Экшн - Наталья Фёдоровна Худякова

Да вот, трясет немного, может, вирус какой подхватил, — в подтверждение своих слов, он промокнул платком свой нос. — Просил Петровича дать мне выходной, хотел отлежаться, так нет, срочно на работу приказал выйти. Хоть ползи, говорит, а чтоб был сегодня.

— Ну так радуйся, значит, человек ты нужный. Зато меня твой Петрович не желает больше видеть. Никогда.

— Поссорились?

— Он меня уволил.

— Это шутка? — с серьезным видом спросил он.

— Нет. Он не смог смириться с моими выводами относительно художественного прошлого нашего маньяка.

— Разве это повод для увольнения? — сиплым голосом проговорил Крюков и покрутил шеей, освобождая ее от шарфа.

— Для тебя не повод, а для него в самый раз.

— Ну да, «жираф большой — ему видней», — задумчиво процитировал Крюков и остановил машину. — Заходи ко мне, напою тебя кофе, — пригласил фотокор.

— Как только разберусь с делами, обязательно зайду, — улыбнулась она в ответ.

* * *

Едва войдя в редакцию, Василиса тут же столкнулась с главным редактором, который в этот момент собирался выходить из здания.

— Здравствуйте, Петр Петрович, — вежливо поздоровалась она и остановилась. — Я хочу забрать свои личные вещи, — пояснила она. — Можно?

Шеф, похоже, передумал уходить.

— Зайдите на минуту ко мне, Василиса Игоревна, — официальным тоном произнес он и указал на дверь своего кабинета. — Надо поговорить.

— О чем? — удивилась Василиса, однако последовала вслед за шефом.

Петр Петрович сел на стул рядом со своим рабочим столом, намекая, что разговор будет неформальным. Василиса устроилась напротив.

Он некоторое время молчал, хмурился, как будто что-то обдумывал про себя.

— Знаешь, — спустя минуту, заговорил он, — я вчера весь вечер проторчал в редакции, еще раз пересмотрел все те номера, где были твои статьи и снимки Жени с места преступления.

Он вновь замолчал, побарабанил пальцами по столу, затем поднялся.

— Закрою дверь плотнее, — пояснил он и направился к выходу.

В этот момент в приоткрытую дверь кабинета заглянул Крюков.

— Извините, если помешал, — сказал он в сторону шефа и быстро прошел к Василисе. — Вася, дай мне ключи от машины. Подъеду, посмотрю, что там у тебя случилось.

Василиса вскочила со своего места и торопливо начала шарить в сумке.

— Где же они… вот, нашла, — она протянула Крюкову брелок с ключом.

— Я мигом. Еще раз извините, — сделав легкий кивок шефу, Крюков удалился.

Петр Петрович закрыл за ним дверь и вернулся к столу.

— Кстати, ты в курсе, что вчера еще одну несчастную прикончили? — негромко спросил он.

У Василисы округлились глаза.

— Кошмар! И кто она?

— Подробностей пока не знаю.

— А что же наш доблестный Евгений? Мне даже и слова не сказал, — с обидой в голосе произнесла Василиса.

— Крюков? На этот раз он не был там, снимков не делал — говорит, что простудился и ни за какие коврижки туда не поедет.

— Что-то не похоже на него, — покачала она головой. — Мне всегда казалось, что он из реанимации сбежит ради горяченького снимка.

— Знаешь, я сильно и не настаивал в этот раз.

— Решили «не заметить». Я понимаю… это все из-за меня.

Главный покосился на нее, затем, помолчав некоторое время, сказал:

— Я, Василиса, в быту человек без амбиций, — начал он свою мысль откуда-то издалека. — Но вот что касается работы…

— Я вас понимаю, Петр Петрович. На работе у любого нормального мужчины должны быть здоровые амбиции, иначе дело процветать не будет, — согласилась с ним Василиса. — Я только не понимаю, к чему вы это мне говорите? Амбициями я не страдаю: сказали — вон! — я и пошла.

Главный поморщился.

— Чего расстрекоталась, сорока? Я хотел сказать, что умею признавать свои ошибки, — он прокашлялся, словно у него запершило в горле. — Возможные ошибки, — уклончиво добавил он. — Так вот, когда я просматривал эти снимки, то, каюсь, у меня возникла та же самая мысль, что и у тебя.

— Это вы насчет пресловутой творческой интеллигенции? — с явной скукой в голосе спросила Василиса.

— Не зли меня Малеева! — рявкнул он и сердито зыркнул на Василису. — Нечего огульно хаять творческую интеллигенцию!

Василиса тут же представила себя на собрании Союза писателей в далекие советские времена, где разбирали ее персональное дело.

— Я всего лишь согласен с тобой, что в убийствах этих есть элемент театральности, — закончил мысль главный редактор, надавливая на слово «элемент».

Василиса посмотрела на шефа просветленным взглядом.

— Ну так и я об этом же, Петр Петрович! — воскликнула она и перекрестилась.

— Не совсем. А почему ты не хочешь предположить, что злодей этот из рабочей среды, но просто хочет ввести следствие в заблуждение, вот и выпендривается, а? — Петр Петрович хитро прищурил глазки и, сложив коротенькие ручки на животе, заулыбался.

— У-у-у… — разочарованно протянула Василиса. — А вы уверены, что здесь нигде жучки не стоят? — вдруг шепотом спросила она и оглянулась по сторонам.