Месяц знойных ласк - Фиона Бранд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вытащив ключи от машины из сумки, Аллегра деловито улыбнулась:
– Как я уже сказала, одна из причин, по которой я не хочу жить с тобой в одном доме, – это… – Она глубоко вздохнула и скрестила пальцы руки за спиной. – Мой жених не обрадуется, если я перееду к тебе.
Хлопок дверцы машины Джей Ти эхом отразился от стен гаража. На мгновение выражение лица Тобиаса стало угрожающим. У Аллегры сложилось впечатление, что он собирается с ней спорить, но потом успокоился.
Он взглянул на ее левую руку, на которой не было кольца:
– Я не знал, что ты помолвлена.
Аллегра по‑прежнему скрещивала пальцы правой руки за спиной. Она лгала впервые в жизни. Но несмотря на то, что ей было неприятно врать, она продолжала:
– Откуда тебе знать? Мы же с тобой не общаемся.
Машина Джей Ти направилась к выходу. Тобиас достал ключи от своего автомобиля, и удивленная Аллегра поняла, что они стоят напротив его черного внедорожника. Каким‑то образом ему удалось найти место для парковки всего в двух шагах от ее кабриолета.
Тобиас отпер внедорожник, и его фары зажглись.
– Странно, что Эсме не упомянула о твоей помолвке.
Аллегра продолжала холодно и деловито улыбаться, хотя мысли в ее голове кружились со скоростью миллион километров в час. Теперь ей нужно найти настоящего жениха, что будет проблематично. В последнее время она была так занята планами открытия нового спа‑центра, что даже перестала встречаться с мужчинами. Она не знала никого, кто мог бы сыграть роль ее жениха.
– Эсме не знала, – тихо сказала она, – потому что это произошло недавно.
Казалось, что Тобиас видит ее насквозь.
– Интересно. А когда вы сыграли помолвку? На похоронах?
Аллегра не стала отвечать, что это не его дело. Сейчас не время терять хладнокровие. Кроме того, ее поразило, как рассердился Тобиас.
Неужели он ее ревнует?
Аллегра сразу отмахнулась от этой мысли. Если Тобиас ревнует ее, значит, неравнодушен к ней, а это просто невозможно. И быстро придумала дату помолвки:
– Мы сыграли помолвку за день до похорон.
– За день до похорон ты работала.
Аллегра прищурилась, не понимая, как он узнал ее рабочий график. Он продолжал расспрашивать ее, словно не верил, что она может быть помолвлена. Приложив все силы, девушка продолжала улыбаться.
– Я женщина, – отрезала она, – и я могу одновременно заниматься несколькими делами. Кроме того, я не работаю круглосуточно. Когда спа‑центр закрывается, я веду активную личную жизнь.
Он пригвоздил ее взглядом к месту. Аллегра насторожилась, а потом почувствовала возбуждение.
– И кто этот везунчик? – спросил Тобиас.
Ее телефон зазвонил. Она взяла его как раз в тот момент, когда звонок от одного из ее поставщиков переключился на голосовую почту. Но этот звонок по работе приободрил Аллегру.
Недавно она наняла личного тренера, Майка. Модель и актер по совместительству, Майк был рослым, мускулистым блондином и выглядел как герой норвежских эпосов. Он не обладал незаурядным умом, у него было необычное чувство юмора и склонность к самолюбованию, но он был великолепен. У него было туго с деньгами, поэтому недавно он попросил у Аллегры дать ему больше работы.
По сути, он идеально подходил на роль жениха.
Аллегра притворилась, будто только что вспомнила вопрос Тобиаса.
– Его зовут Майк… Майк Каллаган. Ты скоро увидишься с ним. Хотя, – мягко сказала она, – мне не следовало ничего тебе говорить, поскольку мы еще не объявили о помолвке официально.
Она посмотрела на часы, словно торопясь куда‑то.
– Когда мне надо переехать в дом Эсме?
Тобиас скрестил руки на груди:
– Сегодня, если хочешь.
– Отлично. Чем скорее все закончится, тем лучше, потому что я хочу побыть наедине со своим женихом.
Глаза Тобиаса сверкнули.
– Я тоже перееду туда сегодня после обеда.
Она засунула телефон обратно в сумку.
– Естественно, Майк будет мне помогать. Наверное, он и тебе поможет.
Тобиас усмехнулся:
– Мне не нужен помощник. И я не останусь в доме дольше месяца.
Она сдержанно улыбнулась, как делала всегда, когда заканчивала разговоры с людьми, с которыми вообще не хотела разговаривать.
– Всего один месяц, и мы оба получим то, на что имеем право. И потом мы пойдем разными путями.
Тобиас посерьезнел.
– Ты говоришь как настоящая Мэллори.
Его слова задели Аллегру за живое. Конечно, он знает, что Эсме оказывала ей финансовую поддержку.
– К твоему сведению, я пыталась выкупить акции у Эсме четыре месяца назад, – сказала она.
– Я полагаю, если бы она не переписала завещание, то стала бы твоим партнером.
– Ты считаешь, я предложила Эсме выкупить у нее акции, зная, что она все равно отдаст их мне?
Аллегра подошла близко к Тобиасу и почувствовала тепло его тела, а также услышала чистый аромат мыла и одеколона и ткнула пальцем ему в грудь.
– Ты говоришь так, будто я мошенница. – Она сердито посмотрела на него. – Кстати, в моей семье никогда не было мошенников. У Мэллори были свои деньги, как и у Хантов. И прежде чем ты скажешь, я сообщу, что знаю историю о Джебедайе и Александре. И, честно говоря, мне эта история не нравится. Джебедайя обиделся на Александру не потому, что у него оказался участок земли, на котором не было нефти. Это произошло потому, что Александра отвергла его и сошлась с другим мужчиной, который, наверное, был намного лучше него.
Она могла бы сказать больше. Например, о том, как представляет семья Тобиаса историю о браке Эсме с Майклом Хантом. Что касается Эсме Мэллори, то она никогда не была коварной охотницей за миллионами, потому что была красавицей и могла выйти замуж за любого мужчину.
– И давай поговорим об очевидном. Семья Хант очень успешна и богата. Вы могли купить и продать нефтяную скважину Александры миллион раз и остаться с прибылью. Так почему бы нам не забыть о прошлом и не жить дальше?
– Вот почему.
Тобиас положил руки на ее талию, опустил голову и поцеловал в губы. Чтобы не потерять равновесие, Аллегра вцепилась пальцами в лацканы его пиджака.
Он прижал ее к своей мускулистой груди, и Аллегра почувствовала быстрое биение его сердца. У нее подогнулись колени. Она смутно осознавала, как ремешок ее сумочки соскользнул с плеча, и сумочка упала на бетонный пол. Но ей было все равно. Держась за Тобиаса, она наклонила голову так, чтобы он углубил поцелуй.
Тобиас что‑то пробормотал себе под
