Подобно реке... - Пауло Коэльо

Бывшая жена этого человека ни разу не поинтересовалась его судьбой. Попытались разыскать фирму, где он работал: оказалось, что вскоре после окончания строительства этого здания фирма обанкротилась, так как не было куплено ни одной квартиры; поэтому никого не удивило, что один из сотрудников больше не появлялся на службе. А его друзья решили, что он бежал от кредиторов, будучи не в состоянии вернуть долг.

В конце заметки сообщалось, что останки покойного были переданы бывшей жене. На этой заключительной фразе я задумался: бывшая жена еще жива, но за двадцать лет она ни разу не попыталась что-либо узнать о нем. Что было у нее на душе? Обида за то, что он разлюбил ее? Подозрение, что он пропал бесследно, потому что встретил другую женщину? Так уж повелось в нашей жизни: как только завершены формальности и брак расторгнут, сама собой пропадает необходимость продолжать какие бы то ни было отношения между бывшими супругами. Представляю, что пережила женщина, когда узнала о такой смерти человека, с которым разделила большую часть своей жизни.

Потом я задумался о самом покойнике в пижаме, о его полном, беспросветном одиночестве — таком одиночестве, что за двадцать лет ни один человек в целом мире попросту не заметил его бесследного исчезновения.

И я пришел к выводу, что хуже любого голода, любой жажды, безработицы, неразделенной любви, горечи поражения — хуже всего этого знать, что ты никому, совершенно никому в этом мире не нужен.

Давайте сейчас про себя помолимся за этого несчастного и поблагодарим его за то, что он заставил нас вспомнить о значении дружбы.

Одинокий уголек

Хуан всегда посещал воскресные службы, но однажды он подумал, что в своих проповедях пастор стал повторяться, и не захотел больше ходить в церковь.

Два месяца спустя, холодным зимним вечером, пастор явился к нему.

«Видимо, пришел убеждать меня вернуться в церковь», — сказал Хуан про себя и тут же подумал, что ему не хватит духу сообщить пастору, что подлинной причиной его нежелания посещать церковь были однообразные проповеди. И Хуан, пока ставил стулья перед камином и заговаривал о погоде, стал подыскивать какую-нибудь другую отговорку.

Пастор молчал. Хуан, так и не сумев завязать разговор, тоже замолк. С полчаса оба сидели молча, глядя на огонь.

Наконец пастор встал и, орудуя поленом, лежавшим около камина, выкатил из груды жара один уголек.

Тлеющий уголек, оказавшись вне очага, скоро начал гаснуть. Хуан вдруг вскочил и резким движением отбросил его обратно в огонь.

— Доброй ночи, — произнес пастор, поднимаясь, чтобы уходить.

— Доброй ночи и большое вам спасибо, — ответил Хуан. — Как бы ярко ни горел уголек, он быстро погаснет вне очага. Так же и человек: каким бы умным ни был, он не сумеет сохранить тепло своего пламени, если обособится от других. Я снова приду в церковь в следующее воскресенье.

Мануэль — особа важная и нужная

Мануэль всегда должен быть чем-то занят. Иначе ему кажется, что жизнь не имеет смысла, что он зря теряет время, что он никому не нужен, что никто его не любит и никто не хочет с ним знаться.

Поэтому не успевает Мануэль проснуться, как у него уже масса разных дел: посмотреть новости по телевизору (вдруг что-то важное случилось за ночь), прочитать газету (возможно, что-нибудь произошло вчера днем), напомнить жене, чтобы она вовремя собрала детей в школу, поехать куда-то на машине, на такси, на автобусе или на метро, всегда оставаясь собранным, глядя в пространство, посматривая на часы, когда есть прием — названивая по мобильному телефону, — и всегда усердно изображая из себя особу важную, всем нужную.

Вот Мануэль является на службу, склоняется над бумагами, ожидающими его на столе. Если он простой служащий, то всячески старается показать шефу, что пришел вовремя. Если он начальник — торопит подчиненных скорее начинать работу; когда нет срочных дел, Мануэль организует, придумывает их, предлагает новый план, указывает новые направления деятельности.

Вот Мануэль идет обедать. Он никогда не обедает в одиночку. Если он начальник, то садится с приятелями и обсуждает новые стратегии, ругает конкурентов, всегда держит про запас веский аргумент и сетует (не без некоторого хвастовства) на чрезмерную занятость. Если Мануэль простой служащий, он также обедает вместе с приятелями, жалуется на шефа, на слишком большую занятость, утверждает не без отчаяния (и гордости) в голосе, что без него многие дела развалились бы.

Мануэль — будь то начальник или простой служащий — высиживает на службе до последнего. Время от времени он поглядывает на часы: пора бы уже отправляться домой, да надо еще это дельце закончить, ту бумажку подписать. Он — человек порядочный, честно отрабатывает свое жалованье, соответствует возлагаемым на него ожиданиям, оправдывает надежды родители, которые сделали все, чтобы дать ему хорошее образование.

Наконец он возвращается домой. Принимает ванну, одевается в удобную домашнюю одежду и идет ужинать с семьей. Расспрашивает об успехах детей, о занятиях жены. Иногда заговаривает о своей работе, но только для того, чтобы привести себя в пример: у него нет привычки просто так обсуждать дома служебные дела. Ужин заканчивается, и дети — от которых его нравоучения отскакивают, как горох от стенки, — встают из-за стола и несутся к компьютеру. А Мануэль садится перед аппаратом, знакомым ему еще с детства, название которому — телевизор. Он еще раз смотрит программу новостей (вдруг что-то произошло в течение дня).

Когда он ложится, то обязательно читает книгу по специальности: начальник он или простой служащий, ему нельзя отставать от прогресса, иначе он не выдержит конкуренции, потеряет место и столкнется с самой страшной из всех бед — безработицей.

Поговорит о том о сем с женой: в конце концов, он человек приличный, труженик, любящий муж и отец, заботящийся о семье и готовый стоять за нее горой в любых обстоятельствах. Вскоре к нему подбирается сон, и Мануэль засыпает с сознанием того, что на следующий день ему снова предстоит выполнить массу дел, для чего необходимо восстановить силы.

Этой ночью Мануэлю приснился сон, будто ему явился ангел и спрашивает: «Ради чего ты все это делаешь?» «Я человек ответственный», — отвечает он.

Ангел снова спрашивает: «А мог бы ты хоть на пятнадцать минут остановиться, оглядеться вокруг, посмотреть на мир своими глазами — и ничего не делать?» «С удовольствием, — отвечает Мануэль, — но у меня нет времени». «Неправда, — говорит ангел. — У каждого есть время для этого, но не всем хватает смелости. Труд — благо, когда он помогает понять смысл жизни. Но он становится проклятием, если весь его резон сводится к тому, чтобы заглушить мысли о сути бытия».

Мануэль просыпается среди ночи в холодном поту. Смелость? Что за чушь — обвинять в отсутствии смелости того, кто постоянно жертвует собой ради других?

Лучше снова попытаться заснуть, тогда все останется просто сном и вопросы эти забудутся, а завтра с утра будет очень, очень много дел.

Мануэль на покое

Вот уже тридцать лет Мануэль трудится без устали, воспитывает детей, учит их на своем примере, всего себя отдает работе и никогда не задается вопросом: «А ради чего я все это делаю?» Его единственная забота — как бы постоянно поддерживать в себе чувство занятости и тем самым казаться важным в глазах других.

Его дети вырастают и покидают отчий дом, его продвигают по службе, и вот настает день, когда ему дарят часы или ручку в благодарность за многолетний добросовестный труд, друзья роняют пару слез: он выходит на пенсию. Наконец он свободен и может делать все, что ему заблагорассудится!

Первые месяцы он иногда заходит в контору, где работал, беседует со старыми приятелями и наслаждается тем, что теперь может поспать подольше, о чем всегда так мечтал. Он гуляет по пляжу или по городу, у него есть загородный дом, деньги на который были заработаны тяжким трудом, он увлекся садоводством и скоро познает все секреты разведения цветов и деревьев. У Мануэля теперь полно времени — все время отныне принадлежит ему. Он путешествует на сбережения, которые удалось скопить. Посещает музеи, и за два часа узнает то, к чему сами художники и скульпторы шли веками. Зато он уверен, что его культурный уровень растет. Он делает сотни, тысячи фотокарточек и рассылает их друзьям: пусть и они знают, насколько он счастлив!

Так проходит несколько месяцев. Мануэль узнает, что растения в саду не подчиняются тем же правилам, что и люди: они развиваются медленно, и розам нет никакого дела до того, что ему не терпится поскорее увидеть на них бутоны. Однажды, задумавшись всерьез, он вдруг начинает понимать, что увиденное им во время путешествий — всего лишь один сплошной пейзаж за окном туристического автобуса да еще несколько памятников, запечатленных на фотокарточках размером шесть на девять; никаких ярких воспоминаний не осталось — ведь он больше думал о том, как бы произвести впечатление на приятелей своими рассказами о волшебной красоте заморских стран.