Всю ночь напролет - Фрэнсин Паскаль

Глава 5

Элизабет боялась, что ее терпения хватит ненадолго. Тодд ездил на мотоцикле всего только два дня, а ей уже мерещилось, что каждая девчонка, которую он прокатил, метила на ее место. Даже Инид, и та вызывала опасения, а уж ее-то меньше всех на свете можно было заподозрить в желании увести Тодда.

Не дождавшись Инид на автобусной остановке, Элизабет долго не могла успокоиться Инид подбежала к ней в раздевалка Было ясно без слов, что она в восторге от поездки, но Элизабет была не в силах слушать ее рассказ. Она молча протянула Инид ее книги, повернулась и ушла. Лиз не хотела обидеть подругу, но не сдержалась. Оставалось надеяться, что Инид все поймет и не будет сердиться.

На уроке химии Элизабет тщетно пыталась вникнуть в смысл слов мистера Руссо, объяснявшего, как образуются оксиды. Мысли ее были далеко. Потом был урок французского.

Мисс Дальтон объясняла значение глагола «savoir», но Элизабет слушала рассеянно.

Она обрадовалась звонку — последний урок окончен. Надо идти писать заметку для своей колонки. Может, это отвлечет ее от мыслей о Тодде? Как в полусне брела она по шумным коридорам в редакцию газеты. Если бы она шла, глазея по сторонам, или остановилась бы поболтать с подругой, она бы ничего не увидела. Но она шла, глядя перед собой, и сквозь стеклянные двери библиотеки увидела Тодда, сидящего за столом с Мэнди Фармер. Рука Мэнди лежала на его плече. Они были погружены в чтение.

В этот момент Элизабет пожалела, что она не Джессика. Ее сестрица, увидев такую сцену, с улыбкой вошла бы в читальный зал и, поцеловав Тодда, с невинным видом поинтересовалась, как движется дело спасения китов.

Все бы оглянулись на них, и Мэнди Фармер в другой раз пришлось бы сто раз подумать, прежде чем сесть так близко к Тодду.

Но она не Джессика, и вместо того, чтобы войти в библиотеку, она поплелась дальше, пытаясь сделать вид, что такие пустяки ее совершенно не волнуют.

Редакция «Оракула» была пуста, если не считать мистера Роджера Коллинза — куратора школьной газеты и одного из самых любимых учителей в школе. Он поднял голову от макета газеты, и лицо его осветила приветливая улыбка.

Элизабет улыбнулась ему в ответ. Он был одет в синий свитер, очень подходивший к его рыжеватым волосам, твидовый пиджак и джинсы и выглядел отлично. Не зря все девчонки в школе влюблялись в него.

— Пришла поработать? — спросил он.

— Хочу написать материал для своей колонки, — ответила Элизабет, усаживаясь за допотопную пишущую машинку.

Она с беззаботным видом перекинула через плечо золотистые волосы, собранные на макушке в «конский хвост», и напечатала название рубрики: «Глаза и уши», но дальше этого дело не пошло. Лиз не могла думать ни о чем, кроме Тодда и пустого сиденья на мотоцикле позади него.

Элизабет долго сидела, уставившись на чистый лист бумаги, и не заметила, как мистер Коллинз встал за ее спиной и положил руку ей на плечо.

— Что, творческий кризис? — Он заботливо смотрел на Элизабет.

— Ах, если бы только это! — мрачно ответила она.

— Может, тебе стоит рассказать, что случилось?

Роджер Коллинз придвинул стул. «Удивительно, — подумала Лиз, — мистер Коллинз всегда рядом, когда нужна помощь».

— Да, наверное, лучше рассказать» а то еще немного и меня упрячут в психушку, — усмехнулась она.

Вытащив лист бумаги из машинки, она скомкала его и кинула через всю комнату в корзину для мусора, но промахнулась.

— До этого, я думаю, не дойдет, — улыбнулся он. — Рассказывай, Лиз. Я тебя слушаю.

Она пожала плечами:

— Все плохо, хотя, если подумать, ничего страшного не произошло.

— Классический парадокс, — мистер Коллинз задумчиво смотрел на нее, потирая подбородок. — Так в чем же дело? Объясни.

Тут как будто плотину прорвало. Элизабет торопилась выговориться. Она рассказала учителю о Тодде, о его мотоцикле и о том, что ей нельзя ездить вместе с ним. Она призналась, что боится — а вдруг ему станет с ней неинтересно, и он найдет кого-нибудь еще, кто разделит с ним любовь к двухколесным средствам передвижения — Можно, я задам тебе один вопрос? — осторожно спросил мистер Коллинз. — Тодд ведь играет в баскетбол, правда?

Лиз кивнула.

— Тебе не приходило в голову, что он вздумает ухаживать за кем-нибудь из баскетбольной команды девочек, правда?

Она отрицательно покачала головой.

— А тебе самой нравятся только те парни, которые разделяют твою любовь к литературе?

— Разумеется, нет.

— Так почему же ты думаешь, что Тодд способен увлечься Мэнди или Инид, раз они катаются с ним на мотоцикле?

— Да нет, я так не думаю, — она слабо улыбнулась.

— Ты считаешь, что, катаясь на мотоцикле с Тоддом, они поступают дурно?

— Нет, конечно, — проговорила Элизабет, — но поймите, мистер Коллинз, меня это бесит. Я знаю, они тут ни при чем, а все равно злюсь. Я сама себе противна в такие минуты.

Мистер Коллинз молча посмотрел на нее. В его взгляде было понимание и сочувствие.

— Что же теперь делать? — тихо спросила она. — Может, я уже совсем рехнулась?

— Вовсе нет. Я думаю, любая нормальная девушка на твоем месте реагировала бы точно так же.

Такого ответа Элизабет не ожидала.

— Это ужасно, — она в отчаянии стиснула руки. — Я не могу понять, что со мной происходит, а вы говорите: все в полном порядке.

— Но я не говорил, что все чудесно. Я подразумевал другое: каждому человеку, если только он не бездушный сухарь, случается испытывать ревность, злость, зависть. И всем приходится подавлять в себе эти чувства. Поверь мне, Лиз, в жизни каждого человека бывают подобные ситуации.

Он замолчал, чтобы дать ей возможность осознать смысл сказанных им слов.

Элизабет не стала ничего спрашивать. Она знала мистер Коллинз недавно развелся и теперь бывшая жена не давала ему видеться с сыном. Он тяжело переживал, но ученики никогда не видели его в мрачном расположении духа. Наоборот, он всегда был бодр, энергичен и внимателен к людям.

И Элизабет решила учиться у него выдержке.

— Какие будут указания, шеф? — шутливо спросила она.

— Тут очень важно не замыкаться в своих переживаниях Я уверен, что со временем все образуется Ты же знаешь; у тебя много достоинств, и есть вера в себя. И ты сможешь все преодолеть, поверь мне! Мне только хочется спросить: ты говорила обо всем этом с Тоддом?

— Нет, ни разу.

— Ты его недооцениваешь. Я знаю точно; ты очень много значишь для него, и он не станет сознательно причинять тебе боль. Поговори с ним, я думаю, все встанет на свои места.

Элизабет подумала, что учитель, наверное, прав. Смогла же она объяснить Тодду, почему ей нельзя ездить на мотоцикле, — Спасибо, мистер Коллинз, — сказала она. — Вы помогли мне преодолеть творческий кризис.