Star Wars: Эпизод III: Месть ситхов - Патриция Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ровный монолог Оби-Вана прервался.
– Справа и слева пожарные корабли!
Энакин щелкнул переключателем, и на мостике раздался голос одного из пилотов-пожарных:
– Следуйте за нами. Мы постараемся погасить огонь.
"Следовать за вами? Как вы это себе представляете?" Но из динамиков послышались цифры - координаты. Для крейсера очистили громадную посадочную полосу в промышленном районе. "Хватит, чтобы остановить наше ведро с гайками, и достаточно далеко от населенных мест, так что если мы промахнемся, жилые дома не пострадают. Отлично - кто-то подумал головой".
– Как там скорость? - резко спросил Энакин, и Оби-Ван снова принялся декламировать цифры.
Сквозь дым, застилавший иллюминатор, Энакин увидел, как под ними проносятся корусантские небоскребы. "Слишком близко. Мы летим очень низко и быстро…" Ардва-Дидва отчаянно верещал, и Энакин жестом показал на переключатель:
– Выровняй нас, - приказал он дроиду и снова принялся тормозить корабль.
– Выровнялись, - сказал Оби-Ван. - Пять тысяч.
– Держитесь, - велел Энакин. - Сейчас будет жарко. Мы потеряли температурную защиту.
– Посадочная полоса прямо по курсу, - сказал через секунду Оби-Ван.
"Слишком низко, слишком быстро, слишком жарко… Слишком поздно. Это не посадка, а управляемое крушение. Да и не то, чтобы особо управляемое". Кому-то, однако, было до них дело: посадочную платформу окружали пожарные спидеры. "Только бы не промахнуться…"
Корабль тряхнуло. Энакин увидел, как пожарный спидер отлетает в сторону перед самым крейсером, а потом обзор заслонила волна противопожарной пены. На миг Энакину стало безумно страшно, что сбросить скорость не удалось и они слетят с дальнего конца посадочной платформы. Потом корабль остановился.
– Ну, давайте выбираться, - предложил Энакин, отстегиваясь от кресла. ОбиВан с канцлером последовали его примеру, и вскоре они уже выскочили из люка на открытый воздух. Среди спасательных кораблей они увидели небольшой челнок, который ждал их, чтобы доставить в Сенат.
Пока врачи осматривали потрясенного канцлера, Энакин с Оби-Ваном принялись спорить о заключительном этапе их миссии.
– Это все вы затеяли, - говорил Энакин. - Вы все спланировали. Так что на сей раз все лавры ваши!
– Извини, дружище, - возражал Оби-Ван. - Это ты убил графа Дуку. - Энакин передернулся, однако Оби-Ван этого не заметил. - Ты спас канцлера и ты посадил эту развалину, - продолжал он. - Ты…
– Исключительно благодаря вашим урокам, мастер, - серьезно сказал Энакин. - Это вы заслуживаете таких хвалебных речей. - "А вот меня совершенно точно не стоит хвалить за то, как я убил Дуку".
– Бесконечных речей… - замотал головой Оби-Ван. - Энакин, давай посмотрим правде в глаза: сегодня ты герой. Твоя очередь провести славный день среди политиков.
Челнок приземлился на сенатскую посадочную платформу. Энакин увидел, что прибытия канцлера ожидают мастер Винду и десяток сенаторов. Спорить было некогда.
– Ладно, тогда за вами должок, - сказал Энакин Оби-Вану. - И не только за то, что я в десятый раз спас вашу шкуру.
– В девятый, - поправил Оби-Ван. - Та история на Кейто-Неймойдии не считается. - Энакин закатил глаза, а Оби-Ван улыбнулся. - До встречи на брифинге.
Энакин не сдержал ответной улыбки, но когда он вслед за канцлером шел к трапу, улыбка погасла. Что бы там ни говорил Оби-Ван, на сей раз он, Энакин, не был никаким героем. "Герой бы ни за что не сделал того, что сделал я".
Навстречу Палпатину шагнул Мейс Винду. Они обменялись несколькими сухими фразами, и канцлера окружили сенаторы, чтобы поздравить его с благополучным возвращением.
Энакин глядел на все это, чувствуя себя совершенно потерянным. За спиной у него раздалась череда коротких гудков, а затем чей-то суетливый голос сурово произнес:
– Ну, не настолько все было скверно. Не надо преувеличивать.
"Си-Трипио!" Если здесь протокольный дроид, значит, Падме тоже где-то рядом! Забыв о своих терзаниях, Энакин оглядел толпу сенаторов в поисках жены.
Он ее не увидел. Энакин шагнул вперед, а сенаторы двинулись с посадочной платформы в здание Сената.
Сенатор от Алдераана Бейл Органа заметил Энакина и, отделившись от окружавшей Палпатина толпы, подошел к нему. Они направились к зданию вместе.
– Как теперь Сенату вас отблагодарить? - говорил Бейл Энакину. - Смерть графа Дуку, несомненно, положит конец войне и суровым мерам безопасности, к которым так склонен канцлер…
Энакин вздрогнул, однако от слов сенатора ему полегчало. Он понимал, что убивать беспомощного Дуку было нельзя, но, возможно, все не так ужасно, как казалось. Канцлер Палпатин, судя по всему, полагал, что это необходимо, а если Бейл прав и смерть Дуку положит конец войне, это спасет миллиарды жизней, которые иначе неминуемо были бы унесены бесконечными битвами. Ведь тогда совсем другое дело… или нет? "Я никогда больше не нарушу Кодекс джедаев", - пообещал себе Энакин. От одной мысли об этом на душе стало спокойнее.
Бейл терпеливо ждал, что ответит Энакин. Тот поспешно припомнил последнюю реплику сенатора.
– Война будет длиться, пока генерала Гривуса не разберут на запчасти, - сказал он Бейлу. - Канцлер весьма четко дал это понять.
Бейл нахмурился и собрался было ответить, но Энакин его уже не слушал. Он почувствовал что-то - кого-то - совсем рядом, и этот кто-то шел за ними. Он ощутил…
– Извините, - бросил он Бейлу и направился к ряду гигантских колонн, выстроившихся вдоль галереи.
– Ничего страшного, - произнес ему в спину сенатор.
Сенатор Органа поспешил к Палпатину и своим коллегам, а Энакин нырнул в тень за колоннами. Сомнений не было - да! Он обернулся, и Падме скользнула в его объятия.
Энакин забыл и о Дуку, и о Палпатине, и обо всем остальном. Обнимая Падме, целуя ее, он чувствовал, что снова стал цельным. Уравновешенным. Счастливым.
Когда поцелуй наконец прервался, Падме словно ответила на мысли мужа.
– Наконец-то ты вернулся. Теперь я снова чувствую себя единым целым.
"Единым целым…"
– Я соскучился, Падме. Так соскучился…
Она вздрогнула в его объятиях.
– Ходили слухи, будто ты погиб. Это было ужасно, невыносимо! - Она прильнула к мужу, словно хотела удостовериться, что он действительно жив.
Энакин взял ее за плечи и легонько потряс.
– Я вернулся. Я цел и невредим.
Падме улыбнулась, и он снова прижал ее к груди, чтобы почувствовать совсемсовсем близко.
– Кажется, будто мы не виделись целую вечность, - продолжал Энакин. - А ведь так и могло получиться - если бы канцлера не похитили, не думаю, чтобы нам когда-нибудь позволили вернуться с осаждаемых планет Внешнего Кольца. - И он снова попытался поцеловать ее, но Падме отстранилась.
– Подожди, - шепнула она. - Не здесь.
– Нет, здесь! - ответил Энакин, притягивая ее к себе. Она и сама не понимает, как нужна ему сейчас, как нужны ему ее поддержка, ее любовь. Она ничего не знает о Дуку. - Я устал от этой лжи. Пусть все знают, что мы женаты!
– Энакин, не надо так говорить! - нахмурилась Падме. - Ты нужен Республике, чтобы война, наконец, закончилась! - И она ободряюще улыбнулась, словно почувствовав его досаду. - Я люблю тебя больше всего на свете, - нежно сказала она, - но не хочу, чтобы ради меня ты жертвовал своей жизнью джедая.
– Да, я посвятил жизнь Ордену джедаев, но я готов отказаться от нее ради тебя, - медленно проговорил Энакин, прочувствовав каждое слово.
– Я так не хочу, - задумчиво ответила Падме и снова улыбнулась. - Нет, совсем не хочу. - Энакин опять потянулся к ней, но она ускользнула. - Терпение, мой дорогой джедай. Приходи ко мне позже.
Она сделала шаг в сторону, но рефлексы джедая не обманешь. Энакин заключил ее в объятия - и теперь, когда сладкое потрясение встречи улеглось, почувствовал, что ее трясет с головы до ног.
– Что с тобой?
– Просто очень рада тебя видеть, - ответила Падме срывающимся голосом и отвела взгляд.
– Нет, не это. - Энакин встревожился и обострил свои джедайские чувства. - Что-то еще случилось. В чем дело? Объясни, что происходит!
Падме, к его ужасу, расплакалась.
– Мы не виделись пять месяцев, - выдавила она сквозь слезы. - Мне было очень тяжело. Я никогда не чувствовала себя так одиноко…
Энакин не мог больше терпеть. Ему пришло в голову, что на свете есть только одна вещь, которую Падме не хотела бы ему говорить.
– У тебя появился другой?
К его удивлению и облегчению, Падме вмиг перестала плакать.
– Нет! - воскликнула она с такой гневной искренностью, что ошибиться было невозможно. - Ты мне по-прежнему не доверяешь, но ничего не изменилось!
Нет, все-таки изменилось! Энакин почувствовал это еще яснее.
– Я тебя такой никогда не видел…
– Все хорошо. - Падме на миг отвернулась, а потом снова взглянула на него. - Все просто чудесно. - Она запнулась, и Энакин подумал: "Чудесно? Тогда почему тебе страшно? Почему ты плачешь?" И тут она глубоко вздохнула и продолжила: