Марш авиаторов - С Иванов

- Можно закурить? - спросил я его.

- Конечно, - ответил он и закурил первый.

У водителя было насмешливое умное лицо, выпуклые, навыкате глаза и множество склеротических жилок на скулах.

Я посмотрел на джип. Прошлой осенью, в самом ее начале, мы возили такой же вот "Ниссан-патрол" в Ханты-Мансийск.

Как оказалось, это был подарок: от питерского "папы" - "папе" ханты-мансийскому.

Сам "папа" летел вместе с нами, джипом и двумя охранниками, с которыми он весь полет дулся в карты. Я заметил: это была классическая игра - очко...

В Ханты-Мансийск мы тогда прилетели, когда уже совсем стемнело.

Сбоку, у края самолетной стоянки горел один-единственный фонарь, и выгрузку джипа освещали фары нескольких машин, собравшихся полукругом возле нашего самолета.

Мои товарищи остались пить чай, ожидая окончания выгрузки, а я вышел из самолета покурить и, отойдя в сторонку, наблюдал, как идет дело.

В воздухе пахло осенним лесом, начинавшимся сразу за стоянкой, и я с удовольствием дышал, глядя, как встречающие снуют по опущенной на землю из самолета "рампе", по которой джип нужно было аккуратно выкатить наружу.

- Где командир?

Я обернулся и увидел молодого, очень крепкого парня в костюме и при галстуке. С нами он не летел.

У него было очень серьезное лицо. Смотрел он в упор.

- В самолете, - ответил я, и он, сразу потеряв ко мне интерес, направился к стремянке, торчавшей перед дверцей в кабину.

Я пошел следом за ним. Он, по-видимому, слышал, что я иду сзади, и поэтому не стал подниматься в кабину, а только коротко бросил в мою сторону:

- Позови.

Я поднялся в самолет.

Командир допивал чай. Остальные лениво переговаривались, глядя, как джип, облепленный крепкими ребятами, готовится выкатиться по "рампе" на стоянку, ярко освещенную автомобильными фарами со всех сторон.

- Юра, - сказал я командиру, - там тебя ждут.

- Очень хорошо, что ждут, - ответил командир и, поставив пустую кружку на сиденье, спустился по стремянке наружу.

- Мани-мани? - подмигнул мне Ильин.

- Наверное, - ответил я.

- Лесом пахнет - обалдеть, - сказал Леха, - даже здесь чувствуется.

- Можжевельник, - пояснил Ильин.

Заскрипела стремянка - это возвращался командир. Мы молча смотрели на него, ожидая сообщений.

- По четыре штуки! - шепотом объявил он.

- Ого! - отозвался Леха.

- Достойно, - подтвердил Ильин.

Еще бы - это был мой месячный оклад.

- Ребята, - снова прошептал Юра, - они просят, чтобы мы остались до воскресенья: этот "мафиози" (он имел в виду питерского "папика", прилетевшего с нами) хочет сходить на охоту... или рыбалку - черт его знает...

На дворе заканчивалась пятница, и мы согласились.

- Заплатили нормально, - ответил за всех Леха.

- Значит, согласны?

- Ждем, - ответили мы.

Командир снова спустился наружу.

- Чего ж хорошего человека не подождать? - сказал Леха. - Отдохнем. Водочки можно выпить. А грибов тут, наверное, море?! В лес можно сходить...

- Ты чего? - удивился Ильин.

- Ну, если недалеко, - уточнил Леха.

Командир снова поднялся в самолет.

- Ребята, они и нас на рыбалку зовут, - неуверенно проговорил он.

- Да брось ты, Юра, - в погонах, что ли?

- Конечно. Какая рыбалка?

- Значит, не поедем? Отказываемся?!

Командир отправился передать приглашающим наш отказ, а мы остались совещаться, выясняя, хватит ли наших домашних припасов на ужин или надо будет где-то что-то прикупать.

Через некоторое время из двери снова показалась голова командира.

- Надо ехать; они говорят, что рыбалка, оказывается, на пароходе...

- Но это же меняет дело! - воскликнул Ильин. - Ежели на пароходе - то это нам нравится!

- Закрывайте самолет, - сказал командир, - они уже нас ждут.

Потом они рассадили нас по разным машинам, отчего мы слегка напряглись, и повезли в город.

Мы долго петляли по каким-то плохо освещенным улочкам, вдоль которых стояли выхваченные светом фар заборы, с прятавшимися за ними в темноте двухэтажными деревянными домами.

Наконец подъехали к красивому кирпичному особняку. Судя по многочисленной охране, вышедшей нас встречать, это был их центральный офис.

Оттуда начали выносить какие-то коробки и грузить в "Ниссан-патрол".

Сидевшие в нашей машине два парня вышли и тоже занялись погрузкой. Водитель остался.

Ильин сидел у дверцы и с интересом наблюдал, как парни таскают коробки.

- Ваша контора? - спросил он у водителя, кивнув на особняк.

- Контора, - отозвался водитель.

- Ты здесь что - работаешь?

- Работаю. Больше негде...

- Водилой?

- И охранником.

- Нормально платят?

- Нормально...

- А рабочий день?

- Такого нету. Как отпустят.

- А жена как, не возникает?

- Чё ей возникать-то? Сама все понимает...

- Ясно, - сказал Ильин и замолк.

- А где пароход этот? - спросил я.

- Ну, до него еще пару часов по Иртышу идти.

Мы переглянулись: начиналось настоящее приключение. Наконец погрузка закончилась, и парни вернулись в машину. Караван тронулся, и вскоре, поднявшись на какую-то горку, мы увидели внизу черную широкую реку и освещенную пристань с пришвартованным к ней и казавшимся издалека небольшим корабликом.

Кораблик был, по-видимому, речным буксиром, и нас определили в маленькую каютку с двумя расположенными одна над другой железными койками. Где-то внизу работала его машина, и сам он дрожал, готовый к отплытию.

В каютке был полумрак: освещалась она одной-единственной лампочкой, закрытой матовым, пожелтевшим от грязи, скопившейся внутри, плафоном, прикрепленным к потолку. Пол, стены, потолок и даже откидной столик - все было покрашено темно-серой шаровой краской.

- Тюряга какая-то, - хмыкнул Леха.

Охранник, который привел нас в эту каюту, сунул Ильину бутылку водки и банку консервов и молча ушел. Ильин передал их Лехе.

- Пайка, - сказал Леха. - А хлеб - зажали...

- И за это скажи спасибо, - хмыкнул Ильин, первым пристроившийся на краю нижней койки. - Чего стоите, господа? Прошу садиться.

Мы уложили свои сумки на верхнюю койку и сели, тесно прижавшись друг к другу.

Лехе места не хватило, и он остался стоять, поставив на столик и бутылку, и банку. Потом снял с верхней койки свою сумку, вынул оттуда и положил рядом с ними полбуханки хлеба в полиэтиленовом пакете, складной перочинный нож и железную кружку, из которой в самолете пил чай. Закинув сумку обратно наверх, начал молча открывать ножом консервы, а мы так же молча смотрели, как над банкой потихоньку начинает подниматься жестяной, в зазубринах, верх.

Настроение наше ползло вниз, словно стрелка высотомера.

- Хорошая, чувствую, будет рыбалка, - нарушил молчание Леха. Он открыл банку и понюхал ее содержимое, ковырнув сверху кончиком ножа. - Нормальная тушенка, - сказал он и плеснул водку в кружку.

Нарезав хлеб, он сделал бутерброды и, подав командиру кружку и бутерброд, произнес вместо него тост:

- Ну, капитан, давай - за удачу.

Юра молча выпил и принялся жевать хлеб с тушенкой. Вторым выпил Ильин и сказал:

- А вроде и ничего...

Мишка Репников - второй пилот и заядлый рыболов, между своими просто Репа - обнадеживающе произнес:

- А чего вы хотели? В круиз по Волге? Рыбалка есть рыбалка: лишь бы добраться до места...

- А кто тебе сказал, что - рыбалка? - хохотнул вдруг Ильин. - А может охота? А мы будем дичью...

Он достал сигареты и закурил, быстро убрав пачку обратно в карман плаща.

Водка была хорошая и сразу же ударила в голову. Приоткрыв дверь, Леха высунулся наружу.

Из темноты в каюту ворвался свежий ветер, пахнувший водой и солярой. Нос буксира с шумом рассекал волны. Я смотрел в приоткрытую дверь и видел только край борта с невысоким ограждением: дальше была темнота и вверху - яркие точки звезд, словно проколотые булавкой дырки в незнакомый, сияющий мир.

- Штурман, - обернулся к нам Леха, - запоминай на всякий случай дорогу: звезды-то видал какие?

- Круглые, - ответил Ильин. - Наливай.

Машина застопорила ход, и буксир, плавно покачиваясь, поплыл по инерции, легко и глухо стукнувшись обо что-то правым бортом. Захлопали какие-то дверцы, тишина наполнилась топотом ног по железной палубе и говором людей.

Мы вышли из каюты и увидели справа от себя большой двухпалубный теплоход с длинным рядом иллюминаторов по борту и ярко освещенной надстройкой на верхней палубе. Это, как потом оказалось, была кают-компания.

Перед нашим буксиром, также пришвартованный к левому борту теплохода, стоял небольшой кораблик, похожий на наш, только гораздо меньше. За его кормой, чуть сбоку, виднелась привязанная к поручню лодка. К нам подошел уже знакомый водитель-охранник, в машине которого мы с Ильиным ехали из аэропорта, и сказал:

- Командир и штурман пойдут на этот, - он кивнул головой на теплоход, остальные - идите туда, - показал он рукой на стоявший впереди буксира кораблик.

Юра и Ильин перешли на палубу теплохода, а мы, передавая друг другу свои командировочные сумки, спрыгнули с носа буксира на корму кораблика. Нас встретил одетый в ватник и кирзовые сапоги молчаливый матрос и повел к рубке.