Цветы на могиле - Томейдж Пауэлл

Я отодвинул чашку.

— Ты не помнишь, что это была за лавка?

— Конечно, помню. Маленькая лавчонка на углу Второй и Парковой.

Я пулей вылетел из кухни, но Уилл, похоже, не обиделся. Памятуя о полученном от Рейнолдса уроке, я поднялся наверх и запасся маленькой фотографией Морин.

Продавщица цветов оказалась изящной улыбчивой пожилой женщиной с приятной речью, мягким голосом и коротко остриженными седыми волосами.

— Вам букет для дамы, сэр? Розы? Судя по всему, такому джентльмену, как вы, нужны именно розы.

— Мне нужен траурный венок.

Улыбка старушки погасла.

— Простите меня, сэр! — Продавщица вышла из-за длинного стеклянного шкафа с корзинами и пульверизаторами. — Такая бестактность с моей стороны! Но вы ещё совсем молоды, и я… — Она развела руками и участливо спросила: — Вероятно, ваша матушка?

— Жена.

— О! Мне так жаль…

Я прислушался ко всем её профессиональным рекомендациям, расплатился за венок, сообщил, куда его доставить, и добавил, что погребение назначено на послезавтра.

— Я обо всем позабочусь, мистер Гриффин, не беспокойтесь. С цветами будет полный порядок.

— Она заходила к вам недели три назад, — сказал я. — Возможно, вы её помните.

— У меня столько покупателей… — продавщица умолкла и вгляделась в фотографию Морин, которую я ей протянул.

— Какая молоденькая и хорошенькая, — сказала цветочница. — Но я её не помню, уж не обессудьте, мистер Гриффин. Может, если бы я увидела человека, а не фотоснимок… — Она склонила голову набок и поднесла портрет поближе к глазам. — Да, вот сейчас начинаю припоминать. Кажется, тут была очень похожая женщина. Весьма примечательное лицо, но я обратила внимание на ту женщину совсем по другой причине: она нервничала. Опрокинула корзину и насильно всучила мне деньги в возмещение ущерба. Но вот её фамилия ничего мне не говорит.

— Она могла назваться другим именем.

Цветочница пожала плечами и вернула мне фотографию.

— Можно от вас позвонить?

Женщина кивнула на телефон в дальнем углу. Я набрал номер полицейского управления и спросил лейтенанта Рейнолдса. Его не оказалось на месте. Подозреваю, что он отправился объезжать авторемонтные мастерские.

— Мне надо срочно увидеть его. Это Стив Гриффин. Кажется, я раздобыл важные сведения.

— Мы можем связаться с ним по радио.

— Попросите его приехать в цветочную лавку на углу Второй и Парковой.

Я положил трубку и повернулся. Цветочница стояла рядом. Лицо её побелело и напряглось.

— Право, мистер Гриффин… Не ведаю, что происходит, но вызывать в мой магазин полицию…

— Поймите меня правильно, — сказал я. — Мою жену убили. Если полиция будет знать, какое имя она вам назвала и какие цветы купила, это, вероятно, поможет найти преступника.

— О! — воскликнула женщина и глубоко вздохнула. Ее глаза подернулись поволокой, в них снова появилось сочувственное выражение. — Разумеется, я помогу всем, чем только смогу.

Она открыла стальной картотечный шкаф, задумчиво поджала губы и подперла указательным пальцем подбородок. Старушка постояла несколько минут, напрягая память, потом принялась сноровисто перебирать карточки. За этим занятием её и застал лейтенант Рейнолдс, который появился в лавчонке минут через пять. Я представил его цветочнице, она коротко кивнула и, не отрываясь от картотеки, проговорила:

— Здравствуйте, лейтенант. Ага, кажется, вот оно. — Женщина вытащила из ящика листок. — Джейн Браун. Я, помнится, ещё подумала: вот же странно такое простое имя, а дама-то броская.

— Вы всегда записываете имена покупателей? — спросил Рейнолдс.

— Конечно, нет. Но если мы продаем цветы для каких-то торжеств, скажем, свадеб, вечеринок… ну, и для похорон тоже, то нам надо знать, кто и кому посылает эти цветы.

— И куда она просила отправить свою покупку?

— Никуда. Унесла цветы с собой. Это был большой траурный букет в корзине. Я спросила её имя, она назвала, а когда я пожелала узнать, куда доставить цветы, она заколебалась, а потом сказала, что отвезет их сама.

Я чувствовал себя как после хорошего удара в солнечное сплетение. Морин купила цветы на чьи-то похороны, но, боясь, как бы её не выследили с помощью продавщицы, назвала вымышленное имя и обвела нас вокруг пальца. Нас-то она обманула, а вот психа в зеленом седане перехитрить не смогла.

Рейнолдс задал ещё несколько вопросов и получил ответы, которые ровным счетом ничего ему не дали. Выйдя из лавчонки, Морин направилась к машине, но встретила какого-то мужчину и остановилась поболтать с ним. Наверняка это был Уилл. Затем она пошла дальше. Спустя несколько секунд она проехала мимо лавчонки на машине, нажала на клаксон и остановилась. Цветочница вынесла корзину и поставила её на заднее сиденье машины. Все это время Морин была одна, если не считать тех нескольких секунд, когда она болтала с Уиллом.

Продавщица проводила нас до двери. Мы поблагодарили старушку, и тут я впервые заметил на стекле витрины золотистую надпись: «Цветочный салон Эльды Дорранс».

Мы остановились возле серой патрульной машины лейтенанта.

— Не расстраивайтесь, Гриффин, — сказал он мне. — Такое случается сплошь и рядом.

— А я-то думал, что ухватил ниточку.

— Вы и ухватили. Один факт у нас есть: Морин купила цветы на чьи-то похороны и не хотела, чтобы об этом узнали. Мы выяснили, когда была сделана покупка. Двадцать три дня назад. Цветы сохраняют свежесть двое-трое суток, не больше. Значит, надо выяснить, кого хоронили двадцать дней назад.

— И вы сумеете безошибочно определить, кому предназначались цветы?

— Человеку, погибшему под колесами автомобиля.

— Моего автомобиля, — добавил я. — Управляемого Морин.

— Не берите в голову, Гриффин.

Мои плечи поникли.

— Ладно… Пожалуй, поеду домой.

Но мне не удалось обмануть лейтенанта. Не успел я сделать и трех шагов, как он окликнул меня. Я остановился и обернулся. Рейнолдс улыбнулся мне.

— Вы поступили правильно. Нащупали нить и сделали за полицию её работу. Действуйте, Гриффин. У вас светлая голова, и вы можете что-то обнаружить. Но никакого сольного пилотажа. Если вы найдете парня первым, вас упрячут за решетку, потому что убийство маньяка — это тоже убийство.

— Не понимаю, о чем вы.

— Что ж, ладно, — ответил он. — Буду держать с вами связь.

Дома никого не было. Я сел на кушетку в гостиной, потом передумал и решил прилечь. Навалилась усталость, словно меня накачали дурманом. Руки и ноги сделались тяжелыми, я почти ничего не соображал. Прикрыв лицо руками, я погрузился в тревожный сон, но вскоре вздрогнул и снова принял сидячее положение. Меня разбудил звук открываемой двери. Вики и Пенни вернулись с прогулки. Пенни охотно и подробно рассказала мне о своем походе по магазинам и похвасталась приобретенными игрушками. Вики невозмутимо оглядела меня и сразу поняла, в каком я состоянии. Напомнив Пенни о необходимости переодеться и приступать к стряпне, она отправила девочку наверх.

Как только Пенни убежала, Вики опустилась на краешек кресла напротив меня.

— Может, изольете душу, Стив? — спросила она. — Кто знает, а вдруг легче станет.

— Мне об этом деле и думать не хочется, не то что говорить. Рейнолдс почуял кровавый след. Он думает, что Морин кого-то убила, а потом близкий родственник жертвы в отместку убил мою жену.

— Вы её знали, Стив. Была ли она способна на убийство?

— Разве что на случайное. Она могла ненароком сбить человека, а потом впасть в панику и скрыться. Но тут совсем другое. Кто-то хладнокровно и дотошно планировал её убийство…

— Возможно, от горя у него помутился рассудок.

Я встал.

— И что же? Я должен даровать ему прощение и пожелать всего наилучшего?

Вики вцепилась в подлокотники кресла и сдавленно проговорила:

— Сейчас вы в точно таком же положении, в каком был он, и испытываете те же чувства.

— Да. И, заметьте, он не простил Морин.

— Но если не будет прощения, не будет и надежды, — сказала Вики и вдруг заплакала. По щекам её покатились слезы.

Наутро я решил на несколько дней отослать Пенни из города: слишком много людей приходило выразить соболезнования, и в доме наступала тревожная тишина, которая мало-помалу начала действовать ей на нервы. Уилл Бэрк предложил воспользоваться его домиком на озере. Иногда мы выбирались туда на выходные. Пенни любила озеро, обрамленное высокими тенистыми соснами. Ей нравилось смотреть на птиц и кроликов и носиться по поросшему шалфеем лугу. Вики вызвалась поехать с ней в качестве гувернантки. Конечно, ей пришлось бы безвылазно сидеть там, но это все же лучше, чем жить в гостинице. У её родных слишком тесная квартира, и они не могут принимать гостей, объяснила она мне.

Я взял напрокат машину, загрузил её снедью и, сев в свой седан, поехал впереди, чтобы показать Вики дорогу.