Царь Грозный - Наталья Павлищева

И снова старуха будто растворилась в темноте. Решившись наконец зажечь другую свечу, Анна ее уже не увидела.

А потом была та самая богатая свадьба, которую она видела в зеркале, но совсем не с кем-то из братьев правителя, а… с ним самим! Елена Глинская вышла замуж за Василия Ивановича, который ради нее развелся со своей давно и горячо любимой, но бездетной женой Соломонией!

Но шли год за годом, а детей у молодой государыни все не было. Вот и сидела задумавшись мать правительницы Анна Глинская. Вдруг она вспомнила о пророчестве про внука. Откуда же взяться внуку, если великий князь Василий явно бездетен, с первой женой детей не было, и со второй тоже…

Стоило вспомнить, как возле ларца неслышно выросла тень. На сей раз Анна даже не удивилась, только сняла со стола большое блюдо с орехами, освобождая место. Софья проскрипела:

– Ты довольна? Твоя дочь – правительница.

– Детей-то нет! – досадливо поморщилась Анна.

– Будут, – как-то не очень хорошо усмехнулась старуха, выкладывая свои колдовские предметы на стол…

Княгиню Елену точно подменили, после поездки по монастырям ее перестали забавлять веселые развлечения, которым радостно предавалась совсем недавно. Да и муж, только что не сводивший глаз со своей молодой красавицы-жены, теперь больше интересовался государственными делами. Елена принялась истово молиться, делать щедрые пожертвования храмам, но ничего не помогало.

Великий князь тоже забыл о развлечениях, он строил и строил храмы, вымаливая у Господа себе сына. Опала Соломонии и женитьба Василия на Елене не дали главного – у князя так и не было наследника! К чему было расправляться с мудрой, доброй Соломонией, чтобы женой князя стала надменная, заносчивая Елена, которую в Москве не особо любят? У Глинских стремительно росло количество противников, спасти княгиню и ее многочисленную невесть откуда вдруг набежавшую родню могло только рождение наследника…

Княгиня снова в церкви Зачатия Анны в Китай-городе. Ходит туда почти ежедневно, дарит щедрые подарки, вышивает своими руками пелену. Только ей далеко в рукоделии до прежней княгини Соломонии, руки бездельные, корявые, вот и пелена выходит корявая, хотя и от души. Настоятельница жалеет молодую княгиню, но, видно, такова воля Божья, не видать князю Василию наследника, пока не раскаялся в погибели племянника своего княжича Димитрия Ивановича. Многие понимают, что платит за свой давний грех князь Василий, но как об этом скажешь? Князь не посмотрит ни на сан, ни на что, быстро упекут в дальний монастырь, потому и молчит настоятельница, глядя на бьющую земные поклоны Елену.

Губы княгини истово шепчут, вознося молитву, просят зачатия. Эх, голубка, сколько тут твоя предшественница отстояла, какова в вере своей была, как молила! Не тебе чета! А все одно – пока срок не пришел, ничего не случилось. Настоятельница верила в то, что Соломония родила младенца; и за то, что князю не отдала, бывшую княгиню не осуждала, понимала, что мать попросту свое дитя сберегала от дурных людей. Пусть лучше без княжеских почестей будет, но живым, чем погибнет в темнице, как княжич Дмитрий.

Невольно она прислушалась. Княгиня молила о прощении, точно согрешила сильно. Да, князья, может, и поболее грешат, чем простолюдины. Значит, и Елене есть за что прощение просить, не только князю? Дождавшись, пока Елена поднимется с колен и соберется уходить, настоятельница подошла ближе, тихо заговорила:

– Если есть в чем, покайся, матушка. С покаянием душа успокоится, Господь твою просьбу и выполнит…

Почему-то княгиня на такие простые слова отпрянула, глаза ее с ужасом расширились, быстро зашептала, точно отгоняя от себя какой призрак:

– Нет, что ты! Нет никакого греха, не в чем каяться…

– Господь с тобой, княгиня, что ты! Безгрешна, и слава богу! – перекрестила ее настоятельница, подумав, что сегодня надо отдельно помолиться об отпущении вольных и невольных грехов княгине. По всему видно, что лжет. Но не хочет облегчить душу, кто заставит? Ничего, придет время, сама скажет все, что наболело, а не скажет, так сама и отмолит. Господь милостив, он всем искренне кающимся прощает.

Больше в эту церковь Елена не ходила. То ли потому, что не хотела встречи с настоятельницей, то ли потому, что поняла, что тяжела. Радости князя не было предела, Василий готов сам носить на руках молодую жену. Оберегая ее, запретил ездить на богомолье, приставил нескольких лекарей следить за ее здоровьем, чтобы не случилось ничего с будущим наследником. Он почему-то не сомневался, что будет сын. К княгине не допускали некрасивых людей, запрещали при ней говорить о плохом, старались радовать, чем только можно. Даже Захариху и ту сначала убрали подальше, но Елена попросила, чтобы мамку вернули. Князь просьбе подивился, но разрешил: может, опытная Захариха, которую Елена любит, поможет выносить долгожданного ребенка… На лето княгиня переехала из пыльной, шумной Москвы в Коломенское, где можно было жить в тиши.

Надвигающаяся августовская ночь обещала быть необычайно душной, все говорило о приближающейся сильной грозе. Ветер порывами срывал с деревьев не успевшие пожелтеть листья, норовил подхватить и унести все, что плохо держалось, поднимал вверх облака пыли, но дождя пока не было. Люди качали головами: плохая гроза, сухая! От таких пожары случаются… Первый же раскат грома заставил бегущую куда-то через двор девку присесть от испуга. Но ей долго бояться некогда, спешно отправили еще за водой. Княгиня, вишь, рожает! Как ей не ко времени, в такую грозу кто добрый родится-то? Ругая сама себя за такие мысли, девка перекрестилась и, подхватив подол, чтобы не путался под ногами, бросилась поскорее в поварню, сказать, чтоб разожгли огонь и грели воду.

Всю ночь бушевал ветер, сваливший множество некрепких деревьев, сверкали молнии, только к утру наконец полил дождь. К этому времени Елена родила мальчика. Его крик раздался вместе с самым сильным раскатом грома, потому сама мать не сразу услышала, обеспокоенно дернулась:

– Что, не кричит? Живой ли?

Повитуха, смеясь, подняла княжича на руках:

– Живой, слава богу! Смотри, какой крепкий!

А на дворе бушевала гроза, точно предупреждая, что родившийся княжич будет грозен и страшен, как раскаты грома, сопровождавшие его появление на свет. Люди, еще не знавшие о появлении на свет долгожданного княжеского наследника, крестились:

– Свят, свят! Что ж за гроза такая невиданная приключилась?

Елена почему-то требовала, чтобы сына заставили закричать. Повитуха не могла понять, чего боится княгиня.

– Да голосистый он у тебя, еще какой!

– А слышит ли?

– А с чего бы ему не слышать? – снова дивилась женщина.