Гезат (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

Нагрузив на второго коня трофеи, повел его по звериной тропинке к тому месту, где поджидал Буцефал. Там пересел на своего жеребца, а захваченного повел на поводу. Гленн ехал за мной, постоянно задавая вопросы о Думнориксе и его армии. Я отвечал так, чтобы откорректировать в правильную сторону его оценку эдуйского вождя, из-за которого и погибла семья мальчика, но не перегибал. В возрасте Гленна выдуманное кажется намного реальнее того, что видит и слышит.

Костер почти догорел, лишь в середине еще пляшут золотисто-красные язычки. Их отблески скользят по лицам воинов, сидящих возле него. Кроме меня, еще пять человек — мой, так сказать, ближний круг. Кажется, что воздух возле нас стал гуще, пропитавшись запахом вареного мяса и вина: возле каждого, у кого в глиняной тарелке, у кого на пучке травы, лежат куски серны, и стоят чаши, глиняные или бронзовые, наполненные красным вином не самого лучшего качества, но забористым, какое любят кельты. На ночь эдуйская армия встала неподалеку от римских легионов, маркитанты которой сочли за честь втюхать союзникам втридорога вино и другие продукты. Я обменял кожаные доспехи, ремни и сапоги убитых гельветов на бурдюк вместимостью литров восемь, наполненный по завязку. Их оружие и лошадей придержу на следующие дни. Не последний раз, чай, пируем!

Гленн, расплескивая вино, доливает в чаши из бурдюка. Пацан и сам уже приложился изрядно, покраснел лицом и ушами и набрался наглости вмешиваться в разговоры взрослых. Ему не советуют заткнуться, наоборот, посмеиваются добродушно. Все знают, что утром Гленн стал круглым сиротой и ненадолго рабом. И как освободили, тоже знают, причем в его версии, которая далека от того, что было на самом деле. Именно так появляются мифические герои. Как бы там ни было, а я завалил двух врагов, отбил мальчишку у большого отряда и взял хорошие трофеи. За это мне почет и уважение от всех воинов эдуйской армии, а не только от тех, кого угощаю сейчас.

По возвращению я сразу сообщил Думнориксу о том, что неподалеку шляются отряды гельветов. Командующий эдуйской армии к тому времени уже принял на грудь, причем нехило, посетив шатер Гая Юлия Цезаря. Вместе со свитой он спешивался возле своего большого красного шатра с бахромой золотого цвета на каждом шве.

— Нашел, кого бояться! — пренебрежительно отмахнулся Думнорикс и пошел продолжать пир со своими холуями.

Я последовал его примеру, но в кругу своих приятелей. Эти посиделки у костра, пожалуй, самое лучшее, что есть на войне. Вроде бы не много жара от язычков пламени, а сплавляют участников накрепко. К тому же, пища, приготовленная на костре, имеет неповторимый вкус. Разговоры тоже приобретают особый смысл.

Мы выпиваем за будущую победу над гельветами кисловатое красное вино. После чего я закусываю еще теплым вареным мясом. Оно жестковато и дым костра не полностью перешибает специфичный запах дикой козлятины, но все равно кажется очень вкусным. Пожалуй, более восхитительную козлятину я ел только в ресторане на острове Тенерифе. Блюдо называлось карне де кабра. Лопатку и ребра жарят, а потом тушат с овощами, специями и красным вином. Подают под местным острым соусом мохо рохо. У меня до сих пор рот наполняется слюной, когда вспоминаю обжигающий вкус сочного мяса.

Закусив, завожу разговор на нужную мне тему:

— Как догадываюсь, Думнорикс не собирается воевать со своими родственниками.

— Я тоже так подумал, — соглашается Дуфф.

— Он хочет и римлянам угодить, и с гельветами не поссориться, — добавляет эдуй Кон (Умный), один из немногих, кто хотя бы частично оправдывает свое имя.

— Это плохо, — говорю я. — Не для того я отправился в поход, чтобы проехать туда-сюда и вернуться ни с чем.

— Мне тоже это не нравится, — поддерживает Дуфф.

Остальные молчат, но и так ясно, что они хотели бы вернуться домой богатыми и прославленными воинами, чтобы потом на пирушках рассказывать о своих подвигах.

— Подожду еще немного, а потом перейду на службу к римлянам. Они уж точно будут воевать, — закидываю я. — Надо только набрать тридцать человек.

Под командованием Гая Юлия Цезаря седьмой, восьмой, девятый, одиннадцатый и двенадцатый легионы. Последние два набраны с месяц назад, конницы у них нет. Римляне теперь предпочитают служить только в пехоте, а в кавалерию, как раньше во вспомогательные войска и на флот, набирают перегринов или варваров, в первую очередь кельтов. Служить рядовым у меня нет желания, вот и хочу собрать турму и стать ее командиром.

— Говорят, что у римлян надо служить двадцать пять лет, — произносит Кон.

— Это если ты хочешь получить римское гражданство и надел земли, — просвещаю я. — Можно договориться на временную службу, до конца похода. Я поболтал с купцом, у которого покупал вино. Он в курсе всего, что творится в армии римлян. Рассказал, что им сейчас позарез нужна своя конница. На Думнорикса у них мало надежды. Так что выпендриваться не будут.

— А ты сможешь договориться с ними? — спрашивает Кон.

— Запросто! — уверенно заявляю я. — Знаю их язык и обычаи. Отец научил. Он несколько лет прослужил у римлян. Главное — прийти не в одиночку, а целым отрядом, турмой, тогда они точно возьмут. Так что, если наберутся желающие, поступим на службу вместе.

— Надо будет поговорить с нашими, — принимает решение Дафф.

— Да, можно попробовать послужить у римлян, — соглашается и Кон. — Они сейчас побеждают всех.

— Гленн, налей нам вина! — приказываю я, чтобы сменить тему разговора.

Наживку я закинул, пусть сами решают, заглотить ее или нет. Если буду уговаривать, начнут подозревать, что у меня какой-то тайный замысел.

Если ставишь перед собой конкретную и достижимую цель, судьба начинает подсовывать тебе способы ее достижения. Мне подвернулся такой шанс.

Гай Юлий Цезарь приказал Думнориксу разведать, где находятся гельветы. По одним сведениям они уже переправились через реку Арар (Сону), правый приток Родана (Роны), по другой все еще грабят земли эдуев. Судьба подданных, видимо, интересовала вождя постольку поскольку, потому что он не выделил несколько отрядов с четким приказом обследовать определенные участки и доложить, нет ли там гельветов, а сказал, что было бы неплохо узнать, где враги. Мол, найдете их — хорошо, не найдете — тоже неплохо, потому что и без вас знаю, где сейчас гельветы. Все правильно его поняли и выехали из лагеря, но не на поиски, а на охоту. С провиантом с каждым днем становилось все напряженнее. В отличие от римской армии, у эдуев войско само заботилось о пропитании. Запасы, взятые из дома, уже заканчивались, а грабить соплеменников нельзя. Впрочем, все ближние деревни все-таки были обобраны под предлогом снабжения защитников отечества.

Я тоже выехал из лагеря в сопровождении своих постоянных сотрапезников и тоже на охоту. Вот только охотиться решил не на зверей. Когда перемещается большая масса людей, обязательно кто-то на время отрывается от нее для решения своих задач, самых разных. Надо только найти этих отщепенцев и убить или взять в плен. Последнее предпочтительнее, потому что римлянам наверняка нужен «язык». Такого термина пока что нет, но уже есть необходимость узнать о вражеской армии от ее воина.

Направились мы в сторону реки Арар. Было душно, день обещал быть жарким, поэтому ехали медленно. Примерно через час нас обогнал отряд из одиннадцати человек под командованием одного из приближенных Думнорикса. Мне показалось, что он был не рад увидеть нас здесь, но ничего не сказал, поскакал дальше. Подозреваю, что, как и мы, едет к гельветам, но с другой целью, и хорошо знает дорогу. Я отпустил приближенного Думнорикса метров на двести, после чего пришпорил и своего коня.

Мы ехали за этим отрядом часа три или больше. Отстали, когда оказались у реки. Дальше дорога шла параллельно ее берегу на удалении метров двадцать-тридцать. Скорее всего, к мосту или броду. Судя по очень медленному течению, из-за чего трудно понять его направление, это Арара. Была она шириной метров сто. Вода чистая, прозрачная, видны камни на дне метров на пять от берега. От этого места двигались медленно и осторожно. Мы не посланники Думнорикса и, если нарвемся на большой отряд гельветов, разговор с нами будет короткий, так что лучше, чтобы этого не случилось.