Моя новая жизнь (СИ) - Лина Девис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он оказался очень добрым и веселым. Я даже предложила нарисовать его портрет. Выглядел он хорошо на свои пятьдесят шесть лет. Хоть он и седой, но это седина выглядела благородно, а небольшая белая борода дополняла образ.
Виктор Степанович посмеялся на мое предложение, но не отказал. Я пообещала, что процесс будет совсем не долгим, поскольку я делаю это не профессионально и не умею прописывать детали, да и холста с кистями и палитрой у меня нет. Его это порадовало.
— Не думал, что у такого молодого Дмитрия Алексеевича такая взрослая дочь, чем он только в молодости занимался, — говорил Виктор Степанович, дожидаясь завершения рисунка.
Мы сидели на веранде заднего двора, она была довольно большой, поэтому удобней было устроиться на плетеных креслах, слегка отодвинув стол. Я была поглощена работой, поэтому не сразу поняла, о чем он говорит.
— Без мозгов по вечеринкам шатался, — сама не ожидала от себя такой резкости, хотя и сказала я между делом, не особо следя за языком, но, когда поняла, что сморозила, смутилась и опустила взгляд с холста на искусанные от нервов руки. — я имею ввиду… он явно не думал о последствиях, и я тому подтверждение.
— Может и так, но зато какое золото талантливое на свет появилось, — заулыбался дядя Витя. — даже глупым болваном твой папа умудрился сделать прекраснейшее создание.
Я отвела взгляд в сторону, смущенно заулыбавшись. Вот бы и мне такой оптимизм и радушие, как у Виктора Степановича.
Спустя несколько минут недохудожник в моем лице добавил последние штрихи.
— Всё, вот так как-то. — я отдала рисунок натурщику, внимательно всматриваясь в выражение лица.
— Вот это да-а-а, неужели я такой красавчик, — он поднял листок на уровень со своим лицом для сравнения. — великолепно, спасибо тебе.
— Пустяки, мне нужна практика.
Я же своим художеством не была довольна. В голове все рисовалось лучше, чем вышло на самом деле. Впрочем, я свой самый строгий критик. Каждый раз мне казалось, что я могла бы сделать точнее и правильнее, чем есть, но всем остальным нравится, поэтому, когда я берусь что-то перерисовывать, они крайне недовольны, что я стираю или выбрасываю то, что «… и так красиво получилось».
На следующий день, нервная система подняла меня на порядок раньше и заставила лихорадочно перебирать гардероб в поисках идеального образа для встречи с родственниками. Воскресенье был днем икс. У меня глаза с трудом закрылись перед его началом. Мозг понимал, что нужно спать, но сердце не прекращало истерику.
Дмитрия эти два дня я видела только по утрам, когда он уезжал на работу. Ужинала я без него, ибо приходить он стал еще позднее. Связано ли это как-то со мной я не знала, но предполагаю, что да. Может ему не понравилось вести со мной беседу, и он старается больше не пересекаться. Или, быть может, он не хотел и вовсе забирать меня к себе, но из-за теста и обязательства перед генами пришлось.
Думать об этом грустно, но чего же я ждала, наивная? Долгожданное воссоединение отца и дочери? Безусловная любовь и принятие в семью? Дура. Если речь идет обо мне, то о любви и заикаться глупо. Ее никогда в моей жизни не было, и я безмозглая, если верю, что она будет.
Так как проснулась я довольно рано, то и голод меня одолел раньше положенного завтрака. Поэтому я спускалась на кухню, чтобы немного подкрепиться. Так здорово, что сейчас я могу себе это позволить.
Во второй такой мой поход я наткнулась на сонного хозяина дома. Видеть его с растрёпанными волосами в простых черных шортах и футболке было не привычно.
Он стоял у плиты и жарил, судя по запаху, яичницу.
Мой взгляд привлекла большая татуировка, занимающая почти половину правой руки. То ли медведь, то ли волк, из-за его постоянных движений и перемещений по кухне не понять. На левой же была какая-то надпись не на русском, конечно. Под рубашкой всего этого видно не было.
— Доброе утро, Арин, — заметил меня Дмитрий. — не стой на пороге проходи, яичницу будешь?
— Доброе утро, — я прошла на кухню и села за стойку. Поставив локти на стол и переложив тяжесть головы на руки, стала следить за тем, что делает родитель. — Я не ем яичницу, только омлет.
— Почему? — посмотрел на меня отец. — это же тоже самое.
— Нет, не совсем. Нужно молоко и вилка, чтобы это взбить. Просто желток не люблю. Я приготовлю, не волнуйся.
По субботам и воскресеньям у Маргариты выходной. Поэтому в эти дни мы самостоятельны: либо готовим сами, либо берем из холодильника то, что приготовлено в пятницу.
— Нет уж, в этот день король на кухне я, чего этот омлет делать-то, — он достал из холодильника молоко с яйцами, миску с верхней полки и вилку. — а сколько там молока нужно? Сильно много?
— Нет, — я налила в поднесенную им миску молоко. — а тебе разве на работу не надо?
— Сегодня я решил сделать себе выходной, тем более у нас будут гости, а что?
— Просто вчера была суббота, ты работал.
— Дел много накопилось, не успеваю за пять дней разгрести.
Я прищурилась. Может он специально так говорит, чтобы я не подумала, что он из-за меня сбегает?
Спросить смелости не хватало, да и что это мне даст. Не будет же он правду говорить.
Омлет получился вкусным. Мы решили позавтракать на кухне за стойкой. Дмитрий налил мне кофе. Ни разу не пробовала этот напиток. Мне он сильно понравился. Я даже попросила научить пользоваться кофейным аппаратом, чтобы каждое утро себе его готовить. Божественный вкус!
— А… твои папа с мамой… какие они? — решилась на вопрос я. Знакомство с ними поднимало внутри меня большую волну страха и переживания. А у меня же и сестра есть, мы будем учиться в одной школе, нужно как-то с ней подружиться, но с моими навыками коммуникабельности, шансы на это значительно уменьшены.
Дмитрий словно почувствовал мой мандраж. Перестал жевать и посмотрел на меня:
— Ну ты чего? Вообще не парься по этому поводу, ты их уже заочно в себя влюбила. Это я теперь в немилости. И Алиска очень дружелюбная и общительная девочка, болтает без умолку, будешь потом еще бегать от нее.
До обеда я решила увлечь себя книгой. На полках книжного шкафа было много интересного.
Ближе к обеду, я решила заплести себе
