Сердце пополам (СИ) - Красовская Марианна

— Ма-а-акс, Ма-а-акс, — протянул он успокаивающе. — Хороший пёсик. Ну давай, успокаивайся. Это же я, твой брат Тьен. Мы не ссоримся из-за женщин. Мы любим друг друга. Где-то в глубине души…

— Ты с ней спал? — тяжело спросил Макс, переворачиваясь обратно в человека и трогая опухшую скулу.

— Нууу…

— Ах ты ж гад!

— Слушай, Макс, ну я же не знал, что это твоя женщина! Ты сам… метки не было, запаха тоже!

— И ты с ней спал?

— Ну, она явно приняла меня за тебя.

Макс свистяще выругался, осел на пол и схватился за голову. Тьен опустился рядом.

— Отдай ее мне, — снова попросил он. — Тебе не нужно. Я буду ее беречь.

— Не отдам.

— Макс, ну давай честно. Сколько ты уже с ней спишь?

— Почти месяц.

— И метки нет. И замуж ты ее не зовёшь. А она хочет. И что на выходе? Скомпроментированная девица.

— Я на ней женюсь, — упрямо пробормотал Макс.

— Ха-ха!

— Вот сегодня пойду и сделаю предложение.

— Куда пойдешь-то? Она уехала в поместье. Полнолуние.

— Значит, поеду.

— Я с тобой.

— Иди в задницу.

— Ну уж нет, она имеет право знать. И право выбора тоже. Ты козёл, Макс. Она выберет меня и будет права.

— Если ты еще раз посмеешь притвориться мной…

— Мне не нужно никем притворяться, я хорош сам по себе. А ты точно не хочешь… ну… вдвоем ее? Я не против.

Макс повернулся и ударил брата кулаком в лицо. Не то, чтобы сильно — все же позиция неудобная, но, кажется, разбил губу.

— Да понял я, понял, — хмыкнул Тьен. — Словами через рот мы разговаривать не умеем. Что ж, у меня явно будет куча преимуществ.

Макс зарычал, а потом тоскливо выплюнул:

— Мать его, отчеты!

Тьен кивнул.

— И у меня.

1.8. Одна на двоих

Глаза Мелисса открывать не хотела, старательно притворяясь бездыханной. Ей было по-настоящему страшно. Боги, их двое! Совершенно одинаковых! А с кем из них она… занималась любовью? Кто из них был в беседке последний раз? А кто был в театре? А в окно кто лазал? Получается, что она шлюха? Спала сразу с двумя? Зачем они приехали вдвоем? Чтобы опозорить ее? Ей казалось, что Макс не такой, но разве она его знает по-настоящему?

— Тьен, ты придурок, — зло выдохнул один мужчина из ее кошмара где-то там над головой. — Я тебе говорил, что не нужно было ехать вдвоём.

— Сам ты придурок, — рыкнул второй кошмар. — Ты почему ей сразу не сказал, что у тебя есть брат-близнец?

— Зачем? Тебя и в столице-то не было. Мне и в голову не пришло…

— Не той головой думал.

Нет, они ещё тут ссориться собрались? Пока она с сердечным приступом, не меньше, валяется? А целителя вызвать не судьба?

Мелисса открыла глаза и попыталась сесть. Оба брата Оберлинга мгновенно подлетели к ней, толкаясь. Опустились на колени возле её ног. Завладели обеими руками и влюбленно уставились на нее.

— Любимая, прости, что не рассказал.

— Рыбонька, забудь этого козла, будь моей женой.

Так, во всяком случае, теперь понятно, кто был в беседке.

— Мел, я обещал, что мы поговорим, когда я вернусь. Когда ты хочешь свадьбу? Осенью? Сейчас? Завтра?

Охренеть! То ни одного жениха, то сразу два!

— Я слишком поражена, чтобы вот так, сразу, дать ответ, — умирающим голосом произнесла Мелисса. — Мне нужно время. А пока прошу быть моими гостями.

Конечно, она и не собиралась рассматривать Тьена в качестве жениха. Ей был нужен только Макс. Но помучить его за все ее страдания не помешает. И вообще… сначала нужно разобраться, кто из них кто.

Разумеется, ее сумасшедшая бабка выбрала именно этот момент, чтобы войти в гостиную. То есть она была, конечно, не сумасшедшей, но её суждения для Мелиссы отдавали истинным безумием. Леди Анна ненавидела всех и вся, постоянно проклинала своего покойного мужа, короля Эстебана и всех Оберлингов вместе взятых. Внуков своих она тоже не особо жаловала, особенно Роберта. Мел проще было считать её сумасшедшей.

— Какое великолепное зрелище! — картинно похлопала в ладоши бабка, окинув презрительным взглядом картину "Мелисса и ее покорные рабы". — Наконец-то Оберлинги заняли достойное своему роду место: у ног леди Стерлинг!

— И вам не хворать, — легко ответил Тьен, поднимаясь. Макс упрямо молчал, хмуря густые брови.

— На отца похожи, — неожиданно спокойно и даже как-то нежно сказала леди Анна. — Останетесь на ужин?

— Останемся до тех пор, пока Мел не даст свой ответ, — ответил Макс.

— Я распоряжусь, чтобы вам подготовили комнаты, — кивнула бабка и величественно удалилась.

Мелисса даже почувствовала лёгкую гордость за ее поведение: обычно леди Анна гостей не жаловала.

Близнецы переглянулись.

— Я, пожалуй, схожу за вещами, — нехотя сказал тот, что с разбитой губой (Тьен? Да, точно, Тьен, Мел запомнила, что он сидел справа).

— Я с тобой, — быстро согласился Макс, пряча глаза.

С этим все понятно, он боится, что Мелисса начнёт скандалить. Но ей неожиданно стало смешно, и она только царственно махнула рукой, позволяя им удалиться.

За ужином Макс и Тьен настолько яростно ухаживали за ней, что лорд Стерлинг-старший то и дело закатывал глаза, а леди-матушка-Стерлинг смущённо хихикала. В конце концов, Мелисса гневно бросила столовые приборы, заявив, что если бы она хотела побывать в цирке, то отправилась бы в цирк, а не в загородное поместье, и гордо удалилась. Все это было совершенно невыносимо. Мел не понимала, чего они от неё ждут — ежу понятно, что она выйдет замуж за Макса, потому что любит Макса, а Тьен всего лишь будущий родственник. Да, в беседке у них было… было совсем не то, что ей хотелось бы вспоминать. Но она не виновата! Это стечение обстоятельств! Хотя… нельзя не признать, что Тьен виртуозно владеет языком во всех смыслах слова.

Поняв, какое направление приняли ее мысли, Мелисса прижала ладони к пылающим щекам. Боги, стыдно! Как невероятно стыдно! Но этот вопрос надо решить.

Она уточнила у слуг, где кого разместили, выяснила, что слуги понятия не имеют, кто из братьев кто, и решила испытать удачу. Накинула пеньюар — самый закрытый из имеющихся — и прокралась в спальню к одному из Оберлингов.

— Ты кто? — прямо спросила она сидящего в кресле мужчину с бутылкой виски.

— Тьен, — спокойно ответил тот. — Что, все ещё не различаешь нас?

— А ты не врешь?

— А какой мне смысл врать тебе, тыковка? Трахнуть тебя я и так могу, не выдавая себя за Макса.

Мелисса залилась краской и гневно взглянула на него. Хотелось заплакать, дать ему пощёчину и выбежать вон, но девушка решила все же объясниться.

— Тьен, я прошу тебя не рассказывать Максу, что было в беседке, — тихо и жалобно попросила она, интуитивно уловив самый нужный тон. — Пожалуйста.

— Поздно, рыбонька. Я уже проболтался.

— Боги! — на глаза Мелиссы все же навернулись слезы. — Зачем?

— Затем, что он тебе не нужен, — Тьен как-то ловко подскочил к ней, обнял и увлек за собой. Мел и сама не поняла, почему оказалась у него на коленях. — Он козёл, тыковка, натуральный козёл. Ты думаешь, он хотел на тебе жениться? Да он до сих пор тебя не пометил!

— А ты не козёл, Тьен? — внимательно посмотрела на него девушка. — Ты… в беседке… ведь знал же, что я не тебя ждала. Зачем ты так поступил?

— Ну, во-первых, я был нетрезв, — надулся, словно мальчишка, Себастьян. — Красивая девушка предложила мне себя. Красивая девушка принялась меня целовать. Да я меньше всего в тот момент думал о Максе! И вообще… тебе было приятно.

— Я думала, что это был Макс! — отчаянно простонала Мелисса, закрывая лицо руками. — Я ведь не знала!

— Зато теперь ты знаешь, что тебе все равно, кто тебя ласкает, — хмыкнул Тьен, запуская руки в пышные светлые волосы, оттягивая назад ее голову и целуя шею. — Я ничуть не хуже Макса. И уж точно его честнее. Я хочу тебя, Мел, очень хочу.

Она это чувствовала. И твёрдость его "намерений", и его неровное дыхание, и расширенные зрачки невольно возбуждали ее. Так легко представить, что это Макс. Так легко поддаться искушению… Позволить его языку раздвинуть дрожащие губы, коснуться ее нёба, увлечь ее в сладкий танец. Но она теперь знала, что это другой мужчина. Макс и целовался по-другому: глубоко, жадно, выпивая ее дыхание, стискивая плечи и стремясь как можно быстрее овладеть ей. Поцелуи были для него лишь прелюдией. А Тьен извлекал удовольствие из каждого прикосновения. Его пальцы ласкали волосы, нежно скользили по плечам, спуская пеньюар, касались груди и осторожно дразнили напрягшиеся соски. И все это — не прерывая упоительно сладкого поцелуя.