НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 8 - Север Гансовский

Напомнили мне эти листки Рубежанск первых послевоенных лет. Особенное было время, трудное время. Только-только отменили карточную систему, волна за волной прошла демобилизация миллионов вчерашних солдат из рядов Советской Армии, и люди страстно, именно страстно, восстанавливали и строили наш мир, нашу советскую жизнь. Но дело не только и не столько в построенных корпусах заводов и институтов. Дело не только в восстановлении материальной стороны мирной жизни. Что всего важней, — кто бы мог ожидать? — именно в те годы зародились и окрепли многие замечательные научные идеи, осуществленные в последующие годы с таким блеском нашими учеными, нашим народом. Мне дороги то время и те годы, как бы трудны они ни были… Может быть, еще и потому, что тогда я был несколько моложе, чем сейчас, — руководитель провел рукой по щетке седых волос.

И вдруг узнаем, что где-то в Рубежанске есть узелок, развязав который, мы, быть может, раскроем всю картину. Может быть, в одном из институтов Рубежанска разрешена какая-то грандиозная задача, причем исследователи сами не знают всех побочных результатов своей работы,

Я не хочу никому из вас навязывать своих догадок. Разбирайте тома, товарищи, и изучайте. Часа через два мы сведем все в таблицу, и станет ясно, кого и о чем расспрашивать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В Рубежанске Козлова ждали. Список был уже изучен, и почти против всех фамилий, были проставлены крестики синим карандашом да два или три вопросительных знака.

— Иных уж нет, другие странствуют далече, — сказал сотрудник отдела, показывая на синие кресты и красные вопросительные знаки. — В живых и на месте бывший помдиректора по хозчасти Зайцев, но и он на пенсии, Чернышев болеет и только изредка консультирует. Да вот еще Дейнека Юрий Васильевич. Его можно увидать в любой момент. Завтра и устроим вам встречу.

Институт, в котором работал Юрий Васильевич, располагался за городом. Место было живописное. Вокруг — старый сосновый лес, невдалеке, за крутым обрывом, река, скованная льдом. Машина прошла как раз по краю этого скалистого обрыва и завернула в широкую аллею. В конце аллеи виднелись корпуса научного городка.

Лейтенант позвонил из проходной в отдел кадров, и их тотчас же пропустили.

Главный корпус произвел на Козлова внушительное впечатление обилием света и воздуха, простотой и изяществом мощных железобетонных конструкций. Начальник отдела кадров ожидал у входа и проводил Козлова в свой кабинет.

— Вас интересует Дейнека? — переспросил он Козлова. — Отличный работник, один из наших лучших специалистов. За полтора десятка лет — ни одного конфликта с сотрудниками…

— У нас нет к нему ни малейших претензий, — сказал Козлов. — Мне нужно кое о чем расспросить его, только и всего.

— Ах, так?…

— Не сомневайтесь. Он проходил свидетелем по очень давнему делу, мне кажется, еще до организации вашего института, а вот сейчас создалась необходимость некоторых уточнений. Кстати, в вашем институте, конечно, есть просмотровый зал? Тогда вот что… Я пройду к Дейнеке сам, а вас попрошу организовать закрытый просмотр одной пленки.

— Закрытый для кого?

— Для всех, — сухо сказал Козлов, — кроме Дейнеки.

— Будет сделано.

— Я вернусь вместе с Дейнекой минут через тридцать. Пусть ваш киномеханик проверит к этому времени аппаратуру.

— Весь к вашим услугам, — сказал Дейнека, садясь рядом с Козловым.

— Я приехал из Москвы, Юрий Васильевич, по делу, которое вас, вероятно, удивит. Меня просили узнать, что вы помните о некоем Горбунове Афанасии Петровиче… Дело давнее, я понимаю, что вопрос для вас неожиданный.

— Да, давнее, очень давнее. Но меня не удивляет вопрос… Афанасий Петрович был человек особенный. Не скажу, что каждый день, но уж через день я вспоминаю его по самым различным причинам. Я, например, ему многим обязан в своей работе.

В этот момент комнату перерезан широкий цветной спектр. Свет шел от потолка семью яркими полосами. Юрий Васильевич подбежал к двери и крикнул:

— Миша, Славик! Начинайте заветную!

Юрий Васильевич вернулся к своему гостю и, проведя рукой по жиденьким светлым волосам, спросил:

— Так почему же вы заинтересовались Афанасием Петровичем?

Козлов не успел ответить. Дверь широко открылась, и большой стол на роликах медленно въехал в комнату. Он весь был установлен рядами пробирок в пластмассовых штативах. Распоряжался всем Миша. Вот от стола протянулись к электрическому щиту провода. Козлов обратил внимание, что стол был установлен поперек цветной полосы и красный свет упал на первый ряд штативов с пробирками.

— Вы обязательно должны присутствовать при эксперименте? — спросил Козлов Юрия Васильевича.

— Не обязательно. Миша, а где Славик? — спросил он неожиданно строгим голосом.

— Его не будет сегодня. Славка занят автоматизацией конвейера штаммов.

— Ну, тогда ты сам здесь командуй.

Козлов поднял с пола портфель и вышел на лестницу. По другую сторону площадки располагались лаборатории. Юрий Васильевич попросил обождать и, пройдя мимо него, быстро одел- ся. Сквозь полуоткрытую дверь Козлов увидел несколько осциллографов и в деревянном станке большую собаку, опутанную сетью проводов.

В главном корпусе все было готово. Козлов усадил Юрия Васильевича в пустом зале, а сам ушел в комнату киномеханика.

— Заправьте эту пленку и будете свободны, — сказал Козлов киномеханику, доставая из портфеля катушку.

Козлов запустил киноаппарат и прильнул к окошку. Мелькну- ли силуэты самолетов, пальмы, здания. В середине зала одиноко белела голова Юрия Васильевича. Вот пленка окончилась. Козлов торопливо перемотал ее на свою бобину и прошел в зал. Юрий Васильевич неподвижно сидел в темноте.

— Момент взрыва вы видели? — спросил Козлов.

— Да, лицо…

— Это Афанасий Петрович Горбунов?

— Несомненно.

— Я привез фотографии, снятые через фильтр, хотите взглянуть? — спросил Козлов, раскрывая портфель.

— Нет, — быстро сказал Юрий Васильевич. — Не нужно…

— Что вы обо всем этом скажете?

— Я их ожидал…

— Вы догадываетесь, что это за аэродром?

— Да, это форт-фляй… Атака четырнадцатого ноября.

Козлов почувствовал, что у него задрожали колени. Непроизвольно присел на стул.

— Да, четырнадцатого… откуда вы знаете?

— Теперь знаю.

— И вам все ясно?

— Далеко не все…

— Это вы, Юрий Васильевич? Это вышло из стен вашей лаборатории?

— Да… Но это моя внутренняя уверенность, вот здесь… — Юрий Васильевич смутно белевшей рукой показал на свою грудь…