Мод навсегда - Доминик Дьен

Кресло для пациентов было ниже того, в котором сидел сам доктор Понс. Франсуа почувствовал себя приниженным, и ему снова захотелось уйти. Но тихое поскрипывание перьевой ручки подействовало на него успокаивающе. Он уселся поудобнее и начал говорить; мысли захлестнули его неконтролируемым потоком.

…Нет, я точно не помню, когда это началось». Это развивалось постепенно… В течение нескольких месяцев». Сначала я не придавал значения». Но это стало повторяться так часто, что… Нет, я не вижу ничего такого, что могло бы спровоцировать». Понимаете, я уверен, что с моей женой случится что-нибудь ужасное, если я не расставлю некоторые предметы в определенном порядке. Например».

На самом деле успокоить его могли только эти выполняемые ежедневно ритуалы. Он сознавал, что и его страх, и попытки избавиться от него с помощью ритуальных жестов были совершенно иррациональны, но стремление к порядку довлело над ним! Это смешно! Это была навязчивая идея, и он знал это. Но беспорядок и асимметрия так выбивали его из колеи, что он просто вынужден был наводить порядок…

– Если я взбудоражен, этот ритуал может длиться очень долго… Несколько часов… Какие предметы? В основном на рабочем столе и в ванной комнате… Не знаю почему… На рабочем столе я убираюсь сам… Жена к нему не прикасается. Но с ванной все сложнее… Когда она ставит свою зубную щетку в стакан, то моя поворачивается… Вы понимаете… Щетке надлежит быть повернутой вправо на сто тридцать пять градусов…

Франсуа замолчал, пораженный абсурдностью своих слов, однако врач, поглощенный записями, сделал ему знак продолжать.

– То же самое и с моей туалетной водой. Флакон жены должен отстоять на два сантиметра от моего флакона и быть придвинутым к стене… Два сантиметра – это очень важно, так как два – наше счастливое число… А полотенце! Еще один пример… Я ей тысячу раз говорил, что края его должны быть выровнены. – Голос Франсуа стал более резким, – Но моя жена ничего не понимает! Я живу как в кошмарном сне!

– Она тоже, я полагаю?

– Она?

– Вы говорите, что живете как в кошмарном сне. Ваша жена тоже, разве нет?

– Да, конечно. В такие моменты я становлюсь… довольно… ну, в общем… довольно агрессивным. Когда у меня случается приступ, я теряю самоконтроль. Вот. Я пообещал ей, что буду… лечиться. Я болен, доктор?

Он не решился произнести слово «сумасшедший».

В этом кабинете Франсуа впервые услышал название своей болезни: невроз навязчивых состояний Правда, врач его немного успокоил. Это довольно распространенное заболевание. Неврозом страдают многие. Только большинство не знают, что это болезнь, и мучаются в одиночестве.

– Вы правильно сделали, что не стали откладывать визит ко мне. Подобные проявления могут превратить повседневную жизнь в пытку… как для больного, так и для его близких… Когнитивно-бихевиоральная терапия состоит в том, чтобы изменить реакции пациента, искусственно моделируя ситуации, способные вызвать у него беспокойство… Приучить оставлять предметы не в том порядке, который представляется ему правильным… Постепенная десенсибилизация, дополненная лечением антидепрессантами типа серотонина…

Спустя несколько месяцев состояние Франсуа значительно улучшилось. Но болезнь наложила отпечаток на их отношения. Сколько бы он ни пытался, ему не удавалось найти средство, чтобы остановить порчу, разъедающую его семью.

Он задвинул ногой ящик комода и прошел в ванную. Туалетная вода жены была придвинута к стене – она все-таки выработала в себе эту привычку. «Бедная малышка! – пробормотал он. – Ты боялась меня». Он равнодушно посмотрел на свою зубную щетку, брошенную в раковине, и на валявшееся на полу полотенце. Он выздоровел, но кому теперь это было нужно?

Франсуа договорился встретиться с Барбарой в пиццерии на улице Канет. Он сидел за столом и пил кьянти, когда она пришла. На ней были льняные брюки и блузка.

Рядом ужинала семья с тремя детьми. Они строили планы на отпуск Глава семьи, похоже, был кардиологом. В иной ситуации Франсуа расспросил бы его о случаях инфаркта у молодых женщин. Но атмосфера пиццерии не располагала к подобным вопросам, поэтому он просто улыбнулся супруге врача.

Барбара не закрывала рта. Она действовала ему на нервы. Она трещала о работе мужа, о переходе дочери в физико-математический класс, но Франсуа было на все это наплевать. Через два столика от них он заприметил девицу Он уже мысленно насиловал ее, когда почувствовал, как Барбара взяла его за руку.

– Ты думаешь о жене?

– Да.

Лицо ему залила краска.

За десертом она предложила ему провести отпуск вместе с ними. Ее муж Франк Лежандр снял домик на острове Ре на первую половину августа.

– Но если я поеду, как мы организуемся?

– В каком смысле?

– В смысле секса. Ты подумала об этом?

– Франсуа!

Она украдкой посмотрела по сторонам.

– Мы ведь не сможем заниматься сексом под носом у твоего мужа! Это не совсем прилично ты не считаешь?

– Прекрати!

– Надо будет найти какую-нибудь уловку… Постой-ка, у меня появилась идея! Например, ты могла бы снять на недельку номер в дешевой гостинице. Если будет меньше трех звезд, то вряд ли мы встретим там кого-нибудь из знакомых…

Он обожал дурачиться.

– Однако, Франсуа, ты хочешь сказать… Не станем же мы…

– Ну и потаскуха же ты, Барбара.

Она снова оглянулась. Он повысил голос:

– Потаскуха!

– Франсуа, ты что, рехнулся? Замолчи!

Она съежилась.

Он с улыбкой взял ее руку и поднес к губам.

– Ты испугалась? Я пошутил.

– Убирайся к черту!

– Конечно же, мы не будем заниматься сексом!

Он снова повысил голос. Барбара опустила голову.

– Ну разве что если ты сама захочешь! Ты ведь не против покувыркаться со мной?

Ничего не ответив, она стала искать взглядом официанта, чтобы попросить счет.

– Почему ты молчишь? Тебе хотелось бы заняться со мной сексом, Барбара?

– Черт подери! Пошли отсюда!

Она стремительно направилась к выходу. По дороге он подмигнул девице, которую мысленно изнасиловал, и вышел вслед за подругой.

Оказавшись на улице, Барбара почувствовала облегчение. Она обняла Франсуа за талию и со смехом сказала:

– Да ты совсем сдвинулся, дружище! Вогнал меня в такой стыд!

Они были в паре десятков метров от улицы Принцессы.

Франсуа познакомился с ними три года назад в одном свингер-клубе.[4] В то время он наловчился извлекать выгоду из того, чем не владел: обменивал своих подружек на замужних женщин.

На первый взгляд заведение ничем не отличалось от обычного ночного клуба. Внизу находились танцевальная площадка и большой бар, где подавали пунш и текилу. По обе стороны от танцплощадки стояли угловые диваны, образуя будуары, укрытые от посторонних взглядов пышными пальмами. В начале вечера бармен по имени Бальтазар выставлял на стойку стаканы с ромом. Под ром, кажется, шли пирожки с треской. Выпивка распаляла тела и ударяла в головы. Перекидываясь ничего не значащими фразами, посетители оценивали себя и свои шансы, исподволь сравнивали партнеров. Около полуночи помещение, оформленное в колониальном стиле, оглашал ритм бразильской самбы, одновременно раздавался свисток, дающий старт. Речи все более сдабривались непристойностями, от слов начинали переходить к делу. На втором этаже самые нетерпеливые уже кружились в бешеном ритме сарабанды. Скинув нижнее белье, респектабельные «сэсэ» («славные сорванцы» и «славные стервочки») увлекали друг друга – кто за пенис, кто за грудь, – в разнузданную кавалькаду, змеящуюся во всех направлениях «Наш веселый хоровод кого хочешь увлечет!» Другие – интеллектуалы – ждали своей очереди, чтобы вставить Марии Г., чье тело на глазах превращалось в образчик концептуального искусства. Чтобы скоротать ожидание – поскольку желающих было много, – они пьяно горланили на мотив детской песенки: «Эй, подружка, не зевай! Кого любишь – раздевай! Рот пошире разевай! Только зубы не сломай!» Наконец, по темным углам неудачники, сами того не ведая, ублажали собственных жен – ведь ночью, как известно, все кошки серы. К счастью, окольцованные киски, пребывавшие в том же заблуждении, что и их мужья, мурлыкали от удовольствия. И все были довольны. Классовая борьба на время была забыта. Работа или отпуск на острове Маврикий – об этом они подумают завтра. А пока… Глаза завидущие, руки загребущие…