Christe eleison! - Алексей Корчажкин

V. Іерусалимъ

Забвеніе. Въ нёмъ бредъ тѣнейВъ застывшемъ ужасѣ тѣхъ дней.И бродятъ жалкіе, и прахъГлотая, корчатся въ ногахъОни мучителей своихъИ просятъ, умоляютъ ихъДобить ихъ жалкія тѣла.Безъ хлѣба жизни смерть былаОсвобожденьемъ. Страшнымъ сномъЯвилась жизнь во градѣ томъ.Не прекращался этотъ сонъ.Изсохли слёзы. Плачъ и стонъУже ничью не рвали грудь,И можно было бы взглянутьНа мёртвыхъ съ завистью: въ пылиПовсюду на лицѣ землиОни лежали. Мёртвыхъ смрадъВъ жарѣ удушья страшный адъНе завершалъ. И sлой топоръУже свой вынесъ приговоръ,Малюткѣ въ черепъ впившись. «Ты,Дитя моё, средь пустотыОтнынѣ пищей станешь мнѣ.Пусть духъ мой мечется въ огнѣ,Но я изжарю плоть твоюИ въ пищу адскому sвѣрьюТебя отдамъ: пусть видитъ градъ,Въ какой онъ погрузился адъ!» —Вскричала женщина. ШакалъНа запахъ мяса прибѣжалъ,Зубами лязгая, и онъБылъ безсердечіемъ сражёнъ:Впервые ужасъ, дикій страхъОсѣлъ въ безжалостныхъ сердцахъ.Такъ было. Одинокій храмъНе возводилъ ужъ къ облакамъМолитвъ небесныхъ. Онъ одинъСтоялъ разрушенъ. Средь руинъЯвился ангелъ. «ЛегіонъМнѣ было имя, – молвилъ онъ. —Одинъ я горестно бродилъ,Искалъ покой, не находилъЕго я въ ненависти: больИ легіонъ безумныхъ вольТерзали душу. Sло и тьма,Плѣнивъ исканія ума,Вели меня, и я забылъВсё то, что въ жизни я любилъ.Я былъ безуменъ: Бога нѣтъ,Гдѣ извратили жизни свѣтъ,Забывъ о жертвенной любви,Гдѣ проповѣдникъ на кровиНесётъ безумныя слова,Гдѣ въ сердцѣ истина мертва.Я былъ такимъ. И безъ числаВъ печальный міръ явилъ я sла.Безуменъ, гордъ и одинокъ,Въ своихъ скитаніяхъ я смогъПознать безуміе своё,Но адское во мнѣ sвѣрьёГнало меня. И шёлъ тогдаЯ по дорогѣ въ никуда.Я не искалъ, но смогъ найтиМеня Спаситель на пути.Я испугался. Но меняОнъ исцѣлилъ, и жаръ огняУже не мучаетъ мой духъ.Къ спасенью мой отверзся слухъ,Что мнѣ явилъ Небесный Свѣтъ,И захотѣлось мнѣ въ отвѣтъНести свѣтъ міру. Только имъЯ былъ не понятъ и гонимъ.Рыдая горько, боль и хладъ,Безумствомъ душу рвущій адъ,Души прозрѣнья дикій страхъЧиталъ я въ суетныхъ сердцахъ.Забывъ небесное, въ тщетѣМіръ къ утопической мечтѣВъ забвеньѣ рвётся. Только онъНа пораженье обречёнъ».Сказавъ, исчезъ онъ. Дикій крикъИзъ Бездны адовой проникъДо сердца міра. ВозопилъПророкъ безумствующихъ силъ.«Себя я проклялъ. ОбречёнъЯ на забвенья страшный сонъ.За правду ложь принявъ во тьмѣ,Безумство, скрытое въ умѣ,Стремилось къ свѣту. Только свѣтъЗабытъ средь безконечныхъ лѣтъ.И, преданъ роковой судьбѣ,Взываю я въ нѣмой мольбѣ:Спаси отъ тьмы печальный духъ,Отверзи къ Истинѣ мой слухъИ просвѣти ослѣпшій умъ!Избавь отъ тьмы печальныхъ думъИ къ свѣту выведи. ТебяЯ не обрѣлъ, порокъ любя.Но я ищу Тебя, мой Свѣтъ,Въ забвеньѣ безконечныхъ лѣтъТебя я жажду обрѣсти…И ненавижу. Ты простиИ ненависть мою разрушь.Снисходишь Ты до падшихъ душъ,Сойди въ мой адъ, молю, Христе,Въ мой духъ, томимый въ тѣснотѣ!Твой Свѣтъ сжигаетъ. Но съ ТобойЯ справлюсь съ Бездною и съ тьмой».

Харонъ

I. Ахеронъ

Безсильно брошена рука.Надменно глядя свысокаНа мертвенно-холодный трупъ,Я понялъ: былъ я всё же глупъ.Но не вернуть уже тотъ часъ,Когда небесный тихій гласъЯ не услышалъ. Sлой отвѣтъЛюбви, ведущей столько лѣтъМеня къ спасенью, я изрёкъ.И горько, горько плакалъ Богъ,На кровь, что медленно лиласьБезсильно глядя. И изъ глазъЕго слеза текла. И въ адъИду я слѣпо наугадъ.Вдругъ – свѣтъ какъ будто отъ огня,Зовётъ и манитъ онъ меня.Надежда придала мнѣ силъ:Туда, гдѣ пламень мнѣ свѣтилъ,Пошёлъ я смѣло. Предо мнойВъ печальный, мрачный міръ инойРѣки предсталъ широкій путь:Мерцала огненная жутьНадъ рябью мелкою рѣчной,Не нарушалъ ея покойИ вёселъ тихій мѣрный плескъ.И огненныхъ языковъ блескъЧелнокъ неспѣшный освѣтилъ.Вотъ онъ ко мнѣ поворотилъ.Въ челнѣ сидѣлъ сѣдой старикъИ сонно грёбъ: онъ такъ привыкъ.Покорный рабъ судьбы своей,Въ теченьѣ безконечныхъ днейОнъ грёбъ неслышно въ челнокѣ,Плывя по огненной рѣкѣ.Причалилъ къ берегу старикъ —Я головой своей поникъ,Глазницъ пустыхъ увидя взглядъ:Пронзилъ меня смертельный хладъ,Что исходилъ отъ старика.Я покорился, и рукаОболъ, разжавшись, подалаИ въ царство пустоты и sлаПоплылъ я въ адскомъ челнокѣ.Душа въ печали и тоскѣ,Предвидя боль, забвенье, адъ,Вдругъ крикнула: «Плыви назадъ!Я не хочу туда, Харонъ!»Но равнодушно молвилъ онъ:«Ты обречёнъ, свободный духъ».Былъ голосъ холоденъ и сухъ.Неспѣшно вёзъ меня гребецъ.И понялъ я: пришёлъ конецъ,И ждетъ меня забвенья мракъ.И я подумалъ: какъ же такъ?И разрывался слабый умъОтъ тяжкихъ, непосильныхъ думъ.Я сталъ противенъ самъ себѣ:Я видѣлъ свѣтъ въ своей судьбѣ,Что спасъ меня отъ хладной тьмы,Теперь я въ царство сатаныПлыву съ Харономъ. ПотомуСъ мольбой отвѣтилъ я ему:«О перевозчикъ падшихъ душъ,О равнодушный страшный мужъ,Ты безразлично по рѣкѣПлывёшь въ неслышномъ челнокѣТысячелѣтья. Стонъ и больБезчисленныхъ, заблудшихъ вольТебя не трогаютъ. Но тыИзъ бездны чёрной пустотыПрошу, отвѣть мнѣ! Ты скажи,Какъ я дошёлъ до этой лжиИ въ царство вѣчное тѣнейПлыву по окончанье дней?Ѳанатосъ – чёрный геній тьмы,Приспѣшникъ вѣрный сатаны,Рабами наполняетъ адъ,Второй онъ смерти кровный братъ.Слѣпецъ пустой, не видитъ онъ,Какъ онъ униженъ, сокрушёнъРаспятымъ Богомъ на Крестѣ.Блуждая въ чёрной пустотѣ,Онъ умеръ самъ, печальный духъ.Но ты, Харонъ, отверзи слухъКъ мольбѣ изъ грѣшныхъ устъ моихъ.Ты, перевозчикъ душъ людскихъ,На нихъ взираешь свысока.Предъ Бездной огненной рѣкаОтъ ада отдѣляетъ насъ,И грѣшники въ свой судный часъПри видѣ огненной рѣкиДрожатъ отъ страха и тоски.Ты равнодушенъ къ ихъ мольбамъ.Отъ ада отдѣлённый самъШирокой огненной рѣкой,Везёшь ты ихъ въ Аидъ. ПокойИмъ не данъ будетъ въ царствѣ тьмы,Ихъ обречённые умыВъ пустынномъ царствіи тѣней,Терзаетъ безконечность дней.Въ забвеньѣ тягостномъ блуждатьЖивые будутъ. Только вспятьНе поворотишь ты, и тьмаСобой взоръ падшаго умаЗатмитъ навѣки – что тебѣ?Вѣдь къ этой тягостной судьбѣНе ты ихъ вёлъ, но невдомёкъИмъ жизни жалкой ихъ урокъ.Они избрали этотъ путьСвоею волей, не свернутьТеперь имъ съ этого пути.Не смогутъ Истину найтиОни, погибшіе. ТогдаРѣка въ забвеньѣ, въ никудаВстаетъ предъ ними въ свой черёдъ.Но грѣшниковъ погибшій родъ,Забвенье, боль, печаль и хладъ —Весь гибельный, гнетущій адъ,Содома мерзость, ворожбуИ вѣру въ sвѣзды и судьбу,И похоть плоти, и очесъ,И прелесть гибельныхъ словесъ,Суккубовъ сладострастный стонъТы презираешь, о Харонъ.Я ненавижу эту тьму,Какъ ты. Скажи мнѣ, почемуНе повернёшь ты для меня?Зачѣмъ безуміемъ огняМой поглощать погибшій умъ?Въ безсмысленности тяжкихъ думъЧего обрящу я себѣ?Прошу, вернись! Иной судьбѣХочу послѣдовать я“. „Нѣтъ! —Отвѣтилъ равнодушный дѣдъ. —Сама ты выбрала, душа!Теперь смотри, чѣмъ хорошаБыла въ земномъ забвеньѣ ты.Плыви же въ царство пустоты!»По хладной огненной рѣкѣЯ плылъ въ неспѣшномъ челнокѣ.

II. Аидъ

И понялъ я, что жизнью мнѣДалось насытиться вполнѣ,Но я былъ слѣпъ: не зная sла,Его творилъ я безъ числаИ вожделѣнью потакалъ,И просвѣщенья не алкалъ,Чтобъ духъ возвысить, наконецъ,Познать Начало и Конецъ.Я признаю свою вину:Хоть сладка гладному умуХриста спасительная вѣсть,Земнымъ усладамъ предпочестьНе смогъ я тихій свѣтъ Христа,Душа не стала въ Немъ чиста.Глупецъ! Безумный рабъ страстей!Я для возвышенныхъ идейБылъ такъ возвышенно далёкъИ былъ безумно одинокъВъ своёмъ стремленьѣ, и глазаНадменно пялилъ въ небеса.О Боже! Этотъ вѣкъ любя,Я такъ далёкъ былъ отъ Тебя!Я ненавидѣлъ sла порокъ,И самъ къ себѣ я былъ жестокъ,Души возжаждавъ чистоты.Но я сгубилъ свои мечты!Меня желаній пламя жгло,Впустилъ я добровольно sло,Sѣло что въ душу въѣлось мнѣ.Теперь она подвластна тьмѣ.Вези, вези меня, Харонъ!Туда, гдѣ sла надменный тронъНадъ Бездной высится одинъ,Гдѣ одинокій господинъВъ потокъ печальныхъ, мрачныхъ думъСвой погрузилъ заблудшій умъ.Въ порокѣ сладкомъ, можетъ быть,Забуду я, какъ жаждалъ жить.Пристала къ берегу ладья.Увѣренно на берегъ яСтупилъ съ ладьи той, и теперьДля жизни мнѣ закрыта дверь.«Привѣтствую! Тебя я ждалъ», —Печально падшій духъ сказалъ.Я удивился: «Это ты,Мой геній падшій пустоты!Я не нарушилъ договоръ,Себѣ я вынесъ приговоръ.Я не сумѣлъ его порвать:Страдалъ я – буду вѣкъ страдатьВъ забвеньѣ адскомъ – ты винойТому, что сдѣлалось со мной!»И падшій духъ отвѣтилъ мнѣ:«Я самъ страдаю въ томъ огнѣ!Мнѣ надоѣла эта роль,И душу мнѣ пронзаетъ боль.Но обречёнъ теперь навѣкъСо мною, падшій человѣкъ,Быть въ Безднѣ сей порочной ты,И извращённой красотыСполна вкусишь ты, и во властьЕя ты пожелаешь впасть.Пойдёмъ, погибшій. Пусть твой умъРазвѣется отъ мрачныхъ думъ».И мы пошли, и плача гласъЯ слышалъ всюду возлѣ насъИ вопль погибшихъ, падшихъ душъ.Обречены мы! Свѣта ужъМы не увидимъ, и навѣкъЗабылъ насъ Богочеловѣкъ.Владыка тьмы – нашъ господинъ.Надъ преисподней онъ одинъВсевластно правитъ. Передъ нимъПредсталъ я, sлобою томимъ.«Привѣтствую тебя, герой!Не ждалъ я встрѣтиться съ тобой!Пади же!» – мнѣ онъ приказалъ.Я усмѣхнулся. Не упалъЯ предъ смердящимъ сатаной.«Не бойся, духъ, объятый тьмой, —Мнѣ голосъ сладостный женыСказалъ. – Мы всѣ обречены!Деметры радостная дочьПознала вѣковую ночь,Объятій сладость и тепло,Что даритъ міровое sло.Душа, не бойся, можетъ быть,Огонь желаній утолитьМои служанки смогутъ. ТыНе бойся падшей красоты.Вкуси, познай, не будь же глупъ!Ты наслаждайся жженьемъ губъ,Грудей горячихъ красотой.Сей соблазнительной мечтойНе насладился ты бы тамъ,Гдѣ жжетъ проклятый свѣтъ Христа».И Персефона, наклонясьКъ Аиду, въ ротъ ему впиласьГубами дикими. ВполнѣОна предалась сатанѣ.И дивный, сладострастный гласъВъ волненьѣ бѣшеномъ тотчасъУслышалъ я: «О, мой герой!Теперь я встрѣтилась съ тобой.Мой рыцарь милый, я ждалаТебя въ порочномъ мірѣ sла,Сама порочна. Но любовьИную мнѣ укажетъ новь,Небесной сдѣлаетъ меня.Въ сіяньѣ солнечнаго дняСольёмся мы въ единый духъ.Чтобъ огнь страсти не потухъ,Я буду вѣкъ тебя ласкать,Возлюбленною будешь зватьТы Афродиту. Ты забудьВесь свой земной минувшій путь.Люби, мой другъ, не будь же глупъ!Моихъ вкусить прекрасныхъ губъЖелали многіе. Но тыВкуси желанной красоты!»Дѣвица руку на плечоМнѣ уронила. ГорячоОгнёмъ мнѣ шею обожгло:То соблазнительное sлоЕё лобзало. Только вдругъОсвободился я отъ мукъНа мигъ – и чудный ясный свѣтъЯвилъ мнѣ дивный силуэтъ.Она спала. Ея едваДрожали губы, и словаМои не слышала она,Въ забвеньѣ утопая сна:«Ты спишь, безпечная. Во снѣТы улыбаешься. Но мнѣНе зрѣть небесной красотыДуши прекрасные цвѣтыМнѣ не сорвать. Но всё жъ позвольИзлить тебѣ печаль и боль.Хоть въ адъ я ввергнутъ, силъ лишёнъ,Но тихо въ твой безпечный сонъБезликой тѣнью я войду,Безумный, словно бы въ бреду.Но ты не бойся, ангелъ мой.Безликой тѣнію слѣпойУвижу я въ послѣдній разъСіяніе небесныхъ глазъ.О Ѳеотима! Ты прости,Не сохранилъ я на путиТо знанье, что стяжалъ съ трудомъ.Я не войду въ небесный домъ.Изъ царства тьмы въ твой чудный свѣтъЯ принесу тебѣ букетъИзъ асфоделій. Лишь АидъИхъ сохранилъ прекрасный видъ.Души твоей въ нихъ ароматъИ тонкій, ядовитый смрадъ,Какъ будто тѣло въ тишинѣПри блѣдной, мертвенной лунѣСмердя безжизненно лежитъ.Мы всѣ умрёмъ. Не избѣжитъНикто сей участи, но тыУйдёшь въ рай дивной красоты,Куда къ тебѣ я не приду.Безумный! Въ видимомъ адуНавѣкъ я заперъ самъ себя,Но буду вѣчно жить, любяТебя въ безумнѣйшемъ огнѣ.И ты не вспомнишь обо мнѣ».«Въ чёмъ дѣло, милый? Что съ тобой? —Дѣвица молвила. – Ты мой!Забудь о томъ, кого любилъ.И сладостный любовный пылъТы подари мнѣ». Sлобно: «Нѣтъ!» —Проскрежеталъ я ей въ отвѣтъ.Я оттолкнулъ её. ТотчасъУслышалъ я ужасный гласъ:«Ты зря отвергъ её. МеняЛишилъ ты сладкаго огня».«Кто ты?» – спросилъ я. Страшный sмѣйШипя, отвѣтилъ: «Асмодей.Любовь и ревность – всё во мнѣПеремѣшалось. СатанѣНе испытать всей глубиныБлаженства, sлобы… и вины.Лишь мнѣ доступно это. НоПора тебѣ бы знать давно:Изъ темноты шелъ тщетно ты.Ты здѣсь, средь адской пустоты!Забудь о жизни. Пусть ѲанатъТебѣ внушитъ забвенья хладъ».И демонъ съ огненнымъ мечомъПредсталъ предъ мною, и въ плечоОнъ мнѣ оружіе вонзилъ.И я упалъ, лишившись силъ.Очнулся. Вижу: въ облакахъЛечу я, и несётъ въ рукахъМеня мой призракъ безъ лица.Святаго райскаго вѣнцаНе заслужилъ я, но небесъДостоинъ я вкусить и здѣсь.Здѣсь – вѣчно меркнущій закатъ,И былъ я несказанно радъВъ печали помнить о быломъ.Теперь же я, плѣненный sломъ,Погибъ. Такъ пусть же свысокаГлядятъ, какъ канулъ на вѣкаЯ въ бездну ада! «Ты теперьГотовься, другъ! Открыта дверьНамъ въ бездну боли. Пусть же рвётъТвоё сознанье острый лёдъ!» —Сказалъ носитель мой, и вмигъСъ небесъ низвергъ меня – и крикъУслышалъ дикій я, и смѣхъ,И гласъ, что звалъ меня на грѣхъ,Sѣло смердя до тошноты:То мерзость падшей красотыЗвала меня, звала къ себѣ.Но въ вожделѣющей мольбѣНе похоть я узрѣлъ, но страхъ:Онъ отражался въ ихъ глазахъ,Безумныхъ. Снова плачъ дѣтей —Крикъ – тишина – и хрустъ костей —И снова ламій жалкій смѣхъ:Огромный на виду у всѣхъСтоялъ изъ мѣди исполинъ,Огнёмъ безжалостнымъ палимъ,Онъ длинный вытянулъ языкъ,На нёмъ – младенецъ. Дикій крикъРаздался вновь, съ нимъ – ламій плачъИ смѣхъ. И снова съѣлъ палачъМладенца бѣднаго. Ну вотъДля ламій вновь насталъ черёдъРожать младенцевъ въ эту пасть,Въ которой суждено пропастьНесчастнымъ. «Человѣче, знай,Для тѣхъ убійцъ не нуженъ рай.Ваалъ – любовникъ ихъ. ЕмуОнѣ рожаютъ, чтобъ во тьмуДѣтей низвергнуть. Но забытьНе смогутъ, кто не смогъ любить,Утробы рвущейся и крикъ,И боль, и какъ умолкла вмигъДуша живая, отлетѣвъ,Пуста, едва простить успѣвъСвободу, прежде чѣмъ свой вѣкъ,Родившись, отжилъ человѣкъ.И съ гнѣвомъ я взглянулъ на нихъ,И, не нашедши словъ людскихъ,Взревѣлъ отъ боли я – огоньИзшелъ изъ устъ моихъ, и стонъЯ, обезсилѣнный, издалъ:«О Боже! Какъ же я усталъ!Проклятый демонъ! Ты скорѣйНеси меня отъ тѣхъ людей,Бездушныхъ, смрадныхъ! Тяжело.Я ненавижу это sло».И я заплакалъ. Вдругъ однаОтъ ламій мерзостныхъ женаОтъединилась и со мнойЗаговорила: «Милый мой!Тебя я помню. Можетъ бытьМеня сумѣлъ ты сохранитьВъ болящемъ сердцѣ. Ты меняЖелалъ избавить отъ огняИ ко Христу вести. Не смогъТы свѣтъ нести для той, чей богъЛишь похоть сладкая. НайтиЯ не смогла Его въ пути,Грѣхомъ объятая кругомъ.Ты звалъ меня. Въ забвеньѣ томъЖелала я, безъ словъ звалаТебя въ любовники. БылаЯ вдвое старше, и увлечьЯ не смогла тебя, чтобъ лечьСо мной рѣшилъ ты: ты желалъ,Чтобъ духъ мой падшій не пропалъ.Моихъ здѣсь трое. На языкъВаалу ихъ кладу – и крикъЯ ненавистный слышу. МнѣОни являются во снѣ.И я зову ихъ. УдержатьЯ не могу ихъ, и опятьКричатъ они, меня зовутъ,Чисты, рождённые чрезъ блудъ.Прошу, найди, гдѣ Радамантъ!Скажи ему, что этотъ адъНевыносимъ! Спроси ты мнѣЗдѣсь мѣсто лёгкое вполнѣ».Я оттолкнулъ её. «Мой другъ,Красивѣй я найду подругъТебѣ для жалости. Пойдёмъ.Среди тѣней мы здѣсь найдёмъЛаиду-гетеру. ОнаТеперь скучаетъ и одна», —Промолвилъ демонъ. Съ нимъ вдвоёмъПришли мы, зримъ – стеклянный домъ,А въ нёмъ – старушка, больно ейВъ зерцалахъ зрѣть теченье дней.«О Афродита! Ты бъ моглаРазрушить эти зеркала.Я не хочу себя такой,Какою стала: старой, sлой —Въ нихъ болѣ видѣть. Молодой,Дѣвицей вѣтреной былой,Ужъ не могу: разрушенъ цвѣтъ!» —Она стенала. Ей въ отвѣтъПромолвилъ демонъ: «Ты въ огнѣ Томишься на потѣху мнѣ».И мнѣ зерцало показалъ,Я къ удивленью увидалъКрасотку въ зеркалѣ. И яЕй соблазнился не тая.Но въ гнѣвѣ я разбилъ стекло.«Пойдёмъ скорѣй! Иное sлоЯ покажу тебѣ, мой другъ», —Сказалъ онъ. Очутились вдругъМы предъ Танталомъ. Сына онъУбилъ когда-то. ПоражёнъОнъ наказаніемъ: водаКругомъ и вкусная ѣда,Но жажду чрева утолитьНе можетъ онъ: иллюзій нитьНещадно рвётся, лишь едваЕго къ вкушенью головаНагнётся въ жаждѣ. И утёсъСтоялъ предъ нимъ, и камень нёсъСизифъ на верхъ горы. Уменъ,Боговъ хитрѣе падшихъ онъКогда-то былъ. Теперь пустойОнъ выполняетъ трудъ простой.Я крикнулъ: «Стой! Напрасно силъТы не расходуй. Что просилъНе получилъ ты. Смерть самаТы думалъ, выживъ изъ ума,Была обманута. Но тыТеперь въ аду средь пустотыТяжёлый камень обречёнъКатить наверхъ. Напрасно онъТобой подъемлется: опять,Гляди, онъ падаетъ. ЛежатьОнъ будетъ вѣчно у горы,И сей мучительной игрыТы не окончишь никогда».«Невѣрно! Скоро навсегдаЯ завершу сей тяжкій трудъ.И болѣе не буду тутъ,Тяжёлый камень водрузивъ», —Печально мнѣ сказалъ Сизифъ.«О Проклятый! Зачѣмъ, скажи,Мнѣ видѣть правду въ мірѣ лжи?Оставь меня! Слѣпая тѣнь,Не различая ночь и день,Бродить я буду среди скалъ.Христосъ мой! Какъ же я усталъ!И демонъ sлобный не уймётъОгонь въ груди, что сердце жжётъ.Дай мнѣ забыться въ страшномъ снѣ!Дай избавленья, Боже, мнѣ!» —Я крикнулъ. Демонъ задрожалъ.«Не слышитъ Тотъ, Кого ты звалъ!» —Онъ мнѣ отвѣтилъ. Въ немъ теперьГлаголалъ человѣкоsвѣрь.Я звалъ Спасителя – и вдругъУвидѣлъ я изъ свѣта кругъ,И въ нёмъ былъ Кроносъ, РадамантъБылъ съ нимъ. «Войди ты въ этотъ адъ!Христосъ! Услышь въ который разъИзъ Бездны нашъ ничтожный гласъ!Мольбѣ печальной сей внемли,И грѣшныхъ думъ не помяни,Спаси погибшихъ! Божій СвѣтъПусть приметъ насъ въ Святой ЗавѣтъИ насъ спасётъ. Вѣдь тяжко тамъ,Гдѣ ненавистенъ Свѣтъ Христа», —Они взывали такъ. ХаронъКъ нимъ подошёлъ, и мрачно онъНа свѣтъ глядѣть сталъ, и слезаОмыла демона глаза.

III. Вторженіе