Правила еды. Передовые идеи в области питания, которые позволят предотвратить распространенные заболевания - Кэмпбелл Колин

Национальные тенденции расходов на фармацевтические препараты на душу населения, 1980–2015 гг

Наряду с нашим нынешним подходом к лечению, непомерны экономические издержки на предотвратимые болезни. И они продолжают расти: в 2020 году расходы на здравоохранение составили почти 18 % национального бюджета – 3,5 триллиона долларов, что в три раза превышает показатели 1960 года (5 %) [7]. Согласно телевизионной программе PBS, в которой сообщалось о всестороннем обзоре здравоохранения [8], США тратят в два с половиной раза больше на душу населения, в сравнении с 37 богатыми странами (членами международной Организации экономического сотрудничества и развития) [9]. И это происходит не в результате более развитой инфраструктуры или высоких затрат на рабочую силу, как можно было бы ожидать. Фактически на 1000 человек в США приходится всего 2,4 врача и 2,6 больничной койки, что меньше среднего показателя по странам ОЭСР (3,1 врача и 3,4 больничной койки на 1000 человек). Используя эти средние значения [9], я подсчитал, что в США гораздо бóльшая часть расходов в сфере здравоохранения приходится на таблетки, чем, скажем, в аналогичных странах (примерно в 3,3 раза больше). Эта оценка, которую я называю индексом интенсивности употребления лекарств, отражает беспрецедентный с исторической точки зрения фокус на использовании лекарств в качестве основного средства оказания медицинской помощи.

Насколько эффективен данный подход? На мой взгляд – совсем неэффективен. Хотя многие комментаторы от общественности и средств массовой информации указывают на статистику продолжительности жизни как на доказательство улучшения нашего здоровья, к этой статистике следует относиться с долей скептицизма. В качестве показателя нашего здоровья простая статистика о продолжительности жизни малоинформативна. Важно знать не только, сколько мы ожидаем прожить, но и насколько хорошо. Долгая жизнь в сочетании с инвалидностью, наносящей большой урон семейным ресурсам, – это не то, чего желает большинство людей. Тем не менее изменения в продолжительности жизни составляют важную часть нашей коллективной истории здоровья и заслуживают некоторого внимания. За последние два столетия, когда большинство западных стран перешагнули порог бедности, продолжительность жизни значительно увеличилась. Это связано с тем, что сократилась общая смертность, в основном из-за снижения детских инфекционных заболеваний [10]. Начиная с 1840 года до 1950-х и 1960-х годов, ожидаемая продолжительность жизни увеличивалась со скоростью три месяца в год, после чего замедлилась до двух месяцев в год (когда мы уменьшили смертность от инфекционных заболеваний, потенциал для увеличения продолжительности жизни стал ниже).

Ожидаемая продолжительность жизни человека продолжала увеличиваться со скоростью два месяца в год, с семидесяти одного года в 1960 году до более чем семидесяти восьми лет в 2014 [11]. Однако в 2015 году темпы роста упали вдвое – до 1,2 месяца. Данные вызвали беспокойство, хотя некоторые думали, что закралась статистическая случайность, но это было не так. В действительности в последующие три года (2016–2018 гг.) средняя продолжительность жизни снизилась с 78,8 до 78,6 лет. Произошло самое длительное и устойчивое снижение ожидаемой продолжительности жизни начиная с 1915–1918 гг., когда сокращение «частично объяснялось жертвами Первой мировой войны и разрушительной пандемией гриппа 1918 г.» [12]. Снижение продолжительности жизни на 0,2 года может показаться не очень впечатляющим, но оно все-таки является статистически значимым. Для 300-миллионного населения сокращение ожидаемой продолжительности жизни на 0,2 года означает, что шесть миллионов человек не проживут дополнительные 10 лет, или три миллиона человек не смогут прожить дополнительные 20 лет[24].

Директор ЦКЗ США[25] назвал такое падение средней продолжительности жизни «тревожным сигналом» [13]. Многие ищут причины происходящего в увеличении количества передозировок наркотиками и самоубийств, но я бы сказал, что эти смерти не появились вдруг и могут быть частично обусловлены предотвратимыми заболеваниями, связанными с образом жизни. Хронические предотвратимые болезни – это непрерывное ухудшение качества жизни людей, что, безусловно, негативно сказывается на психологическом благополучии и способствует увеличению случаев передозировки и самоубийств. Некоторые могут возразить, что передозировки и самоубийства более тесно связаны с экономическими трудностями, чем с проблемами со здоровьем, но, опять же, эти явления коррелирующие, о чем свидетельствует непомерная стоимость медицинской помощи. Заболевания – дорогое удовольствие, особенно хронические.

В общенациональном исследовании, опубликованном в American Journal of Medicine, ученые из Гарвардского университета и Университета Огайо обнаружили, что 62,1 % всех банкротств в 2007 году можно было связать с медицинскими расходами [14]. Дальше – хуже. Три четверти должников имели медицинскую страховку, и большинство из них «получили хорошее образование, владели домами и работали на должностях, характерных для среднего класса». Другими словами, система настолько дисфункциональна (плоха), что даже у состоятельных людей в конечном счете возникают долги, с которыми они не могут справиться. Что уж тогда говорить о менее удачливых людях, которые гораздо чаще страдают от болезней, вызванных образом жизни? По сравнению с исследованием, проведенным в 2001 году – всего шестью годами ранее, – «доля банкротств, по причине проблем со здоровьем, выросла на 49,6 %». Эти цифры скандальны, но отнюдь не удивительны, если учитывать повышение стоимости стандартного лечения. Лечение сердечно-сосудистых заболеваний при помощи стентов[26] и статинов[27] обходится не ниже 20 000 долларов[28] в год, а средняя стоимость одного курса химиотерапии колеблется от 20 000 долларов[29] (при лечении в стационаре) до 26 тысяч долларов (при лечении в больнице) [15].

Но все же до 2015 года ожидаемая продолжительность жизни увеличивалась. Это ведь признак прогресса, правда? И да и нет. Некоторые могут быть удивлены, узнав, что наша увеличивающаяся с 60-х годов и до недавнего времени продолжительность жизни сопряжена не столько с улучшением здоровья, сколько с усовершенствованными стратегиями реагирования на болезни. Все больше и больше людей, страдающих от рака, инсульта, ожирения и диабета, могут жить со своими заболеваниями дольше, чем раньше. Показатели выживаемости особенно возросли для людей, страдающих от сердечных приступов. И действительно, около 60 % наблюдаемого увеличения общей продолжительности жизни можно объяснить более быстрым реагированием на сердечные заболевания [16]. И все-таки за это время общее состояние здоровья людей существенно не улучшилось. Уровень заболеваемости (новые случаи заболевания) оставался относительно стабильным для сердечных патологий и инсульта, несколько снизился для онкологических заболеваний (в основном из-за меньшего количества случаев рака легких, связанных с курением) и вырос для диабета (что связано с увеличением количества людей, страдающих от ожирения). Улучшение личных жизненных условий (например, открытие доступа к программам управления стрессом, физической подготовки и повседневной медицинской помощи) после постановки диагноза привело к небольшому увеличению количества лет жизни, прожитых с болезнью, но не к самому искоренению болезни [10, 17].

Объединив перечисленные тенденции, можно предположить, что мы усовершенствовали процесс лечения болезней. Быстрее реагируя на кризисы и улучшая условия жизни, мы эффективнее, чем раньше, справляемся с заболеваемостью. Но мы не уделяли внимания первопричинам заболеваний и возможностям разработки более действенных средств лечения или даже обращения вспять болезни, помимо использования фармацевтических препаратов. В результате гораздо больше людей нуждаются в медицинской помощи, что увеличивает нагрузку на систему здравоохранения. Это явление скорее можно было бы назвать провалом, а положение дел рискует ухудшиться. Некоторые, вероятно, отмечают, что рост цен на лекарства, который долгое время опережал общие расходы на здравоохранение, замедлился с 2019 года, но, если рассматривать долю общих затрат на данную сферу, расходы на лекарства в США по-прежнему намного выше, чем в других странах ОЭСР [18]. До тех пор, пока мы остаемся зависимыми от препаратов для поддержания жизни, не изучая факторы, влияющие на распространенность болезней, мы продолжим страдать от финансовых последствий и ухудшения качества жизни. Сложившаяся ситуация противоположна успеху. Настоящий успех сочетал бы в себе увеличение продолжительности жизни с уменьшением количества болезней.