Клава Назарова - Алексей Мусатов

— О Капелюхине? — растерялась Зина. — Я не знаю, не готовилась… У нас ведь сегодня отчёт о пионерской работе, потом выборы, а вы о каком-то мальчике спрашиваете. Зачем это?

— Тогда, может, Клаву попросим про мальчика рассказать? — продолжил старший вожатый и взглянул на девочку. — Ей, наверное, и готовиться не надо.

— Просим, просим! — раздались ребячьи голоса. — Расскажи, Клава… И о дрохах ещё… И про лагерь на острове.

Клава окинула взглядом своих друзей. Те согласно кивали ей головами.

— Тогда слушайте. — Девочка решительно подошла к столу и стала рассказывать ребятам историю Борьки Капелюхина.

— Плохо он живёт, — с горечью закончила Клава. — Унижают его, бьют, в школу не пускают. А мы ничего сделать не можем. Наверное, мало нас, надо всем отрядом его выручать, а то и всей школой. — Она с умоляющим видом обернулась к Важину: — Василий Николаевич, пойдёмте с нами в милицию! Расскажем всё про Борьку. Сегодня же!..

Все ребята зашумели, кто-то предложил немедля идти в милицию всем отрядом.

— Пусть милиция на Матрёну в суд подаст, — сказала Варя. — Чтоб у неё Борьку забрали.

— А мы его усыновим потом, — подхватил Витька. — Всем классом. Шефство над ним возьмём.

— А кто его кормить будет? А одевать, обувать? — возразил чей-то осторожный голос.

— А как мы на острове его кормили? — не сдавался Витька. — В складчину. Вот так и в школе будем помогать. А не хватит чего, Ивана Александровича попросим, родительский комитет. Пусть Борьке, как сироте, пособие выдадут…

Подняв руку, старший вожатый с трудом успокоил ребят.

— Теперь никуда ходить, пожалуй, не надо, — сказал он. — Судьба Бори почти уже решена. — Он кивнул на заднюю парту, где сидела незнакомая ребятам женщина. — Вот, познакомьтесь, пожалуйста. Это Екатерина Петровна. Она работает в роно инструктором по делам опеки несовершеннолетних. Сейчас она вам всё объяснит.

Екатерина Петровна подошла к столу.

— Ну что ж, ребята, — сказала она. — Вы своё дело сделали. Ваши сигналы помогли. Как только Василий Николаевич узнал от вас о положении Бори Капелюхина, он пришёл в милицию, а потом ко мне в роно, и мы с ним отправились к Бородулиным. Выяснили, конечно, всю картину. Вы правы, мальчику живётся плохо. Находиться у тётки ему больше невозможно. Он нуждается в опеке. Сейчас роно устраивает Борю в детский дом.

— В детский дом! — обрадовалась Клава. — А тётка отпустит его?

— Если не хочет воспитывать мальчика как следует, обязана отпустить. На то есть строгий закон… Наш закон, советский, — ответила Екатерина Петровна, внимательно оглядев ребят. — А вы, я вижу, хороший народ… сердечный, отзывчивый. И насчёт шефства тоже неплохо придумали. Не забывайте Борю в детдоме, будьте ему, как до сих пор, верными друзьями, позаботьтесь о нём, как о родном.

— Видишь, Зина, — заметил Важин. — А ты удивлялась, почему ребята о Боре Капелюхине заговорили. Это хоть и не по плану, а дело-то наше, пионерское, настоящее…

…Через два дня пионеры шестого класса «А» во главе с Клавой провожали Борю Капелюхина в детский дом. Ребята подошли к дому Бородулиных строем, с горном и барабаном.

Вскоре на крыльце показались Екатерина Петровна и Борька с деревянным крашеным чемоданом в руках и холщовой котомкой за плечами.

Никто его не провожал, только Оська, приподняв занавеску, следил через окно за пионерами.

Ребята подхватили Борькин чемодан, Клава подала команду, и отряд под призывный звук горна и яростный треск барабана зашагал по улице.

Пионеры шли, твёрдо печатая шаг и глядя прямо перед собой, словно хотели всех уверить, что теперь уж мальчик с холщовой котомкой, идущий впереди колонны, не пропадёт и найдёт в жизни свою торную дорогу.

Часть вторая

Часы и кони

Ещё до начала уроков мальчишки из шестого класса «Б» узнали, что городские конноспортивные состязания начнутся в двенадцать ноль-ноль. А занятия в их классе кончались только в половине первого.

К тому же, чтобы добежать от школы до манежа кавалерийской части, нужно ещё минут пятнадцать.

Значит, как ни старайся, а на манеж попадёшь только к шапочному разбору. Но это было выше ребячьих сил!

Какое бы спортивное событие ни проходило в городе — будь то футбольный матч или баскетбол, состязание по плаванию или лыжный кросс, — мальчишки всегда находили время и оказывались в рядах самых заядлых болельщиков. И вдруг пропустить состязание конников.

Ведь конноспортивный кружок в их городе открылся только весной этого года, и сегодня его члены впервые покажут, чему они научились за лето.

Самое же главное, что в этом состязании молодых конников будут выступать несколько старшеклассников из их школы, и в том числе Клава Назарова.

А Клава, как известно, не чужой человек шестиклассникам.

Хотя она учится только в девятом классе, но в школе нет, пожалуй, спортсменки лучше её.

В беге на сто метров и в прыжках в длину она занимает первое место, имеет звание школьного чемпиона и уже два раза ездила на областную спартакиаду. В волейбол Клава играет получше любого мальчишки, и про её удары так и говорят: «Клашкины резаные». Но больше всего Клаве везёт в плавании. Она держится на воде, как поплавок, купаться начинает раньше всех школьников, в день Первого мая, и может переплыть реку Великую туда и обратно на спинке, и на боку, и в одежде, и с гранатой в руке.

А скольких мальчишек и девчонок Клава уже обучила плаванию и прыжкам в воду!

Так разве можно было пропустить сегодняшнее состязание и не увидеть, как их первая спортсменка будет мчаться на лошади, скакать через барьеры, перепрыгивать через рвы и ямы?

— Ребята, а может, мы с последнего урока пораньше отпросимся? — предложил Федя Сушков окружившим его шестиклассникам. — У нас Дембовский сегодня… география.

— Ты что, Дёму не знаешь? — покачал головой Саша Бондарин. — И не думайте, не отпустит.

— А я на вашем месте взял бы да и смотался с последнего урока, — ухмыляясь, посоветовал Ваня Архипов. — И будь здоров, Дёма. Всё равно он нас точит-пилит…

— Нет… так не годится, — вздохнул Дима Петровский. — Надо будет до звонка ждать…

— Ничего… Мы успеем, — многозначительно сказал Борька Капелюхин и кивнул на звонок, что стоял в школьном зале на камине. — Как только затрезвонит, вы сразу шапку в охапку — и на манеж. Без задержки.

Федя Сушков подозрительно покосился на приятеля — опять этот Борька придумает что-нибудь такое, о чём потом заговорит вся школа.

Борька уже третий год живёт в детском доме и учится в школе имени Ленина. Он за это время вырос, вытянулся, отпустил чуб, стал ловким, сильным пареньком. Голова у него неплохая, он любит читать, мечтает о путешествиях и дальних походах, но учится неровно, с перебоями.

С Бородулиными Борька почти не знается. Оська в школе смотрит на него, как на чужого. Но у мальчика немало друзей и товарищей.

Последний урок вёл остроносый, с лицом старого актёра, с бритой, точно отполированной, головой преподаватель географии Константин Владиславович Дембовский, или Дёма.

Прежде чем начать очередную тему, он заглянул в записную книжку и монотонным голосом принялся отчитывать учеников.

Опять вчера шестиклассники вели себя непотребно и дерзко: нагрубили математику, получили от него девять посредственных отметок за домашние уроки, затеяли драку с семиклассниками.

Если так будет продолжаться и дальше, не исключено, что шестой «Б» будет раскассирован: часть учеников вольётся в другие классы, часть переведут в соседние школы, а кое-кому, возможно, даже придётся расстаться с учением.

Шестиклассники, привыкшие к этим «занудминуткам», жили своей жизнью. Кто читал книгу, положив её на колени, кто смотрел через окно на Великую, кто выцарапывал на парте причудливый орнамент. От одного ученика к другому передавалась записка, написанная Федей Сушковым:

«Сегодня конноспортивный праздник. Выступают наши ребята. Все идём на манеж. Сбор после звонка у школьного крыльца».

Но не успела записка обойти и половину класса, как её заметил намётанный глаз Дембовского. Не прерывая своей речи, преподаватель прошёлся между парт, отобрал записку из рук зазевавшегося Димы Петровского и опустил её в карман.

Наконец, выговорившись, он повесил на стену географическую карту и вооружился указкой.

— Сегодня мы познакомимся, — начал преподаватель, но тут раздалась заливистая трель колокольчика, заглушая его слова.

Дембовский кинул взгляд на свои ручные часы.

— Позвольте… Сейчас ещё только двенадцать. Звонок явно преждевременный.

— Нет, звонок правильный, — невинным голосом сказал Борька Капелюхин. — У вас, наверное, пружинку заело…