Соблазненные луной - Лорел Гамильтон

– Не понимаю гоблинов, – сказал Холод.

– Тебе и не надо, – сказала я. – Мой отец позаботился, чтобы я их понимала.

Холод посмотрел на меня с выражением, которое я не смогла расшифровать.

– Принц Эссус растил тебя так, словно готовил к правлению, хотя знал, что наследник – Кел, а не ты. Если б у Кела появился хоть какой-то ребенок, королева никогда не дала бы тебе шанса.

– В этом ты прав.

– Почему, ты полагаешь, принц воспитывал тебя для трона, хотя знал, что тебе не придется его занять?

– Мой отец сам был вторым ребенком, и править ему не пришлось, но его отец тоже воспитывал его как будущего монарха. Наверное, он воспитывал меня тем единственным способом, какой был ему известен.

– Может быть, – сказал Холод. – А может, принц Эссус не утратил провидческих способностей в отличие от всех нас.

Я пожала плечами:

– Не знаю, и времени размышлять на эту тему у меня нет.

Дойл показался из коридора:

– Кураг выразил желание поговорить с тобой, Мередит, но особого удовольствия он не испытывает.

– Я этого и не ждала.

– Он боится твоих врагов, – сказал Холод.

– Значит, нас таких двое, – ответила я.

– Трое, – поправил Рис.

– Четверо, – откликнулся Дойл.

Холод качнул головой, волосы засияли новогодней канителью.

– Пятеро. Я боюсь за твою жизнь. Если за нами не будут стоять гоблины, сторонники Кела снова начнут атаки.

– Тогда мы пришли к согласию, – сказала я.

Дойл обвел нас взглядом:

– И на что мы согласились?

– Я изображаю закуску для царя гоблинов, – хмыкнул Рис.

Черные на черном брови Дойла взлетели чуть не под самые волосы.

– Я что-то пропустил?

– Рис поможет мне торговаться с Курагом, – объяснила я.

– Как? – спросил Дойл.

Рис спустил халат с бледного плеча, на миг обнажив маленький твердый сосок, и снова завернулся в халат, широко улыбнувшись.

Дойл поднял брови.

– Не пойми меня неверно, но до сих пор ты был камнем преткновения в наших отношениях с Курагом. Он говорил тебе сальности, когда ты был полностью одет, а ты пеной исходил от бешенства. Почему ты решил, что сумеешь... – Он пару мгновений подыскивал слова. – Почему ты думаешь, что сможешь сегодня противостоять подначкам Курага?

– Сегодня я сам намерен его дразнить. Мерри сказала, что Кураг похож на школьного задиру, и была права. Кроме того, если Мерри может это делать, то и я могу. – Ярость вдруг снова вспыхнула у него на лице, вытеснив всю иронию. – Хотя я с гораздо большим удовольствием перебил бы всех гоблинов, чем торговался с ними.

– Забавно, – сказал Дойл. – Пару минут назад Кураг точно так же выразился о сидхе.

– Замечательно, – подытожила я. – Ну, идемте, подействуем друг другу на нервы.

Дойл пошел впереди. Со спины он казался до ужаса голым. Я поняла, что глазеть Курагу можно будет не только на меня и Риса. И подумала, как позиционирует себя Дойл – как потенциального полового партнера или как еду? Наверное, все зависело от Курага. От того, что он чувствует к мужчинам-сидхе, а еще от того, какое мясо он предпочитает – темное или белое.

Глава 3

Я услышала голос Китто из коридора, еще не дойдя до спальни. Слов было не разобрать, но голос звучал жалобно, а собеседником Китто оказался не Кураг. Это была царица гоблинов Крида, жена Курага. За последний месяц я ее по-настоящему невзлюбила.

Китто стоял перед туалетным столиком, вытянувшись во все свои четыре фута до последнего дюйма. Единственный из побывавших в моей постели мужчин, с кем я чувствовала себя высокой. Обращенная к нам голая спина была безошибочно мужская – широкие плечи и грудная клетка, узкая талия, – только уменьшенная в размере. Спереди Китто выглядел совсем как человек, а вот сзади, да еще без рубашки, видны были чешуйки. Яркие, переливающиеся – сияющая разноцветная радуга, сбегающая по спине с двух сторон от позвоночника. Я знала, что дорожки чешуек изгибаются в стороны чуть ниже, по верхнему краю ягодиц. Вся остальная кожа была перламутровым совершенством. Мать Китто, благую сидхе, во время последней большой войны изнасиловал змеегоблин.

Я отметила, что черные кудри Китто отросли до того места на шее, где начинались чешуйки. Если он хочет поддерживать гоблинский обычай выставлять напоказ свои уродства, ему вскоре придется подстричь волосы.

Когда мы вошли, он умолял Криду:

– Царица гоблинов, не вели мне это делать, пожалуйста.

Крида сидела за зеркалом. Мы видели ее так же ясно, как если бы она сидела прямо перед нами, не как в стекле. Она была не намного выше Китто, и волосы у нее тоже были черные и длинные, но у Китто кудри вились мягким шелком, а у нее даже на взгляд казались жесткими, как проволока. Глаз у нее на лице было столько, что я не могла их сосчитать. Множество глаз и множество рук, что росли у нее от плеч, придавали ей сходство с огромным пауком. Улыбка растянула ее безгубый рот и обнажила клыки, которым любой паук позавидовал бы. Ног у нее было только две, и грудей – тоже. Если бы и они имелись в большем числе, ее считали бы идеалом гоблинской красоты.

Каждый раз, когда я видела женщин-гоблинов, я недоумевала, чем гоблинов-мужчин могут привлекать сидхе. Может, дело было не столько в сексе, сколько в упоении властью и превосходством – как почти всегда при изнасиловании.

Крида наклонилась к своему зеркалу, заполнив наше дюжинами глаз и странным, не по центру расположенным ртом. Где-то среди всего этого находился нос, но все остальное впечатляло настолько, что нос приходилось разыскивать.

– Делай, что тебе говорят, – приказала гоблинка, в ее голосе появилось подвывающее рычание, которого все мы начинали уже побаиваться.

Маленькие руки Китто поднялись к поясу шорт и потащили одежку вниз.

– Китто, стоп! – скомандовала я, постаравшись вложить в голос побольше шутливости и не выдать невольной гримасой, насколько мне отвратительна Крида.

Китто вернул шорты на место и обернулся ко мне с такой откровенной благодарностью на лице, что я поторопилась притянуть его к себе, пока он снова не повернулся к зеркалу. Я нежно прижала его лицом к впадинке между плечом и шеей, погладила мягкие кудри. Он не должен был поворачиваться к Криде. Если гоблинка догадается, как он на самом деле ее боится, она горы свернет, лишь бы заполучить его в свои лапы.

– Ты мне помешала! – взвыла она.

Я улыбнулась, зная, что лицо у меня любезное и радостное, даже сияющее. Я снова обретала навык вежливой лжи, которая сохраняла мне жизнь при дворах фейри, когда я была ребенком. Нужно уметь лгать лицом, глазами, всем телом, чтобы проложить себе путь сквозь дворцовые интриги. Мне это не всегда удавалось, но гоблины тоже не очень искушены во вранье. Главным моим экзаменатором всегда была тетушка, Королева Воздуха и Тьмы, – она замечала все.