Евангелие от атеиста - Питер Богоссян

Вы почти готовы приступить к работе в качестве уличного эпистемолога. Однако прежде чем вы начнете разубеждать людей в их вере, вам потребуется пособие для начинающих, в котором раскрывались бы следующие вопросы: 1) непрерывная аргументация необоснованных убеждений; 2) силы, задействованные в сформировавшихся системах верований; 3) факторы, заставляющие людей придерживаться нелепых верований; 4) вероятная реакция людей на трактовку (они будут очень расстроены!). Также вам нужно будет пройти ускоренный курс по эпистемологии.

«Все люди от природы стремятся к знаниям»

В первом томе «Метафизики» Аристотель пишет: «Все люди от природы стремятся к знаниям». Аристотель, рассматривая идеи Сократа и Платона, доказывает: для того, чтобы изучать жизнь, нам нужны вопросы и желание найти на них ответы. Отсутствие желания означает либо то, что человек уверен в чем-нибудь, либо то, что ему все равно.

Сократ говорил, что человек не хочет чего-либо до тех пор, пока не думает о том, что этого у него нет. То есть если вы верите, что знаете правду, зачем вам искать другую правду? Например, вы прекращаете поиски, если ваша незыблемая начальная посылка заключается в том, что десять заповедей – это «истина в последней инстанции» по отношению к нравственному закону, или что Коран – это совершенная книга, в которой есть все ответы, нужные вам, или что все люди произошли от Ману. Определенность – это враг правды, проверка и перепроверка – ее союзники.

Однажды древний грек Херефон отправился к дельфийскому оракулу и спросил, кто самый мудрый человек в Греции. Тот ответил, что нет никого мудрее Сократа. Поначалу Сократ подумал, что пифия, возможно, имела в виду, что все люди невежественны. На первый взгляд кажется, что именно это она и сказала, но она сказала также о том, что осознание своего невежества и стремление к знанию – это добродетели.

Аристотель был прав: природа заставляет людей получать знания. У нас врожденная жажда знаний. Разговаривая с другими, мы интересуемся тем, что они думают и почему именно так. Когда мы видим какой-то физический процесс, нам становится любопытно, почему так происходит. Мы хотим знать, почему сливки в кофе образуют такой узор, почему лист, сорванный ветром, падает определенным образом. У нас врожденный интерес к другим людям, к природным феноменам и к нашей жизни. Сильнее всего он выражен у детей.

Вера ослабляет нашу любознательность, а в худшем случае лишает нас ее: мы перестаем интересоваться вопросами о том, в чем ценность нашей жизни, какую жизнь мы должны вести. Вера заменяет удивление и восхищение эпистемологической самоуверенностью, фальшиво преподносимой как смирение. Вера неизменно изменяет начальные условия, необходимые для познания окружающего мира, выкорчевывая жажду знаний и сея ничем не обоснованную уверенность.

Если это правда, что неизученная жизнь не стоит того, чтобы быть прожитой, то тогда с осознания нашего невежества начинается наша интеллектуальная и эмоциональная работа. Только понимая, что мы не обладаем знанием, мы получаем базу для изучения жизни, желания знать и критического размышления.

Одна из целей уличного эпистемолога – дать людям возможность осознать свое невежество, вселить в них решимость пересмотреть свои основные верования, пробудить неутолимый голод к правде и жажду знаний. Удивление, любопытство, честное самопознание, искренность и желание знать – прочная основа для достойной жизни.

Уличный эпистемолог стремится помочь другим людям восстановить любознательность и способность удивляться, которые были украдены верой. Человек может прожить жизнь, не задавая вопросов, но британский философ Джон Стюарт Милль (1806–1873) писал: «Лучше быть неудовлетворенным человеком, чем всем довольной свиньей; лучше быть неудовлетворенным Сократом, чем довольным дураком». Интеллектуальная жизнь, ее движение вперед, подпитывание жажды знаний – существенная часть человеческого опыта.П1

Ученые часто говорят о предвзятости подтверждения и герменевтическом круге: при объяснении чего-либо сделанные нами допущения диктуют, что нам чувствовать, слышать, видеть и переживать. Поясню на примере. Много лет тому назад я жил в Нью-Мексико. Однажды я сидел в приемной врача вместе с тремя незнакомыми мне людьми, а на стене висела чуднáя огромная картина. На ней была изображена сцена из жизни переселенцев: вот они только высадились с большого корабля на берег, где их встречают мирные коренные американцы – индейцы. Молодая женщина справа от меня завела разговор о том, какая это чудесная картина, и добавила, что изучала искусство в высшей школе. Пожилой мужчина слева от нее сказал, что картина оскорбительная, и упомянул о своих индейских корнях. Второй мужчина поведал нам, что корабль изображен исторически недостоверно, и начал пояснять, как на самом деле они выглядели. Каждый посетитель внес свой жизненный опыт в интерпретацию картины.

Сократ и Ницше предписывали другой способ опыта интерпретации, при котором мы не только находим и подтверждаем существующее предвзятое отношение, но и воздействуем на него. Когда нам представляется удобный случай взглянуть на наши предубеждения, увидеть собственные заблуждения и допущения, сделанные с недостаточным на то основанием, мы получаем возможность разрушить эти допущения и избавиться от высокомерия по поводу имеющегося у нас знания. Изучая и вдумчиво критикуя наши предубеждения, наши интерпретации и то, что, как нам кажется, мы знаем, мы получаем шанс на возвращение удивительного.

Ваша главная цель как уличного эпистемолога – помочь людям снова обрести стремление к знанию, чувство изумления. Вы помогаете людям разрушить фундаментальные убеждения и верования, безосновательные допущения, ошибочные теории познания и, в конечном счете, – веру. Как сказал австрийский философ Людвиг Витгенштейн в «Философских исследованиях» (Ludwig Wittgenstein, Philosophical Investigations, § 118), «то, что мы разрушаем, это нечто нереальное, как карточные домики, и мы наводим порядок в области языка, с помощью которого все это описывается». Когда вы разрушаете карточный домик, то получаете представление о действительности, освобождаясь от иллюзий.

Помочь людям избавиться от иллюзий – главная задача проекта «Уличные эпистемологи», это древняя и почетная миссия. Освобождая других от необоснованной уверенности, возвращая им чувство удивления и стремление к знаниям, вы вносите серьезный вклад в то, чтобы их жизнь наполнилась смыслом.

Рациональное в борьбе с иррациональным

Вера и разум часто рассматриваются – и по праву – как несовместимые друг с другом, несмотря на знаменитое доказательство папы Иоанна Павла II в энциклике[23], метко озаглавленной «Вера и разум» (Fides et Ratio), согласно которому это два разных пути к одной истине. В конце концов, вера, по определению, – это убежденность в чем-то независимо от доказательств и даже вопреки им. Превосходно сказал об этом Дэвид Юм: «Мудрый человек соизмеряет свою веру с доказательствами».

В связи с этим может показаться, что нельзя перестать верить, опираясь на силу разума. К счастью, оказывается, что в реальности все иначе. Существует достаточно как отдельных, так и систематических данных о людях, которые теряли веру благодаря отчасти процессу мышления. Например, в книге «Удивительные превращения: Почему одни люди обращаются к вере, а другие отрицают религию» (Amazing Conversions: Why Some Turn to Faith & Others Abandon Religion) Боб Алтмайер и Брюс Хансбергер анализируют типичный процесс, протекающий в обоих направлениях (т. е. приобретение и потерю веры), и находят потрясающие асимметрии. Неверующие, обращающиеся к вере, обычно поступают так в результате внезапного, в высшей степени эмоционального события, которое имеет либо личный (например, смерть любимого человека), либо общественный характер (например, террористические акты 11 сентября). Однако самый обычный путь к неверию очень медленный, длящийся годами, связанный с чтением большого количества литературы, многочисленными разговорами и размышлениями.

Я знал несколько человек, когда жил в библейском поясе[24], чьи истории иллюстрировали последний из этих двух путей. Часто начальную искру давало чтение книги светского автора, написанной без угроз (типичный пример – книги Карла Сагана), или понимание мелких, но все же приводящих в замешательство расхождений в своих собственных религиозных учениях (например, если священник сказал, что твои друзья попадут в ад из-за такого банального факта, как пение в церкви).

Безусловно, есть потребность в дополнительных систематичных психологических и социологических исследованиях отношений между верой и разумом, но на данный момент вполне очевидно, что образ мыслей человека может измениться в результате разумной аргументации. Проблема в том, что это долгий процесс, который требует повторного воздействия подобных идей, поступающих из разных источников, и, возможно, некоторых личностных качеств, в том числе – склонности к размышлениям.