Записки жандарма - Спиридович И.

На письменном экзамене мне попалась тема: «Влияние реформы всесословной воинской повинности на развитие грамотности в народе…»

Экзамены я выдержал. Меня внесли в кандидатский список, и я должен был ждать вызова для слушания лекций…

Выдержав испытание, я вернулся в Вильну и стал ждать вызова, а в это время виленская жандармерия собирала обо мне наиподробнейшие сведения. Политическая благонадежность и денежное состояние подверглись наибольшей проверке. Первое объяснять не приходится, второе же преследовало цель, чтобы в корпус не проникали офицеры, запутавшиеся денежно, зависящие от кого-либо в материальном отношении. Жандарм должен был быть независим…

Вызов меня на курсы затянулся. Прошло почти два года.

Летом 1899 года я совершенно неожиданно получил вызов на жандармские курсы.

V

В конце января 1826 года генерал-адъютант граф Бенкендорф [22] подал императору Николаю I записку, в которой излагал следующее:

«События 14 декабря [23] и ужасные заговоры, которые в течение более 10 лет подготовляли этот взрыв, достаточно доказывают как ничтожность имперской полиции, так и неизбежную необходимость организации таковой согласно искусно скомбинированному и деятельно выполненному плану…

«Для того, чтобы полиция была хороша и охватывала все пространство империи, она должна иметь один известный центр и разветвления, проникающие во все пункты; нужно, чтобы ее боялись и уважали за моральные качества ее начальника. Он должен называться министром полиции и инспектором жандармов. Только этот титул даст ему расположение всех честных людей, которые хотели бы предупредить правительство о некоторых заговорах, или сообщить ему интересные новости. Мошенники, интриганы и глупцы, обратившиеся от их заблуждений или ищущие искупить свои ошибки доносами, будут знать куда обратиться. Этот титул объединил бы всех жандармских офицеров, разбросанных по всем городам России и по всем дивизиям армии, дал бы средство поставить туда людей интеллигентных и использовать людей чистых…

«Чины, ордена, благодарность поощряют офицера более, чем денежные суммы поощряют людей, секретно используемых, которые часто играют двойственную роль: шпионят для и против правительства…

«Эта полиция должна употреблять все свои усилия, чтобы завоевать моральную силу, которая в каждом деле есть главная гарантия успеха…»

Записка эта подверглась изучению государя и обсуждению нескольких избранных императором лиц, и 25 июня 1826 года, в день рождения императора Николая I, появился приказ об учреждении корпуса жандармов, о назначении генерал-адъютанта графа Бенкендорфа шефом жандармов и командующим императорской главной квартирой. 3 же июля состоялся указ о преобразовании особой канцелярии министерства внутренних дел в третье отделение собственной его величества канцелярии. Во исполнение этого указа, начальники губерний по всем делам, подведомственным третьему отделению, должны были доносить прямо его императорскому величеству.

Граф Бенкендорф в своих записках сообщает об этой реформе следующее:

«Всю империю разделили в сем отношении на семь округов; каждый округ подчинен генералу и в каждую губернию назначено по одному штаб-офицеру; дальнейшее же развитие и образование нового установления было предоставлено времени и указаниям опыта.

«Учреждение в то же время третьего отделения собственной его величества канцелярии представляло под моим начальством средоточие этого нового управления и вместе высшей, секретной полиции, которая в лице тайных агентов должна была помогать и способствовать действиям жандармов» [24]. Так появился корпус жандармов. Если вспомнить, что в течение всего предшествовавшего тому века главными участниками всех политических заговоров являлись военные; что военными были совершены цареубийства Петра III [25] и Павла I [26], а во главе заговора против отца Николая Павловича стоял главный начальник государевой охраны генерал-адъютант граф Пален; что и в деле декабристов, проекты которых восходили до убийства императора Александра I и всех членов царствовавшей династии, все участники, за исключением нескольких человек, были военные, – принявши все это во внимание, легко понять, почему в деле сформирования корпуса жандармов государь Николай Павлович принял ближайшее участие, почему корпусу дана была организация, восходившая до собственной его величества канцелярии и почему внимание новой высшей полиции было так сильно направлено на военную среду.

Борьба с злоупотреблениями во всех частях управления, во всех состояниях и местах; наблюдение за сохранением государственного порядка и спокойствия; наблюдение за нравственностью учащейся молодежи; обнаружение бедных и сирых, нуждающихся в материальной помощи, – вот обязанности корпуса жандармов согласно инструкции, преподанной им их первым шефом.

Корпус жандармов – глаза и уши императора, говорили тогда. Общественное благо – его цель. Белый платок – для утирания слез – эмблема его обязанностей. Какая же среда могла дать соответствующий контингент лиц для выполнения такой высокой задачи? Только русская армия, в массе своей всегда служившая верой и правдой своим государям, создавшая им славу, ковавшая величие и могущество России. Она и выделила из себя и весь состав вновь образованной жандармерии.

«По мысли государя, – говорил историк Шильдер [27], – лучшие фамилии и приближенные к престолу лица должны были стоять во главе этого учреждения и содействовать искоренению зла».

В царствование Александра II на офицеров корпуса жандармов было возложено производство дознаний по делам о государственных преступлениях, на правах следователей под наблюдением прокуратуры, согласно новых судебных уставов.

Всесильный диктатор, «волчьи зубы, лисий хвост» – граф Лорис-Меликов [28] добился уничтожения независимости корпуса жандармов. В феврале 1880 года шеф жандармов был уволен от должности, третье же отделение и корпус жандармов были подчинены Лорис-Меликову. Высочайшим же указом 6 августа того же года корпус жандармов был подчинен министру внутренних дел, тому же Лорис-Меликову, по званию шефа жандармов, третье отделение было уничтожено, и вместо него был образован департамент государственной полиции.

Подчинив себе корпус, Лорис-Меликов не сумел, однако, целесообразно использовать его силы в то тяжелое время. Охрана государя была поставлена преступно небрежно. Ею ведали чиновники секретного отделения канцелярии обер-полицмейстера.