Мода на невинность - Татьяна Тронина

Женщина холодно посмотрела на меня и вошла в калитку дома напротив. «Наверное, Люська...» – догадалась я. Поистине, сегодня был день открытий. Уж не знаю почему, но эта Люська тоже поразила меня чрезвычайно.

Хлопнула дверь – это появилась тетя Зина.

– Ты на балконе? – ужаснулась она. – Встала – и сразу же на балкон?!

– Тетя, да со мной все в порядке. – Я потянулась к ней, обняла, вдыхая родной аромат «Красной Москвы». – Я сегодня даже на улицу выходила. Ненадолго. Я совершенно выздоровела и прекрасно себя чувствую...

– Слава богу! – истово перекрестилась она. – Давай обедать, у меня там борщик в холодильнике... Ты представляешь, Головатюк сегодня сделал сорок ошибок в одном сочинении! И этот мальчик собирается на филологический факультет...

Головатюк был ее больным местом, она каждый раз сообщала мне перлы его невежества.

– Ты погоди, тетя... Ты лучше скажи, кто там живет, напротив?

– Кто? Да Потаповы... А почему ты спрашиваешь?

– А я сейчас видела одну женщину, и она так меня поразила...

– Какую женщину? – подозрительно осведомилась тетушка.

– Такую толстую, в коротком белом платьице, с кудрями крашеными...

– А, да это Люся! Чем же она тебя поразила? – удивилась она.

– Она такая, такая... я даже не знаю... Она нормальная?

– Вполне, – пожала плечами тетушка, уже залезая в старенький «Норд». – Возможно, я уже привыкла, что называется, глаз замылился... Она немного полновата, ну и что с того?

– Тетушка, это про меня можно сказать, что я немного полновата, а эта буквально какой-то дебаркадер...

– Бог знает какие вещи ты говоришь, – отмахнулась она. – Обычная женщина, работает в цветочном магазине. Муж у нее очень положительный, Михаил, не пьет, водителем работает, дочка Милочка, три годика... А ты, душа моя, совсем не полновата, ты упитанная, какими и должны быть все нормальные женщины.

– А какая тогда, по-твоему, Инесса?

– Ну... Она модели показывает, у нее именно для такой работы конфигурация...

Только поздним вечером, перед сном, когда впечатления дня немного улеглись у меня в душе, я решилась спросить тетушку, вернее – просто не могла не спросить, хотя больше всего я предпочла бы не знать этого. Какое-то нехорошее, дурное любопытство меня распирало...

– Теть Зин, – позвала я, сидя в ночной рубашке на кровати и болтая ногами. Тетушка сидела в своей комнате за рабочим столом и проверяла тетради, в распахнутой двери был виден ее смешной силуэт, освещенный настольной лампой. – Расскажи про Инессу.

– Про Инессу? – отозвалась та, не оборачиваясь. – А что про нее рассказывать? Очень успешная женщина...

– А... а ее дети?

– Способные мальчики. Наверное, самые способные дети в нашем городе. У них большие перспективы.

– Нет, я не про то. Как она умудрилась... как все это произошло? – Сердце у меня тоскливо сжалось, и я торопливо забралась под одеяло. Стул под тетушкой скрипнул, и она быстро повернулась.

– Да ну, ерунда все это, – торопливо произнесла она. – Стоит ли вспоминать... Разве ты не в курсе?

– Нет, я помню что-то такое, смутное, из детства...

– Почему ты спрашиваешь? Все уже давно забыли, все давно искупилось, все во благо... – робко сказала она, снова склоняясь над тетрадями. – Если и было что-то нехорошее во всей этой истории, то бог давно рассудил и сделал так, что бедной девочке только польза вышла...

– А кто отец детей? – проклиная свое любопытство, спросила я.

– Кто? Неизвестно. Абсолютно неизвестно...

– Ну, хоть какие-то предположения есть?.. Она ни о чем не говорила?

Тетушка глубоко вздохнула и отбросила ручку в сторону.

– Ты уверена, что нам стоит продолжать этот разговор? Ведь для твоего здоровья...

– Ну пожалуйста!

– Хорошо, изволь. Инессе только исполнилось четырнадцать, ее отправили на летние каникулы к родственникам, куда-то в южную сторону... Она была чрезвычайно самостоятельная девочка, и родители, ничуть не сомневаясь, отпустили ее одну.

– Дикие южные народы? – ужаснулась я.

– Да говорю же тебе, что ничего не известно. По прибытии к родственникам она была под абсолютным присмотром и в обратный путь отправилась с одной почтенной женщиной... Если когда это и могло произойти, то только тогда, когда она ехала одна в поезде, какой-то негодяй, наверное... Она сказала, что ничего не помнит – где и когда, и чтобы все отстали от нее.

– Может быть, правда ничего не помнит? – задумчиво предположила я. – Знаешь, так бывает с детьми, да и с вполне взрослыми людьми – срабатывает инстинкт самосохранения, память отключается, словно и не было ничего!

– Возможно. По ней нельзя было сказать, что она беременна, узнали только в конце осени, стали гадать да всякие предположения строить... Но она как партизан. Родители чуть с ума не сошли! Тогда-то все и решили, что случилось это во время южной поездки. Правда, Любовь Павловна с Валентином Яковлевичем исключительные гуманисты, они ее и не допекали совсем – что ж, раз уж случилось... всячески помогали и ободряли, и вообще, делали вид, что ничего особенного и не произошло. Ты знаешь, такое часто случается с молоденькими девочками, только все сразу же бегут к хирургам, а Инесса не захотела. Она ведь очень самостоятельная, даже как-то обмолвилась, что не хотела грех на душу брать... Мальчика назвали Глебом, в честь прадедушки.

– Да, они замечательные люди, – задумчиво произнесла я, имея в виду родителей Инессы. – В них есть что-то настоящее, здоровое.

И Любовь Павловна, и Валентин Яковлевич посетили меня несколько раз во время болезни – моложавые и веселые, в спортивных костюмах, – они вместе бегали трусцой.

– Да, я тебе говорю – доброта спасет мир. Не красота эта, а доброта!

– Доброта и есть красота, – истово заметила я. – А... а во второй раз как же?

– Тайна сия велика есть... – печально заметила тетушка. – Опять все покрыто мраком неизвестности, опять Инесса ни о чем не сказала.

– Дети очень похожи. Может быть, у нее была тайная любовь?

– Н-ну... никто не замечал. Дети похожи, это бесспорно. Только... у нашей докторши, Силохиной, есть этому объяснение – во второй раз был человек, очень похожий на первого. Возможно, Инесса сама захотела этого. Знаешь, с точки зрения психологии...

– О да! – горячо поддержала я, считая себя в некотором роде тоже знатоком психологии – ибо с кем поведешься... – Не так уж много типов внешности, их вполне можно классифицировать. Кто-то смуглый, черноволосый, и все такое... Дети получились якобы похожими, потому что масть совпала. Но вид у них вполне классический, я бы не сказала, что в их внешности сильны какие-то особенные этнические мотивы. Взять, например, Глеба... Это старший мальчик, я не ошиблась? Так вот, он настоящий европеец, ничего кавказского... скорее Испания или Болгария...