Баллада о Мертвой Королеве - Вадим Панов

Услышав вопрос, брат Гематус вздохнул, бросил тоскливый взгляд в окно и на секунду онемел.

Заснеженный парк подернулся мороком. Пегий снег выстилал землю, ядовито-синие стволы деревьев возносились к небесам, а черные кроны распускались растрепанными похоронными венками. Танцующие лунные сферы уводили взгляд куда-то за грань, во Внешние миры, в саму смерть или в бессмертие. Здесь не было жизни. А там плыли в облаках гигантские змеи, сгущалась тьма, искрился свет и невозможные существа расправляли гигантские крылья.

Не успел молодой эрлиец охнуть, как целая планета разорвалась у него чуть ниже сердца, в глазах полыхнул ядовитый цветной салют, и все исчезло.

Молодой врач замер с раскрытым ртом.

– Какие будут последствия? – настойчиво повторил брат Висцерус.

– Тяжелые, – выдавил Гематус, с трудом отводя взгляд от окна.

И неловко переступил, почувствовав в ногах странную слабость. Свет в холле больше не был теплым, в нем появилась невнятная угроза. От тяжелых сводов и древних стен неприятно потянуло холодом. Кажется, запахло тленом…

– Это все? – недовольно уточнил брат-наставник.

– Что «это»? – вздрогнул Гематус.

Висцерус прищурился – до него только сейчас дошло, что юноша сам на себя не похож.

– С вами все в порядке, брат?

– Я… – Молодой эрлиец помолчал, растерянно глядя на наставника, но решил не рассказывать пока о странном видении и качнул головой: – Я с утра не в своей тарелке, брат Висцерус. И не могу понять почему.

– Возможно, дело в небрежной подготовке к занятиям, – строго произнес брат-настоятель. – Вас явно тревожит отсутствие знаний.

– Не уверен, что вы поставили правильный диагноз.

Однако старик и сам понял, что Гематус не просто так не ответил на элементарный вопрос, и перестал мучить молодого врача. Повернулся к остальным и вопросительно поднял брови:

– Кто сможет дополнить ответ?

Желающих не нашлось.

– Тогда отправляемся в хирургию… А вы, брат Гематус… – Старик ткнул в грудь молодого врача указательным пальцем. – Вы отправляйтесь в Дырявый приемник. Может, это вернет вас в вашу тарелку.

Молодые братья захихикали, но быстро стихли под строгим взглядом Висцеруса.

– Помогите дежурным.

– Спасибо.

Просторное помещение, в которое прибывали воспользовавшиеся «Дыркой жизни» обитатели Тайного Города, когда-то имело длинное и торжественное название, связанное с предназначением, с предоставлением неотложной помощи и с уникальной системой энергетической подпитки пострадавших. В названии даже фигурировал экстренный способ транспортировки в операционную, посредством разветвленной сети внутренних порталов, и реклама сопутствующих услуг Обители. Но это был тот редкий случай, когда знаменитое многословие эрлийцев дало трещину, и они сократили название до короткого, емкого и довольно циничного «Дырявый приемник». Но использовали его, разумеется, исключительно сами эрлийцы.

Это было единственное помещение Обители, где витал стойкий запах крови, пота и дезинфицирующих средств, с тонкой примесью благовоний и снадобий, призванных всю эту вонь вытравить. В момент массового открытия порталов и поступления раненых к смеси добавлялись запахи озона, гари, пороха и страха, а на полу и стенах появлялись кровавые потеки. Дырявый приемник работал круглосуточно, и даже педантичные до занудства эрлийцы не всегда успевали прибраться, за что дежурной смене обязательно доставалось от старших монахов, независимо от того, какая война или чума бушевала за стенами Обители.

А вне кризисов Дырявый приемник отдаленно напоминал приемное отделение обычной человской больницы. В глубине массивных стен дремали артефакты внутренних порталов, мозаичный пол строго разделял секторы, по которым мог передвигаться персонал, и приемные зоны, куда попадали раненые, воспользовавшиеся «Дыркой жизни». С потолка свисали тяжелые кристаллы «поглотителей», поскольку раненые частенько прибывали вооруженными, сжимая в руках не только мечи, но и магические жезлы и прочие боевые артефакты, и в горячке, случалось, продолжали сражаться, так что предосторожность была не лишней. «Поглотители» работали по принципу «обжор», всасывали магическую энергию, накапливали ее, а затем пускали на нужды Обители.

В мирное время дежурство в Дырявом приемнике считалось отдыхом, Гематус отправился на него с радостью, мысленно поблагодарив старого Висцеруса за такую поблажку, но едва войдя в помещение, Гематус вдруг остановился, смертельно побледнел и без чувств рухнул на пол, вызвав шок у сидящих неподалеку коллег.

– Хочешь сказать, что моя сестра шлюха?! – негромко, но с явной угрозой, поинтересовался де Рю.

И его ладонь легла на рукоять меча.

– Хочу сказать, что твоя сестра – приятное исключение из вашей упертой породы, – хмыкнул в ответ Данияр, десятник дружины Люблино.

И молодой рыцарь попался в расставленную ловушку:

– В чем исключение?

– В постели горяча, – рассмеялся ему в лицо люд. – Вспоминая, что Марта вытворяла, я готов поверить, что вы размножаетесь не только из чувства долга.

– Урод!

– Щенок!

– Ты ответишь!

– Перед тобой?

– Да!

Но клинок пока оставался в ножнах.

Молодой Евгений де Рю пребывал в бешенстве, но знал, что Данияр – опасный противник, и рассчитывал шансы. А вот люд целенаправленно выводил рыцаря из себя:

– На твоем месте я бы гордился такой сестренкой, Женька, – размеренно произнес Данияр, не прикасаясь к своему оружию. – Наша Марта – настоящая красотка, веселая умница и в постели может поспорить даже с феей.

– Не смей говорить «наша»!

– Ах да, ты ведь с ней не спал…

– Заткнись!

– Разве ты не понимаешь, что я восхищен твоей энергичной сестричкой?

Увы, но чуды, чудские женщины, традиционно демонстрировали образцовую стойкость к адюльтеру, вызывавшую у остальных жителей Тайного Города подозрения во фригидности. Соблазнить рыжеволосых «ледышек» считалось невозможным, а судя по тому, как гуляли от своих благоверных господа рыцари, не факт, что игра стоила свеч.

Десятник Данияр решил проверить слухи на собственным опыте, пообещал подгулявшим товарищам вынести чудским женщинам однозначный и непредвзятый вердикт, и более чем преуспел. То ли ему повезло с хорошенькой Мартой де Рю, то ли любвеобильность могучего богатыря сотворила чудо, но о бурном романе сначала зашептались по углам, затем заговорили в голос, а к началу осени уже делали ставки на то, чья кровь прольется первой. Самое главное из заинтересованных лиц – глава семейства де Рю, – традиционно узнал о случившемся последним, после чего устроил старшему сыну крупную головомойку. «Накрученный» Евгений отправился «разбираться с проблемой», застал влюбленных в отеле, где они коротали дождливый вечерок, и затеял ссору. Страсти разгорелись нешуточные, и единодушие мужчины проявили только в одном: ни тот ни другой ухом не повел в ответ на рыдания и увещевания поруганной девы.

– Женя, пожалуйста, не надо! Я люблю его! Данчик, ради меня, не убивай его. Я тебя умоляю! Жека, хочешь я прямо сейчас пойду с тобой домо-ой…

Рыдания дали результат: при женщине решили не драться – «Слишком шумно!» – и мужчины отправились в ближайший парк. Несчастную Марту заперли в номере, и бедняжке ничего не оставалось, как в голос рыдать, прильнув к оконному стеклу.

С обеих сторон незамедлительно прибыли группы поддержки, напряжение стремительно нарастало, голоса становились все более громкими, угрожающими, «секунданты» тоже то и дело хватались за оружие, к счастью, пока – для демонстрации намерений, пока… И никто не обратил внимания на появившийся внутри зоны морока «Крылатый глаз» – простейшее и потому весьма распространенное в Тайном Городе устройство слежения, созданное на стыке магии и технологий. «Глаз» уютно устроился в ветвях ближайшего дерева, транслируя куда-то картинку развивающегося скандала, но еще через несколько минут в Петровский парк мягко вкатился фургон Службы утилизации, и собравшихся людов с чудами окутало еще одно заклинание морока – куда более мощное и абсолютно непроницаемое. Внезапный и резкий поток чужой магии сбил немудреные настройки «Глаза», и он принялся выписывать неровную спираль, поднимаясь выше и выше, а когда оказался над кроной дерева – зашипел, пронзенный стремительной молнией, и рухнул на землю.

Его обязательно должны были увидеть – «Глаз» падал в самую толпу, – но за мгновение до того, как он оказался на земле, голова Данияра слетела с плеч и покатилась прочь. Де Рю машинально среагировал на неожиданное движение, хотя не смог бы потом сказать, кто его совершил, выхватил меч, но сделать с ним ничего не успел: раздался чей-то крик, в ноздри ударил резкий запах персиков, а в следующий миг Евгения атаковал кто-то, то ли невидимый, то ли слишком быстрый.