Ну, он же подвез Бойла и его жену и, судя по всему, никак не показал, что встреча со старым товарищем была ему неприятна. Зато в следующий раз старый товарищ сам ушел из ресторана и увел жену, едва заметил там Хэйли. Роберт Бойл явно не желал повторной встречи – интересно, почему?

Утром 11 марта Ксения вышла из такси на Гровенор-стрит и позвонила в знакомую дверь.

– Да, мисс, разумеется, я помню вас. Проходите, мистер Хэйли вас ждет.

Мистер Генри Хэйли оказался подтянутым щеголеватым брюнетом лет тридцати пяти, с узким лицом, наиболее примечательной частью которого являлись идеально подстриженные усы. Легко было представить его в военной форме и еще легче сообразить, как она, вероятно, ему шла в те годы. Сейчас хозяин дома был собран и серьезен, так что мало кто рискнул бы назвать его весельчаком.

– Вы написали, мисс, что дружите с женой Боба… – Говоря, он окинул внимательным взглядом гостью с головы до ног, не упустив ни единой мелочи из ее облика. – Прошу вас, садитесь. Я читал в газетах… прискорбно, весьма прискорбно…

«Не англичанка, дорогие духи, платье из Парижа и чертовски ей к лицу. Ни одного украшения, только повязала на французский манер шарфик на шею… Шикарно, просто шикарно! Интересно, где эта рыжая кобыла могла с ней познакомиться? Жене Бойла парижские наряды точно не по карману, и она, бедняжка, даже не понимает, что такое стиль…»