Витязь специального назначения. В гостях хорошо, а дома нету… - Вера Каменская

– Да, уж, знаю. Медведя в лесу легче на содомский грех уболтать.

Сзади хлопнула калитка.

– Доброго утречка, гости дорогие.

– И тебе того же, хозяюшка, – вразнобой ответили мужчины.

– Не казни, старшой, ребят своих. Мне Весняк сказывал – уговаривали её все, но бесполезно – кремень старуха. Он ей голубка оставил, так, что, случись чего, она его отправит. Я тогда сразу мужиков пошлю – тут верхами недалёко.

Милёна, улыбаясь, оглядела мужиков.

– Поутренничали уже?

– Что? А-а, да, поели и молочка попили. Борисыч, иди подкормись, – сказал Слава. – Молочко у нашей хозяйки – чудо.

– Это не у меня, а у Ночки, – блеснула зубами Милёна. – Попей, Акела.

– Не откажусь, – отозвался он.

Молоко, действительно, было выше всех похвал – лучше магазинных сливок. У непривычного человека кишки скрутит так, что никакой «Мезим» их не распутает. Слава Богу, у Акелы такой беды отродясь не бывало. Он, по тихой грусти, опростал глечик под горку нежнейших, ещё тёплых, шанежек. Ну, вот, теперь можно и с голодным побороться. Когда Борисыч вышел на крыльцо, солнце уже пробиралось между вершин деревьев. Милёна, выйдя из коровника, прищурившись, поглядела на небо, потом повернулась к гостю.

– Чем заниматься думаете, воины?

Акела пожал плечами.

– На шее у тебя, по-любому, сидеть не будем. Что съедим, то отбатрачим.

Краска досады появилась на щеках хозяйки.

– Не об этом я, старшой. У нашего кузнеца купец проездом остановился. Аккурат, сегодня утречком он спрашивал – не поедет ли кто с ним охраной? Наших я никого не пустила. Мужиков мало, а работы невпроворот. Вы – другое дело, вы Сварогу [1] служите.

Акела задумался ненадолго и рассмеялся.

– Умница ты, Милёнушка. Золотая голова, – и, чмокнув славную женщину в щёку, вышел со двора.

Приезжий купец расположился лагерем во дворе коваля Добруши. Барс и Акела, войдя, дружески кивнули ему. Оглядевшись, они подошли к сидящему в глубине двора хорошо одетому грузному мужчине, безошибочно определив в нём того, кого искали. Во-первых, торговый человек, во-вторых, старший в компании, которая состояла ещё из трёх мужчин разного возраста и молоденькой девицы. Девка была пышнотелой и довольно пригожей.

В мужиках они так же легко угадали охрану. Дело было даже не в доспехах и оружии. Неизгладимая печать профессионала войны была ясно видна на всех троих. Их внимательный взгляд и положение тела, готового мгновенно вскочить, многое говорило опытному глазу.

Их эти профи тоже уже прокачали, хотя они пришли без оружия, а одеты были в крестьянскую одежду. Милёна выдала из запасов покойного мужа. Не ходить же по деревне в джинсах и свитере, пора уже применяться к местности.

Смазливая пышечка лет восемнадцати тоже успела оценить их и, оставив без внимания пожилого Акелу, строила глазки Барсу. Седой худенький дедок, мирно хлебавший из глиняной миски тюрю из простокваши с хлебом, глянул на них мельком. Казалось, его, в настоящий момент, кроме простокваши, не интересует ничего на свете. Только чутьё подсказывало, что из этой троицы он и есть самый опытный и опасный.

Второй был коренастый крепыш лет сорока пяти, с пухлыми щёчками, вздёрнутым носиком, большой плешью и смешными рыжими кудряшками на затылке. Он являл бы собой преуморительное зрелище, если бы не холодный внимательный взгляд, так не сочетавшийся с глуповатой добродушной улыбочкой.

Третий, кудрявый здоровяк с тяжёлым лицом, глядел хмуро и внимательно. Не такой волчара, как эти двое, но тоже не мальчик, видывал виды.

На всё это взаимное сканирование ушли секунды. Подойдя, Акела вежливо поклонился.

– Мне сказали, добрый человек, что ты двух охранников себе в караван искал, – и замолчал, ожидая реакции купца.

– Мне нужны охранники, тебе правду сказали. Только я не уверен, что вы мне подойдёте. Где ваше оружие и доспех?

– Так, я не понял, уважаемый, ты ищешь оружие с доспехом или, всё-таки, охранников? – вежливо спросил Барс.

Старый хрен, хлебавший простоквашу, хмыкнул, оценив юмор. Купец тоже понял насмешку и нахмурился.

– Жила, да ты испытай их, – спокойно посоветовал плешивый с кудряшками. – Нам ведь, действительно, не доспех нужен. Он-то, как раз, найдётся.

– Тебя не спросил. – буркнул купец и, поднявшись, сделал шаг навстречу Акеле.

– Ну, держись, – и с маху шарахнул здоровенным кулачищем прямо в середину груди.

Точнее, в середину груди он собирался попасть. Акела, легко отклонившись чуть назад и в сторону, сделал небольшой шаг вбок. Провалившись в пустоту, Жила, чтобы не упасть, оперся рукой в землю. С побагровевшим лицом он вновь повернулся к обманувшему его ожидания кандидату.

– Шутки шутить вздумал?

– Хозяин, – безмятежным тоном отозвался Акела. – Если бы я всем грудь подставлял, кто об неё хочет кулак почесать, сейчас бы здесь перед тобой не стоял.

Старикашка захихикал.

– Он дело говорит, Жила. Я бы так же само сделал. Бери его, верное слово.

– А второй? – разглядывая Барса, неожиданно спокойно осведомился купец.

– Не хужей, ежели ещё не хлеще. Если хочешь испытать его и потешиться заодно, пусть у Малыша, – дед мотнул головой в сторону здоровяка. – Нож отымет.

– И то, – согласился Жила. – Значит… Тебя как зовут?

– Барс.

– Значит, так, Барс. Вот этот парнище, которого мы промеж себя Малышом кличем, возьмёт нож. А ты его уговори его бросить. Понятно? Добром уговори.

– А, коли не уговорю, отобрать можно? – заинтересованно спросил Барс, покосившись на друга.

Акела понял, что эту «фишку» Андрей помнит. Его самого один молодой коллега пытался прогнать через этот тест из арсенала американских «копов». Акеле удалось перехитрить молодого, и он, как-то, рассказал другу про этот случай. Впрочем, Барс и сам хитрый, как сто китайцев, он ещё и почище что-нибудь может придумать. Хотя, как известно, от добра добра не ищут.

Малыш, тем временем, взяв в руку здоровенный клинок, с улыбкой смотрел на Барса – ну, давай, мол, уговаривай. Тот с лицом, исполненным сомнения, смотрел на здоровяка. Потом безнадёжно махнул рукой.

– Да, разве уговоришь человека, если он специально этого и ждёт. Придётся просто отбирать.

– Ты только не увлекайся, Барс, – «встревожено» подыграл Акела. – Не как в прошлый раз, я тебя умоляю!

Во взгляде Малыша мелькнуло беспокойство. Когда же Барс, поставив «рамку», сделал к нему первый шаг, он вдруг вложил нож в ножны и сердито сказал Жиле:

– Сомневаешься, испытывай сам. А ежели он мне руку сломает, мне как стражу нести? Я в бою рисковать согласен, а не на испытках твоих дурацких.

– Молодец, правильно, – сказал Акела. – И мы молодцы, видишь, сумели без мордобоя уговорить парня.

После нескольких секунд молчания грянул дружный хохот. На этом испытания закончились. Жила рассказал, что эта их поездка не торговая. После смерти жены он решил вместе с дочерью Смышлёной вернуться на свою родину в Червлянский удел. Очень уж беспокойно стало у них в Беломорье, да и дочь пора замуж поскорей отдать, не то в перестарках засидится. А когда чёрные орки, которых развелось в лесах больше, чем зверья, убили жену, страх за дочь заставил продать почти всё нажитое и, навьючив самое дорогое на лошадей, сорваться с места.

– А почему решили ещё двух охранников нанять в пути? – поинтересовался Акела. – Рискованно в дороге незнакомых людей в караван брать.

Старый сухонький охранник по имени Мысь, [1] которое ему удивительно подходило, ответил, как бы, нехотя.

– Да, я, по чести сказать, и сам так думаю. Только, уж больно нехорошей славой стали пользоваться здешние леса. Вот, и приходится нанимать людей со стороны.

– Да, ещё, – помолчав, хмуро добавил он. – Шайка Лутони, говорят, в здешних местах стала озоровать.

– Что за Лутоня? – спросил Барс с любопытством.

– Вы откуда свалились, что его не знаете? – поразился старик. – Или голову мне морочите?

– Мы, действительно, здесь недавно, – пояснил Акела, затосковав при мысли, что свою историю придётся рассказывать снова.

– Ладно, коли так, – пожал плечами Мысь. – За вас старшуха поручилась, а её Жила давно знает. Лутоня уже года три со своей шайкой грабит и не может его стража изловить. Говорят, но точно ли, я не знаю, а, может, людишки и врут, что у него где-то среди кнезов хорошая заручка есть. Хотя, говорят, ещё не совсем конченый он душегуб, без нужды людей не бьёт. Да всё равно, пусть идёт он мимо.

– Да, уж, – согласился Акела. – Когда выступаем?

– Завтра поутру.

Но с выходом получилась задержка. Вполне, впрочем, прогнозируемая – взбунтовались друзья. Больше всех возмущался Соловей.

– Нет, ну молодцы мужики, хорошо устроились! А нас, как бы, и нет вовсе, кто мы тут такие? А! Это Соловей с Толстым? А мы думали – насрал кто-то…

Слава был сдержаннее, но тоже был задет: