Контактная лингвистика - Жером Багана

Η.Б. Мечковская дает следующие характеристики диглоссии: 1) такое функциональное распределение языков, когда один из них используется в высоких сферах и ситуациях общения и не принят в повседневном общении; другой язык, напротив, возможен только в повседневном общении и некоторых жанрах письменности, например в договорах, публичных объявлениях, рекламе, иногда в низких жанрах художественной литературы; 2) престижность книжного языка; 3) надэтнический характер престижного языка; ни для одной из этнических или социальных групп населения этот язык не является родным; 4) искусственный характер овладения престижным языком – поскольку такой язык не используется в обиходе, им нельзя овладеть естественным путем (от матери, в семейно-бытовом общении в детстве) [Мечковская 2000: 109].

Таким образом, в ситуации диглоссии основным представляется гармоничное и бесконфликтное разделение языков, каждый из которых занимает определенное место в жизни общности. Из данного положения вытекает идея о мирном сосуществовании (по Ж. Фишману и Ж. Гумперцу), которая может быть представлена понятиями взаимодополняемости (complementarite) [Samb 1977], взаимосвязанности (solidarite) [CILF 1986] или же доступности (convivialite) [Dumont 1986].

Важным условием при диглоссии является то обстоятельство, что говорящие делают сознательный выбор между разными коммуникативными средствами и используют то из них, которое наилучшим образом способно обеспечить успех коммуникации [Беликов, Крысин2001: 58–59].

Ж. Гумперц расширил границы данного понятия, включив в него различные стилистические регистры языка, на первый взгляд, монолитической общности, для того чтобы посредством иерархичности лингвистических привычек выделить наиболее яркие социальные различия. Таким образом, о диглоссии можно говорить как в случае официального признания сосуществования нескольких языков, так и при наличии различных стилистических регистров одного языка, которым присущи различные функции. П. Вальд уточняет границы данного понятия и его применения:

1. Диглоссические отношения между двумя диалектами, описанные Фергюсоном в 1959 г., есть продукт соединения двух критериев: взаимодополняемости их социальных функций и их лингвистическое объединение, которого должно быть достаточно для того, чтобы судить о их взаимосвязанности в общем металингвистическом представлении общности. Такая общность находится в ситуации диглоссии при условии, что взаимодополняемость диалектов определяет их «полярные» функции.

2. […] даже если функциональная взаимодополняемость является непременным условием диглоссии, ситуации, в которые она попадает, могут наделять ее разными социологическими последствиями.

3. По мнению Ж.А. Фишмана, данный термин используется для того, чтобы подчеркнуть доминирующую роль языка или диалекта, независимо от специфических последствий объединения под статусом «высшего» диалекта и уменьшения его использования местным населением.

4. В то же время понятие «диглоссия» обращено не к классификации состояния, а к динамике ситуаций. При его использовании можно представить внутреннюю языковую практику общности, относительно ограниченной социолингвистическим окружением города, региона или страны, не обязательно диглоссическую [Wald 1986: 53].

Но представление С.А. Фергюсона о бесконфликтном сосуществовании языков спорно. В. Баль отмечал, что язык наделен двумя функциями – объединяющей и разделяющей [Bal 1977: 276].

Язык – это средство общения так же, как и средство выражения, из чего вытекает, что обе функции способствуют ситуации напряжения между социализацией и индивидуализацией. Выполнение одним языком обеих функций влечет за собой конфликт двух конкурирующих языков.

Наиболее распространенным типом диглоссии является сосуществование в рамках одной социально-коммуникативной системы территориального диалекта и литературного языка. Этот тип диглоссии часто встречается в сельской местности. В качестве первого компонента социально-коммуникативной системы может выступать и городское просторечие, или городской говор, образованный путем смешения диалектов или восходящий к единому диалектному источнику, а в качестве второго – литературный язык. Такого рода диглоссия характерна для городского населения.

Существует еще один тип диглоссии, который характеризуется сосуществованием различных подсистем полифункционального литературного языка. Наиболее распространенным видом данной диглоссии является взаимодействие кодифицированного литературного языка и разговорной речи. Другой разновидностью этого же функционального типа является существование нескольких функциональных стилей литературного языка, диапазон владения которыми зависит от социального происхождения говорящего, его положения, уровня образования и т. д. [Швейцер, Никольский 1978: 115–116].

Понятие диглоссии получило развитие за счет принятия во внимание конфликтных аспектов, противопоставляющих языки с того момента, как они получают социальный статус и начинают выполнять неравные функции.

Несколько иной позиции придерживаются провансальские лингвисты П. Гарди и Р. Лафонт, предлагая расширить анализ языковой ситуации до понятия лингвистического конфликта, где диглоссия всего лишь один из аспектов. По их мнению, конфликт возникает тогда, когда сталкиваются два абсолютно разных языка, один из которых получает политическую поддержку, а другой подавляется [Gardy, Lafont 1981: 75]. За всем этим стоит конфликт, происходящий из исторического превосходства одного из языков, а также из их различной социолингвистической эффективности и престижа. В этой связи каталонская и провансальская социолингвистики говорят о дилемме. В первом случае подавляемый язык освобождается и приобретает функции, до этого зарезервированные за доминирующим языком, который постепенно исчезает. Во втором случае доминирующий язык служит причиной вырождения подавляемого языка [Marcais 1974: 124].

Праксематика предлагает также расширить понятие диглоссии явлением диглоссического функционирования, что представляло большой интерес для каталонских лингвистов. Разговор о диглоссии и функциях языков «замораживает» динамичный конфликт, находящийся в постоянном развитии. Говорить о диглоссическом функционировании означает пересмотреть диглоссию с точки зрения говорящих и показать, что она является генератором дискурсивных стратегий (зрелищность, ненависть к себе) или затормаживания (колебания, оговорки), которые являются движущими силами конфликта. Зрелищность вырабатывается стереотипами, поддерживающими конфликт и способствующими его развитию (например, подавляемый язык для души, его расцвет приходится на золотую эпоху, когда все члены общности были его гарантом).

З.Д. Битьаа Коди, говоря о ситуации в бывших колониях, сохранивших европейский язык в качестве официального, отмечает, что он (язык) сосуществует с большим количеством местных языков иногда называемых «национальными». Диглоссия проявляется лишь в речи коренных жителей, так как носители доминирующего языка, как бы малочисленна ни была их группа, не переходят на доминируемый язык. И наоборот, в поведении носителей доминируемого языка, несмотря на их «демографический вес», наблюдается естественная тенденция использовать язык доминирующей группы и в то же время сохранить свой родной язык [Bitjaa Kody 2000: 261].

Данный обзор позволяет представить не только процесс обогащения понятия диглоссии, но и его пределы. Понятие «диглоссия» предполагает ситуацию, в которой два языка находятся в конфликте, но неизвестно, сможет ли оно быть применимо к ситуации с большим количеством языков. Г. Бретон, описывая ситуацию многоязычия, говорит о полиглотах, но приписывает термину индивидуальное восприятие. Относительно многоязычия: «оно касается всех индивидов и групп, которые успешно практикуют разные языки» [Breton 1991: 22].

Дилемма, интересующая каталонских социолингвистов, возникающая в простых ситуациях доминирования исторического языка над другим, должна быть пересмотрена в случае, когда имеется более чем два языка. Мы считаем, что дело не только в увеличении числа языков, но и в новом распределении сил. Рассмотрим понятие диглоссической оправки (enchassement diglossique), разработанное Ж.-П. Кальве для обозначения сложных ситуаций, включающих противопоставление диглоссических оправок [Calvet 1987: 47].

«Триглоссия указывает на тип языковой ситуации, характеризующейся равным распределением коммуникативных функций между следующими языками: местным и двумя более развитыми, одним из которых является заимствованный мировой язык».

Диглоссию или триглоссию необходимо отличать от билингвизма и многоязычия, понимаемых как способность говорящих произносить и понимать высказывания на двух и более языках.

Согласно Ж.А. Фишману лингвистическая общность: