Русалку за хвост не удержать - Наталья Александрова

Лола тяжело вздохнула и вынула из буфета трехлитровую банку варенья из райских яблочек. Пока она перекладывала теткино варенье в красивую хрустальную вазочку, этот ужасный тип Ленька успел вытащить три яблочка из банки прямо за хвостики и съесть их тут же, не отходя от кассы, точнее, от буфета.

Положив на оладьи три ложки варенья и смешав его со сметаной, Леня попробовал, сказал, что все равно кисло, и добавил еще столовую ложку теткиного меда.

– Извини, – ядовитым голосом заметила Лола, – я не купила сгущенки. И шоколадного масла, а то бы ты и их в тарелку положил!

– Слушай, дай поесть спокойно! – буркнул Маркиз. – Вечно норовишь влезть со своими нравоучениями.

Лола мгновенно обиделась. Вот результат ее трудов и заботы! Черная неблагодарность и обычное мужское хамство!

– Гр-рубиян! – поддакнул из клетки попугай, который всегда вставал на Лолину сторону, и даже кот, проснувшись, приоткрыл один глаз и поглядел неодобрительно.

Леня доел оладьи, отмяк душой и понял, что перегнул палку.

– Дорогая, – нежно произнес он, – ты у меня просто волшебница! Все так вкусно…

– Опять где-то шлялся полночи, – ворчливо ответила на это Лола, – не меня, так хоть бы кота своего пожалел, он просто извелся весь, тебя дожидаясь.

И хотя Маркиз прекрасно знал, что кот спокойно проспал полночи в его теплой постели, он сделал вид, что встревожился, и прижал руки к сердцу.

– Лолочка! – сказал он, глядя на свою партнершу такими же проникновенными глазами, каким глядел, бывало, на хозяина кот Аскольд, когда пытался внушить ему, что все часы в доме безнадежно отстают и время кормления наступило уже давно. – Лола, дорогая, неужели ты действительно думаешь, что я прожигал жизнь в каком-нибудь ночном клубе или казино?

Так как Маркиз и в самом деле был сегодня утром не в лучшей форме, этот вопрос прозвучал не слишком убедительно.

– А что мне прикажешь думать? – отвечала Лола также без должного накала. – Ты ушел и пропал! И ничего мне не сказал!

Леня понял, что придется во всем признаваться, иначе Лола не отстанет.

– Ну, в общем… – Он отпил холодного чаю и вкратце рассказал своей боевой подруге все, что случилось с ним после вчерашнего разговора с Артуром Руо.

Лола поняла, что настал ее час.

– Ну, Ленечка, – начала она вроде бы спокойно, – видала я всяких остолопов, но ты среди них занимаешь первое место!

– Это почему же? – нахмурился ее компаньон.

– А потому, что ты вечно вляпываешься во всякие криминальные истории! – возмущенно гремела Лола. – И это благодаря твоим сомнительным друзьям!

– Но-но! – возмутился Маркиз. – Это ты Артура Альбертовича называешь сомнительным типом?

Лола относилась к Артуру Руо очень хорошо, уважала его как артиста и знала, как Леня к нему привязан.

– Да я вовсе не его имею в виду, а эту старуху! Вот что ты о ней знаешь? Что Руо был влюблен в нее лет пятьдесят назад?

Леня в который раз поразился, до чего Лолка проницательна, ведь он и сам думал примерно то же самое. Ведь Артур сам признался, что не видел эту самую Саломею много лет.

– Ладно, – твердо сказал он, – все это уже не имеет значения. Я сейчас еду к ней, верну деньги и распрощаюсь по-хорошему. Что там случилось с тем типом на заправке, нас больше не должно волновать.

Именно с такими намерениями Леня приехал к Саломее Леонардовне, именно с такими намерениями позвонил в ее дверь.

За дверью раздалась соловьиная трель, и старушка тут же открыла, как будто уже ждала Леню на пороге своей квартиры.

– Ах, Леонид, это вы! – радостно воскликнула она. – Ну, расскажите же мне, как все прошло! Дневники у вас?!

Леня хотел сразу же все объяснить и поставить жирную точку в их отношениях, но Саломея Леонардовна всплеснула руками, подхватила его под руку и повлекла в комнату, щебеча:

– Что же это я, сразу с вопросами… Прямо на пороге… Вы с дороги, у вас была трудная ночь, а тут я со своим эгоизмом… со своим нетерпением… Пойдемте в комнату, я сварю вам кофе! Настоящий турецкий кофе, какой варили в Стамбуле пятьдесят лет назад…

Леня пытался вставить хоть слово, но Саломея Леонардовна замахала руками и, прижимая палец ко рту, повторила:

– После, после! Сначала кофе!

В конце концов Леня сдался, сел за стол и мрачно уставился в бархатную скатерть, мысленно подбирая слова, чтобы объяснить хозяйке дома, что у него ничего не получилось и он отказывается от дальнейших попыток.

Наконец, она появилась с серебряным подносом, на котором дымились две крошечные чашечки.

– Кумир мой, кумир мой! – пропела Саломея, поставив перед Леней чашку и придвигая ему вазочку с печеньем.

Леня перестал уже чему-либо удивляться, не шарахнулся от старухиного пения в сторону и не расплескал кофе.

Напиток был действительно хорош – крепкий, горячий и сладкий, каким и должен быть настоящий кофе.

Леня выпил его маленькими глотками, отставил чашку и поднял глаза на хозяйку.

Она сидела, молитвенно сложив руки.

– Ну как? Дневники у вас?

– Нет, – Леня покачал головой и достал из кармана конверт, – вот ваши деньги…

– А в чем же дело? – горестно проговорила Саломея Леонардовна. – Этот человек не пришел?

– Он пришел. – Леня положил конверт на стол и подтолкнул его к хозяйке. – Он пришел, но с обменом ничего не вышло…

– Отчего же? – в голосе пожилой дамы прозвучало недовольство. – Ведь он сам назвал цену…

– Понимаете, – Леня проникновенно взглянул на Саломею, – наша сделка сорвалась по очень серьезной и уважительной причине.

– Не понимаю, какая может быть причина, – хозяйка обиженно надулась, – Леонид, мне вас очень хорошо рекомендовали, а вы, я вижу, не справились…

– Причина серьезнейшая, – продолжал Маркиз. – Это Смерть!..

В комнате на мгновение наступила звенящая тишина. Леня вспомнил свой сегодняшний сон – костлявую Смерть, бредущую по дороге, опираясь на посох.

– Что? – переспросила наконец дама, хлопая глазами. – Я не ослышалась?

– Нет, – подтвердил Леня. – Этого человека убили. Дневники пропали. И я вынужден вернуть вам деньги и откланяться…

– Как – откланяться?! – прервала его Саломея Леонардовна. – Артур Альбертович говорил, что вы очень ответственный молодой человек и доводите каждое дело до конца…

– А еще он говорил, что ваше дело – самое пустяковое: встретиться с человеком, обменять деньги на дневники и вернуться домой. А тут уже замешано убийство, и черт его знает, что ждет меня впереди… Знаете ли, мадам, при всем уважении к вам и к Артуру Альбертовичу, я глубоко чту Уголовный кодекс и держусь подальше от таких преступлений, как убийство. Кроме того, ваши дневники все равно пропали, так что нет и предмета для разговора…

– Леонид, если я вам мало плачу – скажите, я увеличу гонорар… В пределах разумного, конечно же!..

– Во-первых, мадам, вы мне пока ничего не заплатили, во-вторых – я ни за какие деньги не буду связываться с делом, в котором замешано убийство!

Леня хотел продолжить, но в это время зазвонил телефон.

Хозяйка сняла трубку, послушала и удивленно протянула телефон Маркизу:

– Леонид, это вас!

Леня, пожав плечами, поднес трубку к уху. Он не имел никакого представления, кто может знать, что он находится в квартире Саломеи Леонардовны. Разве что Руо…

Однако это был не Руо.

Голос был незнакомый и чрезвычайно неприятный – низкий и грубый.

– Слушай меня, Леонид! – проговорил этот голос без всякого выражения. – Приедешь сегодня в два часа ночи в «Педагогический сад». Наш человек будет ждать тебя там около статуи Анатомии со старухиными тетрадками. Только, сам понимаешь, после того что произошло, цена повышается. Привезешь десять тысяч – получишь дневники…

– А теперь ты меня послушай! – прервал Леня незнакомца. – Никуда я не поеду! Я выхожу из дела, и можешь засунуть эти дневники сам знаешь куда…

– Нет, это ты слушай! – голос в трубке стал громче, но остался таким же низким. – Думаешь, ты самый умный? Думаешь, если ты приехал на заправку на чужой машине, то и следов не осталось? Тебя видели несколько человек, они тебя опознают. Кроме того, на месте преступления остались твои отпечатки. Так что не выпендривайся и делай, что я сказал! Запомнил? В два часа ночи, около статуи Анатомии в Педагогическом садике, с десятью тысячами баксов! Никаких журналов не нужно, наш человек знает тебя в лицо!

Леня хотел что-то ответить, хотел возразить – но слова застряли у него в горле, а из трубки уже неслись сигналы отбоя.

Он положил трубку и медленно повернулся к Саломее Леонардовне.

У него было такое чувство, как будто его руки и ноги налились свинцом, и каждое движение сделалось мучительно тяжелым.

Его поймали в ловушку! Он лишился своей воли, оказался в безвыходном положении!

– Что с вами, Леонид? – проговорила пожилая дама. – На вас буквально лица нет! Вам сообщили какое-то трагическое известие?