Прощание славянки (СИ) - Староверова Евгения

Туруханск разительно отличался от уютного Енисейска. «Туруханка» — так называли ссылку в эти края политические заключенные на рубеже XIX–XX веков. Называли с содроганием, но и с уважением, вспоминая коротенькое серое лето и долгую, морозную, бессветную зиму. На всем и на всех здесь лежал отпечаток этого сурового места. Туруханский монастырь не мог сравниться со Спасо-Преображенским ни по масштабу, ни по великолепию. Все здесь было аскетично, просто, без излишеств. Лиду поразили монахи — не розовощекие добряки как в Енисейске, а молчаливые, неулыбчивые мужчины с обращенными в себя строгими глазами. Кровля храма не устремлялась к лазурным небесам, наоборот — низкое свинцовое небо словно давило, прижимало маленький монастырь к этой неласковой земле.

Местные смотрели на монастырь, на его зеленые купола с темно-синими главками и золотыми крестами как на нечто привычное, обыденное. И то сказать: стоит он тут уж четыреста лет да и стоит себе… И почти никто не удивлялся и не задумывался, какое невероятное стечение обстоятельств и стремление множества людей привело к тому, что здесь, на краю земли, утвердился этот оплот Православной веры, отдаленный, но прямой потомок веры Византийской. В битвах пала Византийская Империя, но, отделенный от нее далями пространства и времени, обдуваемый арктическими ветрами стоял здесь древний монастырь.

Что хорошего быть монахами?! Лида постаралась припомнить все, что когда-либо про них слышала. Ну, молитвы там всякие, жизнь в кельях, дисциплина. Еще и картошку приходится окучивать. Тоска… Что заставило этих суровых мужчин выбрать этот путь, это место?! Вопросы, вопросы без ответов.

Тцап… Тцап… Тяпка одного из монахов постоянно натыкалась на что-то твердое. Тяп-тяп-тяп, частил его товарищ, которому достался рядок с мягкой и плодородной почвой, все тяпал и тяпал, словно в исступлении. «Тяпать» — какое милое русское звукоподражание…

Правда, в этом затерянном на краю света монастыре находилось нечто торжественное и пугающее — здесь под красно-золотым покровом хранились мощи Святого Василия Мангазейского. Лида откровенно струсила и не стала подходить к мощам слишком близко, ведь мощи… это… это ведь…

Мысль о том, что усопший человек не похоронен, а находится здесь и превращен в своего рода реликвию, была непривычной и страшной. К тому же, священник сказал, что это отрок… Выходит?.. Это пацан, что ли?!

Семье Лидочки была чужда религиозность, и в ее представлении герои и мученики виделись рослыми, пропахшими порохом мужчинами и отважными женщинами в пилотках и гимнастерках, они вошли в ее воображении из книг, из старых фильмов о величайшей войне XX века. Но здесь, в маленьком храме хранились останки мальчика-подростка, именуемого теперь Святым Мучеником. Если бы с ним не случилось… Если бы он родился в XXI веке… Вот, оказывается, как бывает: кто-то из его ровесников пойдет этой осенью в восьмой «А», а он тут… В виде мощей.

Заморосил мелкий, колючий дождик, но монахи за монастырской оградой так и не прервали свой монотонный труд. Лида набросила на голову капюшон плаща и встала на ноги. Ей захотелось еще раз сходить на высокий, полого изогнутый берег, туда, где с Енисеем сливается правый рукав Нижней Тунгуски, напоследок окинуть взглядом весь расчерченный на прямоугольники, похожий на зеленое лоскутное одеяло Туруханск, а потом можно и на теплоход.

День, и так серенький и невзрачный, совсем расклеился. Поднялся ветер, растревожил мелкой рябью поверхность темной и блестящей как ртуть Нижней Тунгуски. На Енисее набирала силу волна, вспенились первые барашки, и отплывал вниз по течению красавец теплоход. Лиде потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что это ее теплоход отчалил от пристани.

Лида находилась на почтительном расстоянии от «Тургенева», но зябкий ветер подхватил и донес до нее мотив старого марша, по традиции звучавшего в минуты отплытия:

«Та-таа, та-та-та,

Та-тааа, та-та-та.

Та-та-та-та-та!

Та-та-та-та-та…»

«Прости, прощай, прости-прощай…» — машинально пробормотала Лидочка вслед уходящему теплоходу. Было очень обидно и стыдно. Чудесное путешествие было безнадежно испорчено, ибо каждый знает, что главным, по чему судят обо всем деле, и что остается в памяти, является его завершение.

Что же теперь делать?! Для Лиды, как и для любой городской девчонки, логичнее всего было бы позвонить родителям. Эх, теперь уж точно не миновать головомойки! Она вытащила из рюкзачка свой телефон, но номера родителей не отвечали. В надежде на лучшее, и чтобы убить время, Лида повернулась спиной к пристани и прошла пару кварталов. Там, посреди простенького сквера, стояло большое по сельским меркам капитальное здание. Лида устроилась на детской площадке, но вскоре начала зябнуть — погода неумолимо ухудшалась.

Не зная, куда идти, Лида пошла прямо, без всякой цели.

*****

Лида еще немного побродила по селу и вернулась на лавочку в монастырской ограде. Странно: сеть вроде есть, а звонок не проходит. Оставался один выход — попытаться дозвониться родителям с городского телефона. В конце концов, Туруханск не простое село, а райцентр, и в зданиях сельской и районной администрации наверняка стоят телефоны. Совершенно не зная дороги, Лида побрела, куда глаза глядят, рассудив, что уж в селе-то она рано или поздно наткнется на то, что ищет. И очень скоро ноги сами привели ее к отделению полиции.

Отделение располагалось в одноэтажном деревянном доме с высоким крыльцом, мало чем отличающимся от соседних строений. В палисаднике перед этим казенным заведением вместо цветов были разбиты грядки с зеленью и даже, как бы стремясь доказать, что скудная Туруханская земля способна родить не одну лишь картошку, стояла небольшая тепличка с цветущими огурцами. Судя по всему, местные стражи порядка были не особо завалены работой.

Но что она скажет?! Лида решила сделать все возможное, чтобы не слишком опозориться. Например, можно сказать, что ее сотовый просто разрядился. В конце концов, это вполне невинная ложь. Убедившись, что она помнит наизусть сотовые и служебные телефоны родителей — а это было непреложным требованием отца — она вырубила свой аппарат и, робея, поднялась по скрипучим деревянным ступеням. Войдя в отделение, она изложила свою легенду дежурному.

Тот отвел Лиду в кабинет скучающей женщины средних лет, торопливо спрятавшей в стол вязание. Ну, все в общем-то понятно: лето, все дети, включая самых отпетых хулиганов, отправлены в лагеря в южные районы края, туда, где солнце уже как следует прогрело воздух, воду и землю. Теперь можно спокойно заняться вязанием и огурчиками.

Лида набрала в грудь воздуха и уже собиралась…

— Что, красавица, от парохода, что ли, отстала? — с ходу огорошила ее женщина-инспектор.

Тут оставалось лишь одно: во всем чистосердечно сознаться, не пытаясь приуменьшить свои промахи. Выслушав Лидину историю, инспектор по делам несовершеннолетних сначала поохала, затем заставила девочку все подобно описать, а затем озадачилась вопросом: что же теперь с ней делать. Вскоре над этим ломало голову уже все отделение полиции.

Да, в этом райцентре есть аэропорт, но самолеты летают только в Красноярск, то есть в прямо противоположном направлении, нежели требуется. Если отправить Лиду домой воздушным транспортом, то все получится слишком уж по-дурацки: сначала тысячу километров на юг до Красноярска, затем еще больше — на север, домой. И кто за это заплатит?

Наконец кто-то вспомнил, что ближе к обеду через Туруханск пройдет на север толкач «Лейтенант Овцын». Конечно, толкач не соперник в скорости пассажирскому теплоходу, но если капитан согласится взять на борт юную пассажирку, то Лида окажется дома всего на день позже, чем планировалось.

Приняв решение, женщина, которую, кстати, звали Натальей Владимировной, преобразилась. Напоив Лиду чаем с печеньем, она властно придвинула к себе телефонный аппарат. У Натальи Владимировны оказался хорошо поставленный голос представителя власти, который позволил ей в кратчайшие сроки связаться и с капитаном «Овцына», и с капитаном «Ивана Тургенева», которому она кратко сообщила об обнаружении отставшей пассажирки. И только в одном она была бессильна — оказалось невозможным дозвониться до Лидиных родителей. Она неоднократно набирала и их домашний телефон, и рабочие телефоны отца и матери, все тщетно, не было связи со всем Городом. Отправлять Лиду домой на толкаче, без согласия родителей, было, конечно, не совсем правильно, но инспектор не видела в этом особой проблемы: не дозвонилась сегодня, дозвонится завтра, все равно Лиде еще плыть и плыть до дому.