Проводник - Сергей Самойленко

Домой идти не хотелось. Вчера вечером родители вернулись с дачи, а у меня не было никакого желания рассказывать им про свою практику. Они взяли отпуск и уезжали в будние дни, возвращаясь к выходным, – не любили, когда в поселке много народу.

День шел к вечеру, и в кафе уже было достаточно людно. Я взял большой бутерброд, стакан чая и присел за столик в углу. Надо было немного расслабиться и подумать. Следующий вариант – попробовать найти людей, работавших в газете. С одной стороны, это вполне реально, а с другой – сколько им сейчас лет? Но шанс есть, были же у них молодые сотрудники!

– Игореха, ты? – грубый мужской голос раздался прямо рядом со мной.

Коротко стриженый парень выглядел грозно благодаря внушительным габаритам, но широкая улыбка выдавала его добродушие.

– Вадим?

– Он самый! – радостно воскликнул здоровяк и, не успел я подняться, схватил меня в охапку.

Вадим был моим другом детства, почти братом. Он был старше меня на несколько лет, но, несмотря на то, что у него была свои интересы и своя компания, очень часто проводил со мной свободное время. Мы играли в настольные игры, разговаривали, Вадим учил меня жизни и постоянно опекал. Рядом с ним я чувствовал себя в безопасности – другие ребята знали про нашу дружбу и избегали ко мне цепляться. Несмотря на стереотипы о здоровяках, Вадим не был обделён и умом. Очень часто он помогал мне решать задачи по математике или химии. Я же в свою очередь помогал Вадиму с языком и литературой. Сразу после школы он пошёл в армию. Меня это удивило, ведь Вадим мог поступить в любой институт, но мой друг непременно хотел отслужить перед поступлением, ему не терпелось примерить военную форму.

Вот уж кого я действительно не ожидал увидеть! Искренне радуясь встрече, я даже забыл о проблемах, которыми терзался еще минуту назад.

– Как ты? Какими судьбами? Я слышал, что ты перебрался в другой город!

– Ну, не совсем так, – Вадим сел рядом. – Я думал остаться по контракту. А когда срок службы закончился, понял – быть военным все-таки не мое. Поступил в медицинский, на хирурга. По распределению практику на следующем курсе мне предложили тут проходить, и я согласился. Сейчас вот приехал кое-какие документы подписать, ну и посмотреть, что да как.

– А где у нас медицинский-то?

– Ну, ты даешь! Филиал открыли год назад, а ты и не в курсе. Журналист, называется! – засмеялся Вадим.

– Это очень здорово! – искренне ответил я. – Знакомый врач никогда не повредит!

– Ну, конечно, больничные на халяву, лекарства или спирт достать… Всегда полезно! Кстати, о спирте. Может, за встречу что-нибудь серьезнее чая придумаем? – Вадим выразительно кивнул на мой стаканчик.

– Запросто! – ответил я. – Суббота, имею право расслабиться, а то такой дурдом в последнее время!

– А что случилось?

– Да ничего… Много работы, архив с ребятами разбираем, да и так кое-что, я тебе потом расскажу. Давай по пиву для начала?

Расположились на улице за столиками возле бара. Вечер был очень теплый и приятный, летний ветер ничуть не беспокоил, наоборот – приносил такую желанную после душного дня прохладу. Вадим принёс сразу четыре больших кружки пива и несколько рыбок.

Мы давно не виделись, но Вадим совсем не изменился – всё тот же добродушный весёлый здоровяк, которого я всегда знал. Мы болтали обо всём, что произошло за это долгое время, вспоминали наше детство и учёбу, общих друзей.

Я узнал, что в медицинском после армии было трудно, но Вадим рьяно взялся за учебу и в итоге не пожалел – ему нравилось учиться и нравилась выбранная профессия. В университете он познакомился с девушкой, и следующим летом они собираются пожениться. Планов у него было много, и он был счастлив вернуться в родной город.

Хотя я был очень рад за него, но немного завидовал, когда он с радостным энтузиазмом рассказывал про свою жизнь и учебу. Мелькнула мысль, что спасать людей все-таки куда более интересная и захватывающая профессия, чем писать статьи в журналы и газеты. Впрочем, когда Вадим заговорил о практике на трупах, то я твердо решил: нет уж, лучше готовить тексты, чем резать человеческую плоть.

Вадим же очень хорошо подходил на должность врача, особенно хирурга: крепкий, спокойный, уравновешенный – что ещё надо, чтобы успешно проводить операции? Мне вспомнился очередной случай из детства.

Мне было около одиннадцати, Вадиму почти четырнадцать – он был почти самым старшим в нашей компании. Одной из главных забав мальчишек тех лет (наравне с игрой на стройке) были костры. Причем мы не просто разводили огонь, а бросали туда что-нибудь эдакое, что взрывалось бы погромче.

Тогда в лесу собралось около девяти человек. Дело шло к вечеру, и мы разожгли большой костер. Вскоре хлеб и выкопанная на соседнем поле картошка были поджарены и съедены, по домам расходиться не хотелось, а юные души требовали приключений. Начал все Мишка, высокий худой парень, – он выглядел старше своих лет, поэтому всегда был вторым после Вадима кандидатом для отправки в магазин, когда требовалось купить что-нибудь, что детям продавать запрещалось.

Мишка принёс большой кусок шифера и с размаха забросил в огонь. Все разбежались, зная, что сейчас будет. Буквально сразу раздался громкий хлопок, и костер разлетелся на две части. Пацаны отреагировали с восторгом, и вскоре те, кто посмелее, стали бросать в огонь шифер, пустые бутылки, баллончики от дезодорантов и распылителей. Иногда хлопок случался до того, как кто-то успевал отбежать в сторону, и растяпа пугался, подпрыгивая на потеху прочим.

Когда Мишка в очередной раз подошел к огню, вдруг раздался глухой взрыв, и мелкие части от костра разлетелись в стороны. Сначала все восторженно закричали, а потом увидели, что Мишка сидит на траве, его правая штанина сильно разодрана, а на бедре расплывается большое красное пятно.

Все в панике засуетились, кто-то убежал звать Мишкиных родителей, а один парень под шумок ушел домой, как будто бы ничего не видел.

Только Вадим сразу бросился к пострадавшему и без всякой брезгливости начал осматривать ногу. Из правого бедра торчал кусок металла. Примерно сантиметра три снаружи, как глубоко он был внутри – никто не знал. Вадим взял бутылку с водой и начал промывать рану. Я точно не знал (да и сейчас не знаю), нужно ли было промывать рану или стоило ждать прихода врачей. Но то, что он не испугался, не поддался панике, а поспешил на помощь, говорило о том, что Вадим в беде не бросит. Тогда я подумал, что из Вадима вышел бы врач или спасатель. Оказывается, не ошибся.

– Где ты сейчас живёшь? – спросил я.

– На старой квартире. Мы думали продать её из-за переезда. Потом как-то всё закрутилось, отец нашёл хорошую работу. Денег хватало. А когда я решил жить отдельно и переехать сюда на учёбу и практику —вопрос с продажей отпал. Родители не сопротивлялись, город у нас тихий, спокойный. В начале сентября приедет Вера, будем вместе учиться и жить будем вместе. Я вас обязательно познакомлю, она просто очаровательная! – Вадим расплылся в улыбке.

Поднявшись, я понял, что меня слегка водит из стороны в сторону. Вадим тоже был немного пьян.

– Ну, раз по такому здоровому кабану заметно, я, наверное, вообще в полный ноль! – в голове весело шумело, проблемы казались какими-то далекими, нереальными.

– Завтра воскресенье, но мне надо будет ехать к родителям, вещи упаковать для переезда. В конце августа я уже полностью сюда переберусь, и мы обязательно повторим сегодняшнюю процедуру, – с радостью сказал Вадим.

– И не раз повторим! – добавил я.

Точно не помню, как добрался до своей кровати, но дома никого не было. «Интересно, где родители?» – мелькнула последняя пьяная мысль, и я провалился в сон.

11

Проснулся я очень поздно – взглянув на часы, понял, что проспал больше двенадцати часов. На кухне я нашёл записку от мамы. Они опять уехали на дачу: кто-то позвонил и пригласил их в гости. Вернутся они только в следующую пятницу. Продукты были в холодильнике, а разговоров о практике (а заодно и о вреде алкоголя) удалось избежать, чему я был только рад.

Воскресенье текло вяло и грустно – из-за похмелья не хотелось никуда идти. Без особого интереса взглянув на портфель Виктора, стоявший в углу, я пошел в другую комнату с кружкой кофе и включил телевизор. Так день и коротал – кофе, телек и диван. Думать совсем не хотелось, и я ничуть не жалел, что трачу время зря. Наверное, у каждого бывают такие дни.

С Ирой и Алфавитом мы встретились в понедельник в архиве. Я рассказал им все, что произошло: и как я добыл портфель, и про сумасшедшего дедушку, и про дневник.

Алфавит рассматривал дневник Виктора. Он даже достал спички и подержать один из листков над пламенем.

– А что, Ленин молоком писал тайные послания, когда был в ссылке, а потом… – он замолчал, когда увидел, что мы с Ирой улыбаемся, глядя на него, и, сунув спички в карман, вернул мне дневник.